Жена по заказу - Драбкина Алла - Страница 16

• Предыдущая
• 16/54
• Следующая

Ну, угрозы насилия, издевательства типа зубного бура, слова всякие, чтобы убиралась куда-то. Но завлекли они тем, что действительно когда-то было.

В Новгороде, на Празднике детской книги.

– Есть на яхте похожие люди?

– Нет. Кто отпадает по возрасту, кто по внешности, кто потому, что был в другом месте.

– И кто был в другом месте?

– Опер Леха, Алин дружок.

– Я его хорошо знаю. Чудесный парень, хоть и мент. Да, он не может иметь отношения к такому.

А ты, собственно, что ищешь?

– Понимаешь, Аля еще далеко, на Онеге. Но она попросила меня прикинуть к носу связи людей, которые на яхте. Может, не они сами участвовали в этом, а просто взяли книгу у знакомых? Хотя…

Аля ушла с мужем в лес, оставив книгу на месте, а когда вернулись, книга была подменена такой же, но без особых примет. Даже Егор, это муж, засомневался в Але. А потом эту книгу достал со дна Гаврила, зять Егора, он нырял за темными очками, уронил их.

– Значит, все гораздо хуже, чем просто знакомые. А кто там был на борту? Ну хоть один, кого я знаю?

– Леха и Ирина.

– Какая Ирина? Уж не та ли, что училась с нами на первом курсе?

– Она.

– Тогда зачем ты пришла ко мне с этой темой?

Давай лучше о жизни, выпьем, закусим.

– Лара, перестань изголяться! Я очень серьезно спрашиваю тебя, что ты думаешь об Асе.

– О Ксюхе я думаю плохо. Ее пороки растут вместе с ней, и это процесс необратимый. А что касается книги на борту… Ты что, сама не поняла?..

– Кое о чем догадываюсь, но, боюсь, я пристрастна. Когда тебе не нравится человек, ты валишь на него все грехи. А это есть нехорошо.

– Значит, ты знаешь все.

– Думаю, да. И все равно Ася меня интересует.

– Книгу могла принести Ирка, потому что она заказала Алино приключение. Ты хоть понимаешь, с чем была связана Ирка?

– Да. Мне намекнули, а я сложила два и два. Ну то есть все сошлось. Хата для явок у нее была, а поиздеваться над Алей она попросила своих друзей.

– Жаль, Аля не рассказала этого мне… Хотя мы тогда, наверное, работали в Новосибирске… Уж я бы…

– И все-таки расскажи мне об Асе.

– Я не могу особо ругать ее. Мы не имели права брать на воспитание ребенка, потому что не в силах воспитать даже кошку. И потом... ты, я знаю, не веришь в то, что зачастую вырастает то, что родилось. Конечно, если ты не Макаренко и кто там еще.

Иногда я думаю, что человек рождается с каким-то преступным или безумным геном родителей в крови.

Ты можешь двадцать лет прикармливать крокодила, но зазевайся – и он тебя съест.

– Неужели с девочкой было так плохо?

– С нами как с родителями было плохо. Мы верили в картбланш, на котором мы, якобы интеллигенты, напишем свое.

– А теперь подумай очень серьезно и скажи: ты догадывалась, или подозревала, или знала о романе Ксюши с Иркиным Ванькой?

– Что-о?!

– Что значит твое «что»? Ты возмущаешься, удивляешься или…

– Я удивляюсь, но не возмущаюсь. Я видела его несколько раз в школе, они с Ксюхой учились в одной школе. Я сразу узнала его – это был вылитый Никита. Это был прекрасный мальчик, и что довело его… Если у него был роман с Ксенькой и об этом узнала Ирина… Ужас, ужас. Ага-а, теперь я понимаю, откуда в театр приходили эти письма.

– Какие письма?

– Что мы берем себе Ксюшины деньги, а она ходит голая. Что мы... продаем ее своим знакомым актерам-извращенцам. Что мы не гладим постельное белье и у нас часто грязная плита, потому что убегает кофе… А бедный ребенок вынужден бежать от нас куда подальше.

– По-твоему, это писала Ася, то есть Ксюша?

– Нет, конечно. Письма-то стали появляться, когда она ушла от нас в свою комнату и жила на свои немаленькие деньги. А если где еще подрабатывала… Ведь мы могли обидеться и перестать получать эти деньги. Иди сама в РОНО и доказывай, что если ты работаешь и живешь в своем доме, то государство должно еще платить тебе много выше прожиточного минимума. Ты не думай, что мы взяли ее из-за денег, когда мы ее брали, платили всего 25 рублей, как матери-одиночке.

– Дура ты, Лара. Ничего я не думаю. Я думаю, что и ты: она ушла из дому, чтобы быть с Иваном.

– Думаешь.? Ну-ну… Вначале это был не Иван.

Он был старше ее на лет шесть-семь, качок, отморозок. Из другого города, без родителей. Коля пробовал ему что-то сказать, так он пообещал нас «замочить». Иногда она приходила за деньгами в театральном гриме (тон все-таки просвечивает), но и без грима я видела следы побоев. Потом, я так думаю, он сломал ей нос, но в жажде примириться заплатил безумные деньги за лицевую операцию. Потом он пропал. Думаю, убили, или сел. А потом стали появляться другие. Чуть лучше, много хуже и просто никакие. Как она могла обойти Ваньку, ведь он…

– Его мать – Ирина, – разозлилась я. – Вы все – вылитый Никита, вылитый Никита, а какого черта Никита, когда Иван жил с матерью и любил ее. Это только хороших родителей дети презирают, а вот крокодилов – любят. И любить в ответ на любовь крокодилы не умеют.

– Женька, ты стала такая циничная…

– Но что поделать, если правда порой цинична? Недаром говорится «голая правда». Тогда не было слова цинизм. Грязные дела, необоснованные самоубийства – это требует полной голой правды, Ларка.

– Да брось ты, я так ляпнула. Бедная девочка, бедный мальчик. Как мне их жалко…

– И… Ксюшу?

– А зачем я ее взяла, учила всему, начиная с букв и таблицы умножения и кончая нормами поведения? Но мы так часто уезжали на гастроли, запихивая ее в пионерлагеря. Лишь два лета, и то не целиком, были вместе.

– А если бы она сейчас пришла к тебе?

– Сейчас – не придет. Хвасталась тут при встрече, что ее муж – главный галерейщик Питера и денег у него куры не клюют. По ее одежде это было хорошо видно. Так что… Человек ищет, где лучше…

– А «лучше» для нее – только деньги?

– Ну наверное, не только.

– Очень прошу, Лара, ответь на последний вопрос. Ты, наверное, помнишь жуткую историю с Шевченко, за которую якобы был весь курс, иначе они изгонят Алю как людоедку Тогда было какое-то голосование Ирка говорила, что против этого бреда были только двое: она и Никита.

– Против этою бреда было пятеро Мы с Колей, Вишневский, Арапова и Никита. Все, кроме Никиты, учились на нашем актерско-режиссерском курсе на режиссеров Никакая Ирина в нашу компанию не входила. Просто режиссеры у нас были взрослые, а мелкую актерскую сволочь можно подбить на все.

– Значит, и это…

– Наглое вранье.

Мы попрощались более приветливо и дружески, чем встретились.

Неприятности начались уже в понедельник и совсем не с той стороны, откуда я их ожидала Я поехала в школу за Кирюшей и была встречена его классной руководительницей с распростертыми объятиями.

– Он потрясающе ответил на литературе, – почти кричала от восторга Ольга Тимофеевна. – Я впервые поставила ему пятерку. А вообще-то это первая абсолютно честная пятерка во всем этом проклятом классе.

Кирюша вышел, важный и гордый, как юный лорд.

– Я получил пятерку по литературе, – почти высокомерно сказал мне он. – Все эти наши тупицы просто рот открыли, когда я отвечал.

– И давно ты не считаешь тупицей себя?

– Но я ведь все прочел, что надо! А они тупицы и не читают. И алгебру у меня сдули полкласса.

Больше не буду давать.

Все это мне не очень понравилось, но нарушать его радость не хотелось, тем более вот так, на ходу.

Решила, что образумлю его постепенно.

Мы пошли в метро.

– Ужасно, что вы не умеете водить машину.

У вас никогда не было машины? Вы всегда были такая бедная?

Да, его гордость приобретала чудовищные размеры. Я, естественно, молчала. Вот так молча мы шли по подземному переходу. Я не поднимала глаз не только потому, что не хотела обнаружить своих чувств перед Кирюшей, а еще и потому, что всегда стыдилась ходить по этому коридору нищих. Какова же безнадежность положения людей, если они стали попрошайками. Всю жизнь работали – и под старость попрошайки.

• Предыдущая
• 16/54
• Следующая