Роза (СИ) - Алексеев Александр - Страница 13

В СССР было много «цеховиков». Эти нелегальные предприниматели решали проблему товарного дефицита в стране попутно набивая себе карман. Но, при Сталине можно было делать это легально организовав артель. Чем собственно мой партнёр и занимался. При Хрущёве предпринимателей разгонят и они снова станут по закону ворами, а после перестройки «теневики» купят за деньги билет во власть и станут знатными министрами-откатчиками с кликухами типа «Миша — два процента».

Поднимаюсь. У комнаты соседок стоит заплаканная девушка. Набравшись смелости, стучит и заходит.

Беру ключ у весёлой Зайцевой. Захожу, снимаю пальто. Врывается Роза. Смотрит бешенными глазами и говорит:

— Беда.

Захожу с Розой в её комнату. Девушку зовут Соня Сахарова. Она с третьего этажа. Её какие-то залётные уголовники типа на «счётчик» поставили. Она денег у них взяла, но позировать голышом перед фотографом не стала. Сбежала. Думала, что в новой гостинице не найдут. Нашли. Забрали маленьких брата и сестру в заложники, чтобы в милицию не пошла. Приедут за ней вечером. Соня слышала, что её и детей на какой-то хутор отправят. Будут Соню голышом фотографировать и иметь всей бандой в любое время. Типа она теперь их рабыня.

— Я то ладно, — просит, вытирая слёзы, девушка, — маленьких спасите. У меня пятьсот рублей отложено. Попрошу, чтоб детей отдали Вам, Роза… Вы же за всех наших перед бандитами заступались.

— Я тебя поняла, Соня, — провожая девушку говорит отчаянная снайперша, — Что-нибудь придумаем.

— Милицию нужно подключать, — говорю я, — только вот пока прочухают, просовещаются… Да и стукач там может быть.

Рассказываю как брали банду Чалого. Роза качает головой:

— А в тебя влюбиться можно… — улыбается, увидев моё смущение, — У меня знакомый — старший у дружинников. Каждый вечер мимо гостиницы ходит с красноповязочниками. Толку от них, наверное, мало. Но, пусть хоть машину бандитскую задержат.

Роза берёт стопку фотографий с тумбочки и перемещает на стол:

— Фронтовые. С Дашей пересматриваем…

С верхнего фото на меня смотрела девушка в немецкой пилотке.

— Ленка… Перед отправлением на аэродром. Она из всей группы одна уцелела после взрыва моста. Вышла на эстонский хутор. Её хозяева эсэсовцам сдали… Наш особист рассказывал, что её не сразу убили… Мучали долго. Красивая была…

Заходим к дружинникам. Знакомимся. Старшим сегодня у них Александр Сафонов — начальник электроремонтного цеха. Алексей Буханов — герой-лётчик сейчас АН-2 осваивает. Юная Марфа Шебалова — полировщица цеха металлоконструкций. Саша Косицин — штамповщик. Александр Люшин — знакомый Розы, контролёр ОТК, начинающий поэт. Показываю удостоверение. Объясняю ситуацию. Старший поначалу не хочет влезать, но большинство за задержание. Марфу посылают в райотдел милиции с докладом, что в районе гостиницы замечена банда. С просьбой прислать наряд милиции. Так, на всякий случай. Сафонову задницу прикрыть.

Выходим. Тут на меня что-то накатывает. Делаю взволнованное лицо и кричу Розе:

— Бежим. Нас преследуют.

Несёмся. Я останавливаюсь через сотню метров и бросаю пробегающей мимо снайперше:

— Я пошутил. Шутка юмора.

Но, та словно не расслышав, упрямо топчет грязный снег армейскими ботинками. Догоняю. Улыбается.

А ты, братец, похоже влип. — говорит в моей голове кто-то наблюдательный.

Сидим с Розой внизу, ждём. Заходят двое, озираются по углам. Девушка берёт мою руку и прижимает к своей груди… Один из вошедших что-то шепчет высокому, вероятно комментируя. Второй сально посмотрев на Розу, сплёвывает на пол. Уходят наверх. Глянув в окно на улицу, замечаю, как четверо дружинников подходят к машине.

— Пошли, — говорит Роза, и тянет меня к лестнице.

Едва занимаем условленное место у лестничных перил, спускаются. Впереди идёт невысокий крепкий мужик в ватнике, держащий в руках большие узлы. За ним под руку спускаются Соня и высокий парень в офицерской шинели без погон. Это главарь банды. По слухам, на его счету много загубленных душ.

Мы действуем по плану. Плану Розы. Я то хотел по другому, но она продавила, сказав, что так будет естественней. Мы целуемся. Ну, как мы… Роза меня целует. Я как истукан замер в предвкушении. Соня сказала, что у главаря есть пистолет. Его нужно вырубать первым. Тут открывается дверь с улицы и Даша кричит Лёве:

— Да пошёл ты…

Но, подходя к нам останавливается с отвисшей челюстью. Бандиты поравнялись с нами. Передний крепыш, обернувшись к главарю скалится и спрашивает у Сони:

— Подмылась? Может её прямо в машине?

Пахан недоумённо посмотрел на нас и полез в карман шинели. Воровская чуйка сработала. Отталкиваю Розу и заряжаю левой в район печени, а правой в подбородок. Минус один.

Ватник же быстро прочухал. Бросил узлы рванувшейся Розе под ноги, а завизжавшую Дарью ударил в грудь. Лёва с криком «А-А-А» бросился на обидчика подруги, но получил в лицо нокаутирующий удар и сел на пол. Я преградил бандиту путь к двери. Он достал нож и ухмыльнулся. Роза с разбегу по-пацански бросилась в ноги противника сзади. Тот, не оборачиваясь, махнул назад ножом на уровне груди, но только прорезал воздух. Пока бандюга шатался от удара Розы по ногам, я подскочил и вцепился в руку с ножом. Кувыркаемся по полу. Вдруг нависший надо мной мужик дёргается и изливает на меня содержимое желудка. Открыв незаблёванный глаз, наблюдаю, как Роза бросает на пол сломанный стул.

Где-то я всё это уже видел…

Вымылся, постирал рубашку. Лёва собирает вещи, приговаривая:

— Второй день в сухую… Приеду нажрусь до чёртиков. Ну, поцеловала меня Люда за кулисами. И чё? Я жениться не обещал…

— Прошла любовь, завяли помидоры, — затягивает Колобок, причёсываясь.

— А может к Зайцевой сходить? — спрашивает себя тёзка автора «Войны и мира», — пропадает же вечер.

— Ты это… Не надо. — мямлит Васечка, — У нас с Таней свидание сегодня.

— Какое на хрен свидание? Сотку беру и пусть нас двоих обслуживает… Только чур я первый, — обламывает Лёва колобково романтическое настроение.

— Ты на авиазаводе был? — перескакиваю я на другую тему.

— Был. Сказали идея неплохая, но у них типа все люди доводкой новой техники заняты. Короче в Москву нужно к Василию. Он поможет… Ты свои координаты на листочке напиши. А то уеду завтра может и не увидимся больше…

Стук в дверь. Зайцева собственной персоной. Нарядная, прям принцесса Диана.

— Мне мебель нужно передвинуть. Василий поможешь?

Колобок потерявший дар речи кивает. А Лёва спрашивает:

— А мне можно помочь… Ну, мебель…

— Тебе нельзя. Ты, помогальщик, уедешь, а меня Дашка прибьёт. Так, что у себя подвигай… — махнула пару раз сжатым кулаком в воздухе, и засмеявшись, вышла.

8 марта 1950 года.

Противно звонит будильник. Собираемся с Васей на пробежку. Булганин делает вид, что спит. Стук в дверь. Даша всовывает голову в помещение и спрашивает:

— Мальчики, мне поможет кто-нибудь.

Увидев подпрыгнувшего с кровати Лёву, девушка с улыбкой закрывает дверь.

— Ты ей хоть тачку на память подари, — подкалывает Колобок, — будет по утрам уголь возить — тебя вспоминать…

— Ты это… Пасть закрой… Герой-любовник местных куртизанок. — бросил лётчик, вылетая из комнаты.

— Крути… что? — смотрит на меня Колобок, — Это он кого оскорбил? Меня или Танечку?

Возвращаемся с пробежки. Весной пока и не пахнет. У расчищенных дорожек лежат полуметровые кучи снега. На реках и озёрах по толстому льду люди переходят на другую сторону. Разгорячённые поднимаемся на четвёртый этаж. Вижу как Елена Дмитриевна выходит из комнаты соседок. За ней, запахивая халат спешит Роза. Я ей киваю, мол что такое? Она прикладывает кулак к уху.