Тэлон (ЛП) - Коул Кериен - Страница 21

— Вы правы. — киваю я, тяжело вздохнув. — Просто это оказалось труднее, чем мы себе представляли.

— Постарайся не терять оптимизм и не зацикливаться на мелочах. Не забывай писать в дневнике, а мы теперь встретимся на следующей неделе. Если что-то пойдет не так, если ты почувствуешь, что не можешь справиться, звони или пиши мне в любое время. Не хочу, чтобы ты чувствовала себя в этой ситуации одинокой, обескураженной, но ты обязательно должна разговаривать с ним как можно чаще, вы должны обсуждать происходящее и свои чувства.

— Ладно, я постараюсь. Прислать его к вам?

— Да.

Я выхожу из спальни и обнаруживаю Тэлона сидящим на диване за игрой в «гляделки» с Принцессой Пикси, которая примостилась на подлокотнике кресла и явно не спешит сдавать позиции.

— Тебе ее не победить, — предупреждаю его я. — Лучше сдавайся прямо сейчас.

— Я поломаю эту кошку. Теперь король в замке — я. Это значит, я главнее нее.

— Ну да, рассказывай, Ваше Величество. Доктор Холлистер готова с тобой поговорить.

Он поворачивается в мою сторону, забыв о кошке.

— Как все прошло?

— Думаю, неплохо. Она мало говорила и настаивала, чтобы мы немедленно начали спать вместе.

— Йу-ху! — хлопает в ладоши он. — Иди, надень что-нибудь сексуальное.

— Спать, Тэлон. То есть ночевать в одной кровати. Не сексом заниматься.

— Какого хрена? — Он, нахмурившись, встает. — Не дразни меня так, детка. Мой член такой херни не выдержит.

— Прошло всего два дня. С твоим членом все будет нормально. Иди уже, пока она не отключилась.

Он исчезает в конце коридора и закрывает за собой дверь. Несколько мгновений я пытаюсь бороться с собой, но Хорошая Азия проигрывает. На цыпочках я пробираюсь к двери и прижимаюсь к ней ухом. Знаю, так делать нельзя.

— …о чем только вы, идиоты, думали. Не знаю, как после этого вы ждете, что мы будем относиться ко всему серьезно. Вы же нарочно подстроили все так, чтобы мы запороли эксперимент.

Я совсем не слышу, что говорит доктор Холлистер, но его голос звучит довольно громко и четко.

— Ну, ладно. Это я понимаю. Она — не мой типаж. Слишком, мать ее, милая. Это как трахаться с милым щеночком.

Сердце у меня падает едва ли не к ногам. Трахаться с щеночком? Вот что он обо мне думает? Это не просто чудовищное оскорбление, но еще и жуткое извращение.

— Ладно, не щеночек, — продолжает его голос. — Но вы понимаете, что я имею в виду. В ней нет той сексуальной изюминки, к которой я привык.

Сексуальная изюминка?

— Она, вроде как, милая, и мне нравится ее креативность. Вы нас с ней решили свести, потому что у меня есть деньги? Я не против вытащить ее из гетто, но у меня такое чувство, что вы решили сосватать нас только по этой причине. Я искал жену, а не благотворительный проект.

Я отлипаю от двери и медленно, тихо возвращаюсь в гостиную. Глаза горят, а на груди словно лежит каменная плита после такого неожиданного удара. Благотворительный проект. Это даже хуже, чем комментарий про щенка.

Неужели это правда? Может ли это быть единственной причиной, по которой нас с ним решили поженить? Интересно, могла ли Кэт как-то приложить к этому руку и убедить доктора Холлистер выдать меня замуж за самого богатого парня в программе? В конце концов, доктор Холлистер — ее босс. Я уверена, она может время от времени высказать свое мнение. И, с точки зрения эксперимента, разве не увлекательно было бы наблюдать за парой, в которой обычная, бедная девчонка замужем за сексуальным, красивым, мегабогатым рок-музыкантом?

Прижимая к себе Пикси, я бреду на улицу и забираюсь в одно из кресел с голубыми подушками на увитой зеленью веранде. Все это неправильно. Единственная причина, по которой я согласилась участвовать в этом безумном эксперименте — это желание найти кого-то, кто будет меня любить, кого-то, кто не будет меня обижать. Вот уж не думала, что меня ждут оскорбления, что мою душу будет рвать на части от обиды, а мой образ жизни будет препарировать в мельчайших подробностях и осуждать парень, который родился в семье известных людей, и которому от природы достался редкий талант.

— Вот ты где. — Его ноги в грубых ботинках появляются перед моим опущенным в пол взглядом. Не могу заставить себя поднять глаза, потому что не хочу, чтобы он видел, как сильно я расстроена. — Что случилось?

— Да ничего особенного. Просто сижу здесь в роли щенячьего благотворительного проекта с нулевым уровнем сексуального изюма в крови.

У меня редко получается контролировать собственную саркастичность, и, похоже, сегодняшний день не исключение. Когда я обижена, это первое, что я выбираю в качестве оружия для самозащиты. 

ТЭЛОН

Твою мать!

— Ты слышала мой разговор? — требую ответа я, стараясь не сорваться на крик, чтобы не услышала бабушка. Последнее, что нам сейчас нужно, так это чтобы она появилась тут в роли рефери или позвонила Ашеру или моей матери. Те-то точно примчатся с советами.

— Да. — Она прислоняется подбородком к кошкиной макушке, и кошка, в свою очередь, ласково жмется к ее шее. — Знаю, что не должна была, и что с моей стороны это очень глупо, но мне хотелось услышать, что ты скажешь обо мне. Просто не ожидала услышать такое.

Она наконец поднимает голову, и от одного взгляда на полные непролитых слез светло-лиловые глаза, сияющие как драгоценные камни, у меня в буквальном смысле на несколько секунд замирает сердце.

Мне никогда раньше не доводилось обижать девушку, доводить кого-то до слез. Точно, ни разу с того случая в третьем классе, когда я отказался сидеть рядом с Дженни Маллоу в школьном автобусе. Но с тех пор — нет. Я никогда не был в отношениях, и мне не приходилось их рвать. Я никогда не разбивал ничьих сердец, потому что никогда раньше не был с девчонкой, которой хотелось бы чего-то больше, чем потрахаться с парнем из рок-группы.

Но вот всего спустя день после свадьбы я уже довел до слез собственную жену.

Брак — дело непростое.

Правильнее даже сказать, что брак — дело чрезвычайно сложное.

Настоящий кипящий котел эмоций.

И до хрена работы над последствиями собственных ошибок.

Как только люди умудряются справляться с этим по двадцать пять лет и даже дольше?

— Я это не всерьез сказал.

— Ты говорил серьезно.

— Нет.

— Да.

— Нет. — Этот разговор очень напоминает спор с моей младшей сестренкой, и что-то мне подсказывает, что это ни разу не хорошо.

— Да. Признайся, — настаивает она.

Я сажусь на корточки напротив ее стула, чтобы не нависать над ней, как скала.

— Ладно, я говорил всерьез, но прозвучало гораздо жестче, чем мне казалось. Я правда думаю, что ты симпатичная. Просто я саркастичный, как ты. Я так всегда выражаюсь.

— Это я уже поняла. Я не гонюсь за твоими деньгами, Тэлон. У меня все было хорошо. Если они решили, что нас нужно женить, потому что у тебя куча денег, то прости, но я не хочу быть с кем-то, кому меня тупо жаль.

— Аз, мне тебя не жаль. Но мне очень неприятно, что я так сильно ранил твои чувства, я этого не хотел.

Она отводит от меня глаза и теперь смотрит во двор мимо меня.

— Это моя вина, нельзя было подслушивать. Прости, что я так сделала; это ужасно некрасиво с моей стороны.

— Не извиняйся. Это я тут повел себя как мудила, не ты.

Она смахивает пальцами слезы под глазами, слегка размазывая при этом тушь на ресницах.

— Ты не мудак. Имеешь полное право на собственное мнение и мысли. Прости, что нет во мне той сексуальной изюминки, как ты выразился.

— Ладно тебе, брось… это просто парни так обсуждают между собой телочек.

— Неважно. Уверена, мне такое волшебное качество не светит. Поэтому, если честно, вообще не знаю, что на это ответить.

— Ну… как тебе сказать… — начинаю я, мучительно пытаясь отыскать нужные слова. — Может быть, это даже хорошо. Та сексуальность, о которой я говорил — это слишком просто. Бам-бам и все, пока! — Я протягиваю руку и глажу по голове Пикси, при этом слегка задевая пальцами ладонь Азии, которой она прижимает кошку к себе. — Что-то мне подсказывает, что ты не обычная девчонка, не из тех телочек, в которых всего-то и интереса, что загнать пару орехов.