Цветок Миндаля (СИ) - "Alice Reinhardt" - Страница 36

«Пожалуйста, будь с нами».

***

— Госпожа, у меня есть информация о том, что глава Ким находился на нашей территории, — Намджун с обыкновенной своей строгостью и серьёзностью обращается к сидящей у камина девушке.

Поставив бокал красного сухого на стеклянный столик рядом, она не спешит оборачиваться к нему, наблюдает за огнём, пожирающим дерево.

— Он что-то натворил?

— Нет. Как оказалось, ему помешал глава Пак. Но как долго он будет предотвращать его действия?

— Нам стоит ждать удара, верно? Но я не буду. Сегодня же сжечь их поставки. И оставь ему послание от нас.

— Вас понял, — кивнув, Намджун покидает гостиную.

Анна, заворожённая и окутанная теплом, не в силах оторвать взгляда. Почему-то в этой атмосфере она вспоминает свою старую квартирку. Будто прежняя «она» продолжает там жить, беззаботно проводя свои дни и ведя обычные дела, рисуя, смеясь, наполняя свою жизнь живительной силой искусства. Как же сложно принять тот факт, что нынешняя Анна не имеет отношения к той квартире, событиям, к той жизни.

Проводит пальцами по татуировке. Чешуя змеи сжимается вокруг запястья, яд ее пропитал каждую клеточку, каждую капельку крови. Разве прежняя Анна отдала бы приказ о том, чтобы нанести кому-то вред? Неважно, кому.

Похоже, она была похоронена вместе с Мин Юнги у океана в Японии.

***

Song: Train Wreck - James Arthur

Сердце бешено колотится. Из закрытых глаз катятся давно позабытые слёзы. Тэмин сжимает простыни. Мотает головой, пытаясь проснуться, вернуться в реальность.

— Ты сломала меня! Ты причина моих грехов и благодеяний! Ты… Ты причина моей любви!

Мужчина, практически обнаженный, тонет в огромном кровавом озере. Тэмин бежит на помощь. Сам не знает, почему. Чувствует ветер в волосах, траву под босыми ногами, физическую боль в мышцах от спазма, но не останавливается. Тонущий того словно не видит, лишь хрипит что-то невнятное, неразборчивое. И даже не пытается спастись.

— Прошу, борись! — Тэмин кричит, что есть силы, да так громко и сильно, что голос срывается, но ноги так и не приближают его к нему. Сил не осталось.

Вмиг озеро пропадает. Оказавшись в полной темноте, он опускается на холодный пустой пол, тяжело дыша. Мелкая дрожь пробирает каждую клеточку тела.

Инстинктивно он весь съёживается, как только женский плач заполняет все пространство вокруг. Такой громкий, пронзающий все тело. Он пытается ладонями прикрыть уши, но, кажется, этот плач исходит из его собственного разума. Его крики и мольбы теряются в звуках рыданий.

А когда плач пропадает, он вдруг открывает глаза. Как загнанный зверь, оглядывается вокруг, убеждая себя, что это был всего лишь сон, кошмар, который выбил из него все жизненные силы.

Устало откинувшись на подушки, не спешит зажечь свет.

— Кто вы такие, черт подери? — устало шепчет, пытаясь равномерно дышать.

Солоноватая капелька скатывается по щеке, задерживается на уголке пересохших губ, а затем бежит к подбородку с только появившейся щетиной. Тэмин ладонью стирает эту капельку, словно обиженный ребёнок, не желающий показывать свою слабость, в тайне злящийся на родителей. Тэмин злится. Злится на Вселенную, Бога, Создателя. Он не знает, кто заставляет его так мучаться.

Искать причину своих мучений ему совсем не стоит, скоро она сама его найдёт. Таков замысел хитрой Судьбы, сестры Смерти и Любви.

***

Утро Анны начинается там же, где она и уснула. Непривычно спать где-то, кроме кровати Юнги. Конечности затекли, мышцы одеревенели. Она разминается, отчего хруст шеи неприятно звенит в ушах. Пальцами пытаясь разгладить волосы, попутно ищет телефон, затерявшийся в мягкой мебели среди темных маленьких подушек.

— Доброе утро, Госпожа! — невысокая молодая девушка бодро приветствует Анну.

— Доброе утро, — сонно бормочет в ответ, — Где Намджун?

— Пару часов назад прибыл. Вероятнее всего спит в своей комнате.

— Когда проснётся, зови ко мне.

— Желаете позавтракать?

— Не нужно. Только чашку холодного кофе.

Девушка кланяется, покидая гостиную. Анна, наконец, находит телефон с сообщением от Намджуна:

«Приказ исполнен, Госпожа Мин».

Сухо. По делу. В стиле Намджуна.

— Наверно, Ким сходит с ума от ярости, — думает про себя Анна, принимая прохладный душ.

Постепенно просыпаясь, она думает теперь уже о предстоящих шагах Тэхена. Невольно касаясь шрама, что он на ней оставил, сжимается. Она обязана держаться. Обязана быть сильной. Да, было больно, было трудно, невыносимо, одиноко, страшно. Но это стоит того, чтобы дойти до конца.

Ей выпала самая сложная миссия — закончить эту историю, чтобы новая смогла найти начало.

Ничто не будет прощено Тэхену. Ничто.

Вернувшись в комнату, она проходится взглядом по вещам Юнги. Садится за его стол. Подписав пару бумаг, приступает к изучению других. Не замечает, как проходит час, два, три, четыре. Спина затекла, а живот напоминает о том, что она слишком давно не ела.

Анна спешит на кухню, приказывая оставить ее одну, приступает к готовке. Рамен и жареный рис с яйцом когда-то были ее любимыми блюдами. Много раз в компании Сокджина они готовили именно их.

Задумывается. Вспоминая, как Тэхен показал записи видео, где Джин сам говорил о том, кто он такой, почему дружил с ней, почему следил. Тогда ей казалось, что Джин предал ее. Но это было ошибкой. Предать мог лишь друг, а он им не был. Никогда не был. И эту иллюзию разрушил Тэхен, показав его настоящее лицо. В какой-то степени она благодарна ему за это.

Насильно пытаясь поесть, Анна не замечает стоящего за ее спиной мужчину.

— Вам нужно следить за питанием и сном. Не нужно изводить себя.

— Боже! Ты напугал меня… — хватается за колотящееся сердце.

Удивленно смотрит на севшего напротив неё Намджуна. Удивленно, потому что тот выглядит совсем иначе. Никакой строгости. Лёгкая улыбка, ямочки на щеках, отдохнувший вид, футболка, обтягивающая его крепкий торс и обычные домашние штаны.

— Прошу прощения.

— Угощайся! — пододвигает к нему все ещё горячую еду.

— Спасибо. Я попробую, — Намджун берет для себя приборы, пробует, закрывая глаза от удовольствия, низким голосом произносит, — Вкусно.

— Это всего лишь рамен, — со вздохом улыбается она, — Называй меня Анна. Не нужно этой официальности.

— Хорошо… Анна, — заминается, жуя лапшу.

Анна кивает, продолжая есть. Старается не обращать внимания на пристальный взгляд, направленный на неё. Немного не по себе: они будто обычные друзья, обедающие вместе.

— Теперь я понимаю, почему Господин любил тебя.

Анна перестаёт жевать. С трудом проглотив рис, поднимает зелёные глаза на него.

Тот улыбается, но все же продолжает:

— Ты излучаешь невероятный свет. В нашем жестоком мире это редкость. Когда-то он сказал мне, что готов на все, лишь бы ты улыбалась, — отодвинув посуду он встаёт со стула, — Я хочу показать тебе кое-что. Пошли.

Так же безмолвно Анна встаёт, плетётся за ним вглубь особняка. Он ведёт ее к потайной двери в библиотеке дома. Она раскрывает рот от удивления, как только делает первый шаг внутрь. На стенах в красивых рамах висят картины, все до единой подписанные ею.

— Здесь он проводил практически все свободное время.

Небольшой диван, маленький журнальный столик, тусклый свет ночников и стены, полностью в ее картинах. Практически нет свободного пространства. Она вздыхает, узнав в Юнги всех таинственных покупателей. Как зачарованная, она плюхается на диван, сложив руки на коленях, оглядывается, рассматривает.

— Он ценил твой талант. И покупал их не только потому, что они были твоими творениями, — разводит руками Намджун, — А потому, что они ему нравились. Находясь здесь, он забывал о наркотиках, алкоголе и прочих своих обыденных вещах. Он просто лечил душу, отдаваясь твоему искусству. Пожалуйста, не бросай рисовать. Не важно, кто ты, кем стала, в душе ты прекрасный художник, которому нужны краски и холст, а кисть у тебя уже есть.