Некромантка из болота (СИ) - Дорогожицкая Маргарита Сергеевна - Страница 5
- Предыдущая
- 5/68
- Следующая
— Понимаю, — сочувственно кивнула леди Фоллей.
— В храме я впервые в жизни почувствовала себя… одаренной, даже обласканной. Знаете, сейчас мне кажется, матушка-настоятельница специально покрикивала на меня и требовала невозможного, чтоб я согласилась на учебу. Она ведь еще тогда знала, что у меня за дар, ей об этом наверняка сказал полковник, что привез меня. Он так странно смотрел на меня… сказал, что смерть стольких людей сильно повлияла на меня… Но из-за того, что в приюте со мной обращались, как с бездарностью, в храме Дайда я… расцвела.
Вирджиния улыбнулась и подняла взгляд от углей. Леди Фоллей тоже улыбалась, однако лицо ее оставалось печальным.
— Фланийская роза, Джинни, вы настоящая фланийская роза.
— Спасибо, вы очень добры. Знаете, обучение в храме мне очень помогло. Помогло принять себя и свой дар, научиться иначе смотреть на многие вещи, а еще… Я поняла, что смерть… Смерть — это просто переход в другую форму жизни. Я скорбела по родителям, негодовала из-за несправедливости богини, которая отобрала у меня самых близких людей, но потом… Мой наставник в храме, арвеец по происхождению, как-то сказал, что у меня не просто способности к некромантии, а очень сильный дар, который, несомненно, следствие последнего желания моей матери, и я должна им гордиться. И я горжусь.
Она опять с вызовом подняла подбородок и взглянула на леди Фоллей.
— Интересно… — протянула та. — Но я вижу в ваших глазах отблеск прозелени… Это значит, что вы…
— Да, я молюсь Уршулле, у меня есть благословение богини. И я использую… как бы это объяснить? Вам доводилось когда-нибудь перебирать крупу? Ох… — она осеклась, сообразив, что вопрос глупый. — Простите, ну разумеется, нет, я не то хотела сказать, но…
— Джинни, милая, я работала с цветами. Я не гнушалась и черной работы, особенно, когда выращивала новые цветы или создавала заклинания для королевских садов.
— Когда перебираешь крупу, то отделяешь зерна от плевел. Когда тело мертво, то в нем также… Есть то, что уже мертво, и оно правильно, а есть… плевелы… остатки жизни. Или когда распутываешь старое вязание… Есть нитки, которые истерлись и уже негодны, а есть такие, что можно пустить в ход… Одним словом, я перебираю по крупицам тело и собираю все, что можно связать воедино… Все то, в чем еще осталось искорка жизни… часть души прежнего хозяина… Это несложно, но сам процесс нужно подкреплять чем-то живым… И для этого я обычно использую растения… То, что даст силы мертвому телу продержаться какое-то время… для сбора ягод Жизни.
— Это то, чем вы занимаетесь в Болотном краю?
— Да. Одним словом, я не самый приятный человек со странным даром некромантии…
— … которым вы все равно гордитесь? — с улыбкой закончила за нее леди Фоллей.
— Да.
— Милая моя Джинни, когда-то я была похожа на вас…
— У вас тоже были способности к некромантии? — Вирджиния не смогла удержаться от иронии.
— Нет, не в этом, — махнула рукой леди Фоллей. — Когда-то я тоже гордилась благословением зеленой богини и не думала ни о чем другом. А сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, насколько была самоуверенной. Ни один из моих цветков не может заменить мне семьи. В этом доме так тихо… После смерти мужа, после гибели моей младшей дочери, после того, как племянница вышла замуж и уехала из дома, после того, как мой деверь ушел на войну и не вернулся, в этом доме всегда тихо…
Она замолчала, и Вирджинию внезапно пробрал холод. Ей тоже сделалось одиноко и страшно в пустом доме.
— Когда Рэйчел, моя племянница, приезжает к нам погостить с детьми, в доме делается радостно и шумно, — слабо улыбнулась леди Фоллей. — Но потом она уезжает, и все опять застывает в безжизненном молчании. Я хочу внуков, милая Джинни.
Вирджиния не знала, что сказать. Ей было искренне жаль эту женщину, которая столь радушно приняла ее в своем доме и открыла перед ней душу, но…
— Простите меня за дерзость, леди Фоллей, но все же… Неужели в столице мало невест? Я уверена, что многие с радостью…
— Ох, бросьте. Я же не слепая. С годами учишься разбираться в людях куда лучше, чем хотелось бы. Да и Питер слишком несговорчив и нелюдим, поди еще его заставь. У него придирчивый вкус, хотя я могу его понять. У него сильнейший дар, и он не хочет его разменивать, женившись не на той.
— Но я как раз не та!..
Леди Фоллей подняла палец, призывая к молчанию.
— Я знаю, что вы хотите сказать. Вы бедны, из провинции, со странным даром некромантии. Однако именно ваше письмо впервые заставило моего сына… пойти сфотографироваться.
Вирджиния была обескуражена.
— Правда?
— Да. Более того, он увеличил вашу фотографию и повесил у себя в лаборатории. Чем-то вы его зацепили, и я так радовалась, узнав о вашем приезде, что даже решила, что вы обручились… — она замолчала.
— Мне жаль…
— Питер слишком увлечен своей работой, этой клятой изумруд-птицей… ничего и никого не замечает, а вас заметил.
— Я тоже иногда чересчур увлекаюсь работой и злюсь, когда мне в этом мешают, так что я его понимаю. Человек, увлеченный своим делом, всегда заслуживает уважения.
— Уважение — уже хорошее начало для брака.
— Но замуж мне все же хотелось бы выйти по любви…
— Джинни, милая, любовь — это цветок, который надо пестовать и растить. Она не вырастет сама, понимаете? Сами по себе растут лишь сорняки!
— Не буду с вами спорить, — улыбнулась Вирджиния.
— Я создавала королевскую орхидею три года! Это дольше, чем выносить, родить ребенка и научить его ходить. Но любовь надо растить всю жизнь…
— Вы ее создали? — поразилась Вирджиния. — Королевскую орхидею? Ту самую, что цветет хрустальными лепестками? И хранит в себе солнечный свет?
Леди Фоллей кивнула и горько улыбнулась.
— Тогда я была безмерно счастлива, гордилась собой, а сейчас что мне от нее?.. Пустота…
— Папа на мой день рождения обещал меня свозить в столицу и показать этот волшебный цветок, но в то лето как раз пришла чума…
— Хотите увидеть орхидею?
— Очень, — улыбнулась Вирджиния. — Но я знаю, что это невозможно. Она цветет поздним летом.
— Цветные боги, Джинни, только не для заклинательницы цветов! — леди Фоллей взяла девушку за руку. — У меня она может цвести хоть круглый год! Пойдемте в оранжерею, я выполню обещание вашего папы!..
— Но как же?.. Ведь ее имеют право выращивать только в королевских садах?
— Для меня, ее создательницы, сделано исключение.
ГЛАВА 3
В оранжерее было тепло и влажно, что особенно чувствовалось после быстрой прогулки по саду. У Вирджинии глаза разбегались от множества прекрасных, необычных и изысканных цветов, названия которых она даже не знала. Воздух был упоен цветочными ароматами и наполнен жужжанием пчел, чьи ульи стояли в окружении низкорослых яблонь, тоже цветущих.
— Пчелы — это работа Питера, хотя он и не любит возиться с насекомыми, — пояснила леди Фоллей. — Мне они были нужны для опыления, но сейчас я почти цветами не занимаюсь… Пропало вдохновение. Да и дом почти забросила… Ах, как бы я хотела, чтоб однажды вы, Джинни, стали здесь хозяйкой, молодой леди Фоллей…
Они свернули на развилке и вышли к искусственному озерку. В его центре плавал участок дерна со мхом.
— Вам придется немного подождать, Джинни.
Леди Фоллей опустилась на колени, зачерпнула в ладонь воды и закрыла глаза. Вода медленно стекала сквозь пальцы, наливаясь изумрудным свечением. Вирджиния затаила дыхание. Она впервые видела заклинательницу цветов за работой. Изумрудные струи вернулись в озеро и стали сплетаться замысловатыми узорами, подобно змеям, опутывая дерн. Они прорастали темно-зелеными побегами, пожирая мох. А потом Вирджиния охнула и прикрыла глаза от ослепительной вспышки света. Когда она открыла глаза, то посреди озера расцветал цветок из расплавленного золота, самый прекрасный в мире. Его хрустальные лепестки сияли и переливались солнечным светом, и Вирджинии даже показалось, что она чувствует медовый жар, исходящий от орхидеи.
- Предыдущая
- 5/68
- Следующая