Ненужная жена (СИ) - Соломахина Анна "Fjolia" - Страница 2

— Её высочество, принцесса Ингеборга Дамарийская, в народе Прекрасная, — от голоса Николя я вздрогнула — настолько вышло громко и неожиданно.

Кое-как пришла в себя — воспоминания о неприятном сне не хотели отпускать меня. Пришлось моргнуть несколько раз, чтобы сфокусировать взгляд.

Николя отворил с помощью магии тяжёлые светлые двери, украшенных символами всех стихий, ибо храм этот был домом для всех них.

Открывшаяся картина заставила меня охнуть, правда, получилось беззвучно — я очень старалась держать себя в руках. Невообразимая красота! У нас тоже хорошо, но более грубо, весомо, а здесь всё казалось таким тонким, воздушным, изящным. А ещё белоснежным, как мои фата и платье, которые Френни наспех украсила дополнительными рядами кружев, пока я отсыпалась и отмывалась после долгой дороги. Никому другому не доверила — кто их знает, этих местных горничных.

Несмотря на то, что будущий супруг предпочёл моё общество другим делам, он оставил в покоях, отведённых мне, сундуки с подарками, в которых чего только не нашлось. Кружева, драгоценности, шелка, которые в Дамарии носили всего пару месяцев в году — слишком суровый климат. Тогда-то мы и решили использовать часть подаренных кружев для дополнительного украшения наряда.

Как и тогда, когда открыла свадебные дары, сейчас я тоже онемела от восторга. Белоснежные статуи чужих богов, резные скамьи, на которых сидело множество гостей, а впереди, там, где заканчивалась красная ковровая дорожка, стоял он — Филипп II, король Галатии, и росту в нём было не меньше, чем в моём братце Кнуде. А это означало, что я ему буду по грудь, максимум до подбородка.

Тёмные волосы выбивались из-под короны упругими завитками, цвет глаз с такого расстояния был непонятен, но что-то светлое. Борода и усы аккуратно подстрижены, и, хвала всем богам, не завиты, как у Николя! Сам он облачён в чёрный с серебром костюм, на груди золотой медальон, украшенный замысловатым узором, а манжеты и воротник сияют белизной. Красиво, даже дух захватывает!

Я шла по ковру, не чувствуя собственных ног — настолько меня захватили эмоции. Все смотрели на меня, а я… я не могла отвести взгляд от своего будущего супруга. И с каждым шагом всё больше деталей открывалось моим глазам: упрямый подбородок, тонкогубый рот, крупный нос с чётко очерченными «крыльями», делавшие его лицо хищным, серые, словно штормовые волны Северного моря, глаза. Статный, суровый, настоящий правитель, прямо как в песнях менестрелей.

Боже, это всё мне? Спасибо-спасибо-спасибо!

Ох, как я боялась, что мне придётся выйти за какого-нибудь старого толстяка, как получилось у Йозефины — моей старшей сестры. Нет, та не жаловалась, напротив, была счастлива столь удачному браку с королём Хельветов, но лично меня весьма насторожили и его внешность, и повадки. Он не производил впечатления хорошего человека. Филипп же казался настоящим красавцем, точнее, он им и был. А ещё в его взгляде не было липкости, лишь интерес. Он не улыбался, но и не казался жестоким, скорее просто взрослым серьёзным мужчиной, у которого много забот. Король — это ведь не просто власть, но и огромная ответственность!

Не сказать, что я великий эксперт по чтению внешности, но насмотрелась всякого, особенно много мне успел рассказать Кнуд перед тем, как отправить в чужую страну.

— Помни, Инни, нельзя просто так всем доверять, смотри на поступки. И на лица, потому что кто привык предавать, никогда не улыбнётся тебе искренне — не сумеет. А кто не умеет держать слово, не сможет вынести твоего прямого взгляда. Он у тебя уж больно пронзительный.

Уф, хорошо, что я вспомнила о взгляде, сейчас Филипп снимет с меня фату, и уж тогда…

Но он взял мою ладонь в свою и повернул к алтарю, возле которого уже стоял жрец, готовый сочетать нас узами брака. Неожиданно. Ведь у нас, в Дамарии, открывают лицо невесты перед началом обряда, а не после. Если здесь вообще принято на неё смотреть.

Что за странные порядки?

Жаль, что рядом нет Кнуда и Вальдемара, они не смогли сопровождать меня — начались какие-то беспорядки в недавно завоёванных провинциях. Лишь послы и их помощники стояли за моей спиной, вот только их присутствие не особо успокаивало.

— О, великие стихии и боги Галатии, услышьте нас! — голос жреца — высокого худого мужчины, облачённого в белый балахон и убелённого же сединами, вознёсся ввысь.

К высокому сводчатому потолку, под которым тут же принялось гулять эхо.

— Пред вами величайший муж, правитель наших земель, Филипп II, сын Августа из рода Капетов и его наречённая Ингеборга Дамарийская!

Рука Филиппа горяча. Мои пальцы словно жгло огнём, захватывавшим с каждой минутой всё больше и больше территории. Мурашки пробежали по правой руке, перекинулись на затылок, а после спустились по спине, делая ноги ватными.

Щёки тоже вспыхнули, особенно когда жрец потребовал произнести брачную клятву.

— Я, Филипп II, сын Августа из рода Капетов, беру в жёны Ингеборгу Дамарийскую…

Его голос был такой низкий, такой густой. Он обволакивал, отзывался вибрациями в груди, его хотелось слушать вечно. А он всё говорил и говорил… о том, что клянётся любить и уважать, хранить меня от невзгод, не предавать и прочая, и прочая.

Неужели это всё на самом деле? Неужели мне наконец-то повезло? Мне достанется самый красивый, самый мужественный, самый… умопомрачительный муж! Что? Жрец что-то у меня настойчиво спрашивает.

— Ингеборга Дамарийская, ты принимаешь его клятву? — судя по тону, эту фразу повторили минимум раз пять.

— Да! — мой голос еле слышно, но это вовсе не потому, что я против, о нет, это от радости дыхание сперло.

— Пусть жених узрит лик своей наречённой и выслушает её супружескую клятву, — жрец проговорил слова медленно и чётко.

Спасибо ему за это! Иначе я рисковала бы прослыть глухой или хуже того недалёкой, ведь от эмоций кровь буквально стучала в ушах. Ох, а когда Филипп откинул белоснежное кружево фаты… я потерялась в его взгляде. Твёрдом и в то же время горячем, как воды горячих источников на севере Дамарии. О, они манили, пленяли, а ещё явно наслаждались увиденным.

Я ему понравилась!

Нет, я, конечно, знала, что красива: статная фигура, полная грудь, тонкая талия. Изящные черты лица, голубые глаза, светлые волосы, сейчас убранные в замысловатую причёску. Но видеть восхищение в глазах мужчины, с которым вот-вот свяжешь собственную жизнь — это дорогого стоит. Более того, восхищение его искренно, оно наполнено мужским интересом, но без той липкости, что я ловила во взгляде мужа сестры. Нет, даже имени не хочу его вспоминать — такой момент портить!

— Кхм, — я прочистила горло и уже вполне уверенно (я на это искренне надеялась) приступила к клятве: — Я, Ингеборга, дочь Вальдемара Великого и Софии Гардалийской, принцесса Дамарии, беру в мужья Филиппа II сына Августа из рода Капетов, правителя Галатии. Клянусь любить его и почитать до самой смерти, быть с ним в горе и в радости…

Слова лились из меня рекой. Его взгляд притягивал, а крепкая рука поддерживала. Я чувствовала, что он — моя опора, которой я могу доверять. Да, мы вместе продолжим наш путь по этой жизни, и это куда лучше, чем могло бы быть.

После нам надрезали ладони ритуальным ножом, кровь, накопившуюся в ладонях, мы слили в кубок. Большой, старинный, украшенный древними символами, значения которых я не поняла, но догадывалась. Как ни странно, но раны затянулись практически мгновенно, словно и не было их. Дальше жрец влил в кубок какую-то жидкость из фигурного флакона, пошептал, отчего тот окутало лёгкой розоватой дымкой, а после подал нам.

— Испейте сию чашу во имя стихий, которые вас свяжут, — жрец поднял кубок ввысь, отчего луч солнца осветил древние руны. Удовлетворённо кивнул благословению небес и продолжил: — во имя земли, — он поднёс кубок к моим губам, и я сделала небольшой глоток, Филипп тоже, — во имя воды, — снова пьём, — во имя огня…

То ли я неловко глотнула, то ли жрец слишком сильно наклонил кубок, но влилось в меня немало. Раза в два больше предыдущего, отчего я даже кашлянула, хотя старалась изо всех сил держаться и не опозориться.