Я научу тебя любить (СИ) - Акулова Мария - Страница 10

Но не успела.

Оклик остановил ее в тот же миг, как пришлось зажмуриться от излишне яркого свечения над головой.

— Аня…

— М-м-м? — она оглянулась просто, посмотрела мужчине в лицо… Не сдержалась, опустила взгляд, снова фокусируясь на его пальцах… И снова нещадно краснея…

— Ты детей хочешь? — услышав вопрос, удивилась. Настолько, что позволила глазам увеличиться в размере, а бровям поползти вверх. Чем дала Корнею повод улыбнуться, покачать головой… — Если хочешь — одевайся по погоде. Поверь, я бы и с колготками как-то справился… Спать марш, пока не передумал.

Корней видел, что Аня замешкалась. Надеялся, что приказ ее вразумит. Но вышло немного иначе. Она несколько секунд так и стояла — вроде бы спиной к нему, но глядя… Как-то по-особенному влюбленно. Благодарно и трогательно. Потом же развернулась, не прошла даже — а пробежала несколько разделявших их метров. Повисла на шее, уткнулась носом в ухо, зашептала, чувствуя, что мужские руки привычно обнимают в ответ за талию.

— Спасибо тебе. За все спасибо. Ты самый лучший. Самый-самый-самый лучший. И самый любимый. Спасибо… Спасибо…

Шептала так горячо, что вызвала этим у Корнея какой-то новый… Незнакомый еще трепет. Такой, что хочется сжать сильнее, снова коснуться губами виска и произнести в ответ честное:

— Ты достойна лучшего, Аня. Тебе не за что меня благодарить.

Послеобеденное время следующего дня Корней проводил у себя в кабинете. Пробегался взглядом по отчету, который должны были отправить Самарскому, окончательно вычитывая, периодически поглядывая на часы. Знал, чего ждет. Даже знал, как это будет… Но не форсировал сам.

Услышав тихий стук в кабинет, не удивился. Не разозлился, что дверь открылась раньше, чем он произнес «войдите».

Откинулся в кресле, устроил локти на поручнях, а пальцы соединил пирамидой, окидывая взглядом прошмыгнувшую внутрь Аню.

Которая сначала плотно, с тихоньким щелчком, закрыла дверь, потом развернулась…

И несколько секунд просто смотрела на мужчину, позволяя прочесть во взгляде восторг, позволяя отметить, как с каждым новым вдохом ее дыхание ускоряется, а глаза становятся беззащитно-влажными…

Как она открывает рот, собираясь произнести, но не может с первого раза…

Тянется пальцами к щекам, сгоняя первые слезы, который почему-то вызывают у Корнея легкую улыбку.

— Меня взяли, Корней…

И шепчет, улыбаясь в ответ. Сквозь слезы.

— Взяли, представляешь? — напрочь позабыв о том, что он был в курсе раньше ее. Что знал еще вчера. Что для него не новость. Но это все было неважно. Просто потому, что… Именно с ним хотелось поделиться. Именно к нему хотелось бежать сразу же, как она вышла из кабинета начальника… Именно перед ним не стыдно было не сдержать слезы. Именно в его глазах хотелось увидеть спокойное удовлетворение… — Ольшанский работу предложил. Я… Представляешь? Я… Я работать здесь буду…

И снова пальцами к щекам, а губы в улыбку…

Такую восторженную, что даже самый черствый сухарь не смог бы проигнорировать. А ее сухарь — тем более. Поэтому мужские губы начали растягиваться, он немного прищурился, выдержал паузу, зная, что Аня ждет, затаив дыхание… И лишь потом произнес тихое:

— Умница. Ты заслужила. Я горжусь тобой. — Испытывая ровно то, что слетело с губ.

И лишь услышав его ответ и поймав момент, когда мужская улыбка становится уже не скорее угадывающейся, а очевидной… Аня расплакалась полноценно, пряча лицо в ладонях.

От самого большого в мире счастья.

— А эта тебе как? — Алина сняла вешалку с блузкой, приложила к себе, глядя на Аню вопросительно. Та же сначала передернула плечами, а потом кивнула. — Хорошо. Беру мерить.

Этого оказалось достаточно, чтобы первая забросила блузку поверх стопки других вещей, которые уже держала на локте. Стопки размеров, которые откровенно пугали Аню.

Сегодня, после работы, они с Алиной договорились прогуляться. Ане нужно было дождаться девяти, чтобы забрать заказ из точки выдачи в ТЦ, Алине хотелось «проветрить мозг», как она обозначила.

Высоцкий еще утром предупредил, что вечером скорее всего будет занят, поэтому вопрос особо не стоял…

И теперь девушки шлялись… Алина действительно выбирая вещи, Аня просто в меру вяло перебирая вешалки… Убеждаясь в том, что Корней был прав — прелести шоппинга она не поняла. Лучше раз скупиться… И забыть. Чем мерить-мерить-мерить. Раздеваться-одеваться. Разуваться-обуваться.

Даже видя что-то приятное глазу, Аня чаще всего так и оставляла вещь на месте, содрогаясь от мысли, что хочешь или нет, а примерить придется…

А вот Алину это не пугало. Она сметала половину магазина, а потом основательно устраивалась в примерочной.

— Скажи мне честно, Ань…

Забросив поверх блузки еще и юбку, оглянулась, посмотрела на Аню с легким прищуром, дождалась легкого кивка, только потом продолжила.

— Что у вас с Высоцким?

Несомненно, специально смотрела в лицо, чтобы раньше словесного ответа понять все по мимике. Аня же… Не ожидала. Запнулась даже, вскинула неожиданно ясный взгляд после довольно вялых прошлых, сглотнула…

— В смысле? Я же рассказывала уже… — попыталась съехать, в срочном порядке «увлекаясь» каким-то дурацким платьем, разглядывая его так внимательно, как не разглядывала ни одну шмотку, пожала плечами, чувствуя, что Алина смотрит все так же с прищуром…

— Я помню, что ты рассказывала. Но не сходится…

Алина произнесла, Аня нервно рассмеялась. Хотела не нервно, конечно, но…

— Что значит, не сходится? Он действительно помог мне…

— Да. Помог устроиться. Я помню. Но просто… О вас слухи распускают. Ты знаешь?

Алина повернулась лицом к Ане, прижала свою выдающуюся стопку к груди, посмотрела, немного склонив голову на Аню, которая… Почувствовала, что сердце начинает биться чаще и из-за этого моментально становится жарко…

— Слухи? — хотела бы переспросить легкомысленно, даже интонацией как бы отмахиваясь, но пока что не умела. А может никогда и не научится…

— Да, детка. Слухи. Прости, я не расстраивала бы тебя, но… Ты же уже работать будешь, не стажироваться. Поэтому, думаю, должна знать…

— Что знать? — и снова… Ане хотелось бы выглядеть легкомысленной, а в голове уже тонна мыслей, и тонна же сомнений. Вдруг… Вдруг их интрижка может навредить работе Корнея? Вдруг… Он говорил, что не нарушает этику, но это ведь… Как посмотреть. Как вывернуть…

Вероятно, тревога отобразилась на Анином лице, яснее некуда, потому что Алина вздохнула, покачала головой, потом же…

Зачем-то сгрузила все вещи разом поверх разложенных джинсов, взяла Аню за руку, потащила.

— Давай в кафе сядем какое-то. Поговорим.

Не то, чтобы интересовалась мнением, просто делала, как считала нужным. И Аня подчинялась, семеня следом…

— Скажи мне правду, Ань. Поверь, это не любопытство. Я просто… Хочу знать, как тебя защищать? — они зашли в первое попавшееся кафе, заказали чай, дождались, разлили по чашкам, но пить не спешили. Аня все пыталась найти, куда бы отвести взгляд и судорожно соображала, как бы одновременно не соврать и правду не сказать, Алина же смотрела так, что понятно — это будет сложно.

— От кого защищать? Ты меня пугаешь, Алина. Я же… Разве я кому-то сделала что-то плохое в ССК?

Аня попыталась произнести с энтузиазмом, чтобы и себя им немного зажечь. А то тревожно ведь… Тревожно…

И еще больше, потому что Алина не улыбается в ответ, а качает головой, вздыхает, смотрит снова…

— Желание людей навредить не всегда зависит от того, сделала ли ты им что-то плохое, детка. Понимаешь, в чем проблема?

— Не понимаю. Честно. Я… Я никого не подсидела, никого не подставила. Я и общаюсь-то только с тобой и Артуром… Ну и еще с парой человек. А с остальными — здороваюсь. Мне кажется, ты преув…

— Тебе кажется. — Алина не дослушала Анины речи, которым девушка в первую очередь убеждала себя же. Перебила, отвернулась на секунду, размышляя, потом снова глянула на Аню… — Ты не всем нравишься. Точнее ты очень не нравишься некоторым девочкам…