Позволь мне верить в чудеса (СИ) - Акулова Мария - Страница 57

Например, подумать о том, как именно сказать Высоцкому, что у нее появились планы.

«Корней Владимирович, можно я…»

.

Аня мысленно произнесла… Скривилась и отсекла. Нет. Он только посмеется над тем, что она отпрашивается, будто маленькая…

«Корней Владимирович, мы договорились, что я буду предупреждать, так вот…»

.

Тоже нет. Слишком дерзко как-то.

«Корней Владимирович, вы не против, если…»

.

Опять нет. Мягко…

«Корней Владимирович, вы просили предупредить, если…»

.

Да. Вот так неплохо. Пусть он не просил, скорее приказывал, но так начать можно. Главное, не забыть. А еще лучше — записать. На телефон в заметки. Только чуть позже. Когда глаза немного отдохнут. Самую малость. Пока кипит бабушкин суп.

Отлучки в командировку (даже если сама командировка приносила не только пользу, но еще и удовольствие) всегда оборачиваются авралом по возвращению. Особенно, когда длятся они неделю. Особенно, когда к вполне закономерному накоплению дел присоединяется еще и закон подлости в чистом виде.

В случае с Корнеем закон подключился на твердую пятерку, ведь вернувшись из Берлина, ему разом стало небывало «весело».

Подстава от Вадима, его увольнение, необходимость в срочном порядке самостоятельно заниматься «хвостами» подчиненного, которых, как выяснилось теперь, было куда больше, чем сам Высоцкий предполагал. И обнаруживая каждый из них, Корней жалел об одном — что «догнать и уволить еще раз» пацана уже нельзя.

Поиски человека, которого можно было бы взять на внезапно вакантное место. И пусть первичный отбор Корней доверил эйчарам, но без личного собеседования брать на работу никого не собирался, а вопрос сам относил к срочным, поэтому еще какое-то время приходилось тратить на это.

Самарский, живший в святой уверенности, что строительство ЖК на окраине, которым Высоцкий сейчас занимался максимально плотно, постепенно выходит на финишную прямую, и подкинул новый проект, в который стоило бы сходу нырять с головой. И Корней с радостью бы, но, к сожалению, сутки настойчиво отказывались растягиваться, давая хотя бы еще несколько дополнительных часов, которые можно было бы потратить с пользой.

Отдельной графой шли дела Ланцовых, требовавшие куда больше усилий, чем было бы, не случись у Вадима "эксцесс исполнителя".

А еще, будто специально, вселенная подсып

а

ла сверху бытовухи, считая, что предел не достигнут. Дома, в Днепре, отец неудачно упал, то ли просто вывихнув, то ли уже сломав ногу. И вроде бы стоило бросить все, чтобы выполнить долг сына — прокатать по осмотрам отца, подстраховать мать, но все, что Корней смог себе позволить — смотаться домой на неполный день. Родители были рады, шутили, что наконец-то выяснили, как его можно выманить из Киева, но, очевидно, всем было бы легче, приедь он по другому поводу.

Об Илоне и прочих формах досуга Корней вспоминал откровенно редко. Не приедь она сама как-то раз под дом, чтобы просто сообщить, что соскучилась, и не столкнись они у подъезда, продолжал бы игнорировать, пока на горизонте не «просветлеет», но она приехала… Ничего не требовала, не ныла из-за затянувшейся разлуки, но улыбалась достаточно однозначно и маняще, чтобы Корней «вписал» вечер и ночь с ней в свое плотное расписание.

Естественно, подниматься в свою квартиру он не стал — заниматься сексом в комнате, соседствующей со спальней вчерашней школьницы, которая и так ведет себя, будто лимонка без чеки, в любой момент готовая взорваться, это то еще извращение. Поэтому они поехали сначала ужинать, а потом к самой Илоне. Она удивилась, но виду не подала и дурацких вопросов не задавала. За что получила от Корнея благодарность. Мысленную.

В принципе, привыкший к тому, что треш, аврал и цейтнот — это состояния, которые приходят довольно часто… И почти всегда побеждаются, надо только поднажать, собраться, сконцентрироваться, Корней относился и к этому отчасти внезапному тест-драйву его профессиональных качеств спокойно философски, стараясь правильно расставить приоритеты. И, кажется, его тактика грозила сработать.

Во всяком случае, сегодня домой он выбрался уже раньше. И даже втыкать в ноутбук ночью собирался не то, чтобы долго.

Шел к подъезду, продумывая план на завтра. Сегодня провел три собеседования, и даже почти решился на то, чтобы взять на стажировку одного из претендентов. Тоже молодой пацан, каким был Вадим, но крайне немногословный и судя по всему — очень ответственный. Чем-то напомнивший Высоцкому себя же. Что случится, когда парень немного попривыкнет, Корней не загадывал (ведь существовал высокий шанс, что парень поймает «расслабон»), но он был первым, кто хотя бы заинтересовал Высоцкого. Поэтому стажировка и плотное наблюдение.

Кстати, о стажировках…

Уже едя в лифте, Корней потянулся к бровям, чтобы с силой провести по ним. Насчет девочки-Ланцовой он так пока и не поговорил. С одной стороны, потому что прекрасно понимал — ей самой сейчас не до того. Сначала должна разобраться с домом, потом войти в режим на учебе. Уже потом можно вести разговор о дополнительной неполной занятости. С другой… Не был дураком — не хуже понимал и то, что с деньгами у Ланцовых сейчас туго. Наверняка был какой-то запас, и наверняка же они его сейчас активно истрачивают. Младшая в переходе не играет, а о размере стипендии и пенсии он мог только догадываться.

И пусть сделал все от себя зависящее, чтобы девочка знала — за деньгами можно обратиться к нему, он не обеднеет, тем более, траты на них и так предстоят довольно внушающие, парой тысяч туда, парой сюда — не принципиально. Но… Она не обращалась.

Поэтому вариант со стажировкой в ССК — неплох. Да только… В той самой пресловутой Высоцкой системе приоритетов и сама Аня, и ее стажировка проигрывала задачам, перечисленным выше. Он сделал все, чтобы основные потребности девочки были обеспечены, остальное — по мере того, как разгребется.

Кроме того, Корней, конечно, замечал, что Аня всячески его сторонится. Подозревал, что весь день ведет себя так же, как в те редкие часы, когда он заявляется домой. Ходит по струнке, боится дышать, смотрит с опаской, крадется воришкой… Слышит внезапные звуки — замирает и уши торчком… Чисто, как заяц.

Но ни сил, ни особого желания переубеждать ее, что мучает себя совершенно зря, у Высоцкого не было. Ее поведение даже немного раздражало, ведь сказано было все довольно четко и однозначно, да и поводов думать, что стоит ему увидеть малейший след ее проживания в квартире — разразится скандал, Корней не давал. А повторять, тем более подыскивать слова, чтобы лучше убедить, было не в его манере. Да и зависело это скорее не от него, а от самой девочки. Видимо, такой характер. И с ним ей тоже будет сложно…

Выйдя из лифта, Корней направился к квартире. Первым делом бросил взгляд на ключницу. Комплект Ланцовой, как всегда, висел на месте. Он быстро просек, что таким образом девочка пытается минимизировать и без того их практически отсутствующий личный контакт. И даже похвалил мысленно. Ведь и самому не очень хотелось контролировать ее более навязчиво. Мысли об играх в «отца» откровенно раздражали, но и искать ее ночами по городу желания не было. Поэтому предложенный Аней вариант его устраивал.

Повесив свой комплект рядом, Корней сделал несколько шагов вглубь квартиры. Слегка удивился, что на кухне горит тусклый свет — на вытяжке, потом снова — потому что и верхний свет в гостиной тоже был включен.

Следом услышал непривычный запах готовящейся еды, а еще звуки — бульканье и тихий гул. Нельзя сказать, что занервничал, но удивился. Потому что…

Знал, что пусть он опять же четко дал понять — готовит в его доме помощница, просто нужно сформулировать заказ, но Аня все равно что-то тихонько подготавливала. Вероятно, для бабушки. Вероятно, не желая напрягать. И опять же переубеждать ее Корней не собирался.

Сейчас же подошел к плите. Увидел, что на ней стоит та самая булькающая и источающая запах куриного бульона кастрюлька, выключил, потому что даже его не то, чтобы особо больших, кулинарных познаний было достаточно, чтобы знать — такое количество воды выкипать из бульона не должно. Скользнул взглядом дальше — рядом на столе стояла тарелка с залитыми водой овощами…