Ничейная магия. Сполохи (СИ) - Ростова Ирина - Страница 77

У нее был всего еще один трюк в рукаве — самый главный. Трюк, который помогает всегда — отважное, быстрое бегство, и она собиралась его осуществить.

Мист отпихнула пару особо рьяных защитников памятника и протянула руку Тилайне, помогая спуститься с постамента. Попыталась зацепить Воина, чтобы рвануть в Домены, но тот дернулся вбок, и она не успела поймать.

— Воин, сюда, — позвала она. — Воин!

И он… в первый раз не послушался.

Время словно замерло и растянулось, став тягучим, как патока.

— Воин, — крикнула она снова, и он обернулся.

И он улыбался.

И взгляд из-под тени капюшона был осмысленным и живым, и полным разума и осознания, и злой мудрости, наполненной годами страдания.

Воин … Мейли? Он сделал шаг назад, и толпа раздалась вокруг него, словно раздвинутая невидимыми крыльями. Он поднял руку, в которой Мист увидела тот самый прибор, который отдал им Илм сломанным, тот самый, такой же, как тот, что использовала Элианна.

И он выстрелил: белый луч пронзил воздух, разрезая мир и время напополам, и статуя, распиленная по диагонали, начала оседать по месту среза, сдвигаясь, обнажая полое нутро, из которого на мгновение вылетел свет и посыпались куски плоти, части разрезанного тела. Пахло свежей гарью, паленым, костром, смертью, словно казнь состоялась прямо сейчас, здесь, в эту минуту. И от этой финальной смерти, от окончания неуместно задержавшейся жизни, вокруг начала разворачиваться магия.

Мист чувствовала ее сбивающую с ног мощь, ее невероятные волны, которые были больше гор, больше рек и озер, больше всего в этом мире, огромное цунами, по сравнению с которым все живое казалось незначительным.

Все это было свернуто в один тугой кокон, сжато сильней возможного, и для чего?

Задыхаясь в ощущении разворачивающегося волшебства, Мист видела его память, или, может, додумывала, придумывала?

— Зачем? — одними губами спросила она, когда Мейли снова обернулся на нее и посмотрел сквозь фиалковые глаза своего потомка.

Он покачал головой.

Низачем.

Последняя попытка спастись, последний рывок Мейли-из-Сполохов к жизни стоил этому миру трехсот лет без магии. Которая все это время, вместо того, чтобы питать мир своими волнами, свивала кокон вокруг непоправимо поврежденного тела, пытаясь отсрочить его смерть.

— Мейли, — позвала Мист, чувствуя мутноту. Мир начал расплываться, сменяться на что-то другое. На уютную долину с ручейком, бегущим по мозаичному дну? На хрустальную скамью под сенью деревьев?..

Мист видела словно картинку на картинке, которые накладывались друг на друга, когда Воин одним движением вскочил на постамент, откидывая капюшон и выстреливая в воздух из своего оружия снова.

— Слушайте, люди! — провозгласил он, и вокруг него поднялось яркое белоснежное гало, полное света, сладкого аромата и иллюзорного ощущения вселенской любви, полностью перебивающее ужасный запах от разрушенной статуи у его ног. — Слушайте и узрите свет Эйна. Идите за мной, и вы будете спасены, пойдите против меня — и поля пепла примут вас. Долгие годы вам лгали, пряча свою трусость те, кто не достоин зваться служителями Эйна. Но я вернулся. И я принес вам светлую весть о спасении. Слушайте меня, ибо я — Святой Амайрил!

— Хватит пялиться, — с сильным, непонятным акцентом, но на узнаваемом эолен сказал кто-то над ухом Тилайны, на которую начала заваливаться теряющая сознание Мист. — Бежим!

Эльфийка обернулась на него, узнавая и не узнавая их преследователя и прижимая к себе волшебницу, пытаясь удержать ее на ногах.

— Кто ты? И что с ней?

— Важней, кто он, — преследователь небрежно кивнул на Святого Амайрила, перед которым начала опускаться на колени его паства. У преследователя были белые волосы, белая кожа и провалы глаз с черными белками. У него были острые мелкие зубы, которые он старался не показывать, когда говорил, и он был эолен, но такого вида, о котором Тилайна только смутные сказки слышала от Мейли в своем детстве. — А я ее друг.

Он подхватил Мист на руки, кивнул Тилайне и начал пробираться прочь, пока занятый своей паствой Амайрил не обратил снова свое внимание на них. Эльфийка, спотыкаясь, уцепившись за его плащ, поспешила за ним — за тем, кого Мейли называл н’ирн.

А Мист спала — спала долгим колдовским сном, полным сполохов прошедшего.

Но ни один сон не может длиться вечно, и когда-нибудь…

Когда-нибудь.

Закадровые факты

Конечно же, Мист не умерла и не заснула навсегда. Но у каждого “Мерлина” свой “Хрустальный грот”. Однажды она проснется и примет участие в переделе мира, но только это история уже не про Ничейную магию, а про Святого Амайрила собственной персоной.

Раса н’ирн уединенно и спокойно живет в изолированных частях Подземелий уже три тысячи лет. Моррайт они почитают за мать и божество, а к остальным богам относятся потребительски.

Преследователь Мист из “Сполохов” — Вир / Велверрин ар Ролар вар Лайден, н’ирн, отдаленный потомок Эрраха. Обладатель слабого дара Багрового мага, позволяющего ему проходить сквозь Метки. Именно за это он был выбран Эррахом для наблюдения за Мист, несмотря на юный возраст. По меркам н’ирн, он еще подросток.

Эррах на момент конца последней книги вполне себе жив. Большую часть времени он проводит во сне. Изредка просыпается, раздает команды и отправляется в сон снова. Именно медитативный магический сон позволил ему продлить существование до такого неприличного срока.

Торрен в самом деле основал города-Подземелья на старости лет и даже успел оставить там свои благословенные гены (как и у орков!). Карн д Рагорн его потомок без всяких сомнений. Вообще, у Торрена была долгая, счастливая и полная замечательных приключений и достижений жизнь. Эррах оставался его другом до его последнего вздоха, и именно он мог бы рассказать Мист, где искать могилу ее товарища.

Миталь обладает человеческой формой. Она — четвертое смертное воплощение защитных чар, потому что предыдущие три не смогли развеять проклятье, которое заработал народу эолен сын и наследник Атенрила. Миталь смогла. Так что Мист не была первой человеческой девицей, которой довелось разгребать бедлам за высокородным эолен.

Концепция истинного имени в первый раз возникает в связи с Симорелем и продолжается Эррахом, чье истинное имя называет Мист — Эриахиль.

В третьей части озвучиваются новые сведения о том, что истинное имя может одновременно принадлежать нескольким живым существам. Тогда их сила судьбы и магии считается разделенной на всех. Мист делит истинное имя с Эльмистрой и человеческой формой Миталь. Если бы это поверье было правдой, Мист и Миталь стали бы сильнее после гибели Эльмистры.

Единственный Хранитель домена, не имеющий ни вестников, ни демонов — Грэнаш. На все призывы он всегда приходит сам, во плоти.

У демонов Доменов нет истинных имен, иначе их можно было бы посредством них вырвать из власти их богов. Но у них есть имена, которые им даны для обозначения, и они считают тех, кто знает их имена, за друзей.

Сиенн из “Сполохов” с наибольшей вероятностью — тот же эолен, что спектральный воитель из первой части.

Все дети рилантара Треллиона — приемные. Родных детей у него нет. Тилайна единокровная сестра Эльдестейна.

Приставка ис- означает главу, ир- наследника, ард- любого члена рода.

Ар- это грандмастер, эр- достигший мастерства в своем деле, тер- ученик.

История Аша только начинается с Мист. Он сам — центр отдельной легенды.

У Воина в самом деле два сердца: живое и нервно-энергетический центр, внедренный Алгаром. Из-за этого убить его крайне трудно.

Не все Багровые маги родственники. Это просто склонность, случайная рекомбинация. Но эта склонность, как и подверженность некоторым болезням, передается генетически с определенной вероятностью.

Второе пришествие Святого Амайрила всерьез раскололо церковь. Новоявленному святому потребуется десять лет, чтобы навести свои порядки полностью или почти полностью.