Позволь мне верить в чудеса (СИ) - Акулова Мария - Страница 65

— Я не знаю, какой ты профессионал. Но в тебе есть работоспособность и ответственность. Поэтому минимальный есть. Но ты должна очень стараться.

— Я буду, — Аня сказала максимально уверенно, а когда Высоцкий снова хмыкнул — почувствовала, что теплеют щеки. Знала, с чего вдруг эта полуулыбка. Она значит

«старайся, а не меня в чем-то убеждай, девочка»

И он прав, наверное. Но пока уметь опережать его реакции у Ани получалось не всегда. А, честно говоря, хотелось… Почти так же сильно, как чтобы все получилось со стажировкой. Или может даже больше…

Девичьи мысли снова свернули не туда. Чтобы не дать им разгуляться, а еще не попасться снова на подглядывании, пусть смотреть на него по-прежнему очень хотелось, Аня аккуратно отвернулась к окну.

Продолжать диалог Высоцкий не рвался, а она сама… Крутила в голове варианты, что еще можно было бы сказать, но ни одного, достойного озвучивания, не придумала.

По трассе в сторону города машина Высоцкого неслась быстрее, чем ехала в санаторий. Аню подмывало спросить, почему так, но она сдерживалась. Вариантов было много, но получить ответ, который больно уколет в самое сердце, не хотелось. Ведь это ее необходимость провести в одной машине с ним два часа заставляла трепетать, а его… Скорей всего оставляла равнодушным или и вовсе досаждала.

Стоило приблизиться к черте города, как Высоцкий сбавил скорость. Он вообще, насколько успела заметить Аня, в машине себя всегда вел довольно аккуратно. Она не была знатоком правил дорожного движения (даже в том, в какую сторону нужно смотреть первой, переходя дорогу, путалась), но находясь с ним в автомобиле, не испытывала опасений за свою жизнь. Высоцкий напоминал о ремне, если Аня забывала (а такое случалось), никогда не пытался успеть проскочить на мигающий желтый, в тянучках не занимал зебру… Аня отмечала каждую из этих его водительских особенностей, и они будто паззлы отлично вписывались в общий образ.

Требовательного педанта, который не ставит перед другими те задачи, которые не в состоянии исполнить сам. И действительно несет ответственность за каждое свое — нравоучительное или нет — слово.

— Ты голодная? — следующий вопрос снова задал он, отвлекая Аню от размышлений, которые его же и касались.

— Нет.

Аня повела плечами, стараясь выразить равнодушие к вопросу пищи, хотя по правде от сытной порции чего-то вкусного не отказалась бы. Все же поездка заняла у них практически весь день, а о том, чтобы собрать еды с собой, Аня откровенно не подумала.

— Бытовое вранье — плохая привычка.

Получить подобный комментарий Аня не ожидала. Даже не сразу поняла, к чему он, а потом испытала прилив стыда. Потому что привычна действительно ужасная.

— Это вежливость, а не вранье.

— И в чем она состоит, эта вежливость? Мне казалось, вежливо — это честно ответить на вопрос. Вполне безобидный.

Корней без проблем отбил Анину попытку защититься, и снова ждал ответа. Аня же… С ним было очень сложно, но и за злостью прятаться уже не получалось. Теперь он казался ей во всем правым. И спорить совершенно не хотелось. Поэтому Аня вздохнула, а потом произнесла:

— Да…

Будто обреченно. Даже самой стало смешно, губы дрогнули в улыбке. А еще она заслужила очередную порцию внимания Высоцкого.

Он сьехал с дороги на заправку, остановился в очереди за другой машиной у колонки, повернул голову к девушке.

— Что «да»? — задал вопрос, приподнимая бровь.

— Все да. Я голодная. И вы правы. Это бытовое вранье, а не вежливость. И это плохо. И…

Аня продолжила бы, но не успела.

— Видимо, очень устала, раз даже спорить сил нет.

Высоцкий заключил, приводя машину в движение. Отвлекся, поэтому не видел, что Аня дольше, чем следовало, смотрит на него откровенно влюбленным взглядом, а потом отводит его, закусывая уголок губ… Он вроде бы пожурил ее, намекнул на склонность спорить, когда откровенно неправа… А у нее будто роза в груди распустилась… И даже шипы не пугают.

Аня краем глаза следила за тем, как Корней берет в руки телефон, несколько раз скользит пальцем по экрану, потом одновременно открывает свою дверь и протягивает тот самый телефон ей… Зачем-то…

— Выбери тут то, что будешь, забрось в корзину. Это хороший ресторан, я часто ем у них. Не отравишься. И наешься. Нам по дороге — заедем, заберем. На цены не смотри.

Высоцкий раздавал ЦУ, а Аня, будто завороженная, смотрела на экран телефона, не в состоянии заставить себя взять трубку в руки. Слишком это казалось… Личным. Слишком выглядело доверительно, да и вообще… Так ведь делают влюбленные — заказывают в любимом ресторане еду, забирают ее по дороге домой, а потом едят, предварительно включив какой-то компромиссный фильм.

— Какие-то проблемы? — видимо, не дождавшись моментальной реакции, Высоцкий заподозрил неладное, поэтому задал еще один вопрос.

— Нет. Я все поняла. Хорошо.

Пытаясь скрыть откуда-то возникшую дрожь в пальцах, Аня потянулась к мобильному, взяла его в руку, чуть не уронив на колени. Подняла немного испуганный, будто извинительный взгляд на Высоцкого, поняла, что его ее неуклюжесть, кажется, не задевает. Избавившись от телефона, он отстегнул ремень безопасности, открыл дверь шире, вышел, направляясь в сторону касс. Аня же…

Сначала долго смотрела на удаляющуюся спину, чувствуя себя так, как чувствует впервые оставленные дома одни дети… Потом вниз — на экране телефона… Потом снова на спину…

Высоцкий не был беспечным человеком. Совершенно точно. И совершенно точно телефон бы свой не оставил вот так просто никому, если… Если только не уверен на сто процентов, что это не обернется плохими последствиями. Значит… Теперь-то улыбку можно было не скрывать. И именно она — улыбка — играла на Аниных губах, когда она прилежно исполняла поручение.

Значит, он ей, как минимум доверяет. И неважно, почему. Потому что считает ее такой же честной, как он сам или… Или просто уверен, что у девочки кишка тонка. Важно, что доверяет…

Чувствуя, как адреналин выбрасывается в кровь, Аня сделала так, как просил Высоцкий. Когда дело было сделано — снова подняла взгляд. Поняла, что он уже расплатился и теперь идет обратно к автомобилю…

С затонированными окнами… А значит, даже рискни она вот сейчас куда-то не туда залезть — не узнает об этом. Но Аня не могла. Поэтому сама заблокировала телефон, положила его на колени, следила, как Высоцкий делает шаг за шагом, приближаясь, а в голове…

Кадр за кадром сегодняшний вечер.

Он ведь специально взял выходной, значит, на работу больше не поедет. Скорее всего возьмет ноутбук и сядет работать в гостиной. Свою тарелку, наверное, поставит рядом на журнальном столике. Аня же… Постарается найти в себе смелость, чтобы убедить его поужинать по-человечески за большим столом. Вдвоем. И даже разговор какой-то заведет. Наверное. И может даже станет причиной улыбок. Двух или трех. И вдруг… Вдруг именно сегодня он посмотрит на нее по-новому? Не как на вынужденную сожительницу-недорость, а как…

Додумать Аня не успела — почувствовала вибрацию на колене, рефлекторно опустила взгляд.

Высоцкому пришло сообщение от абонента «Илона».

«

Привет. Набери меня, как будет минута. Скучаю

«.

Написано было сухо. Будто по-деловому, если бы не последнее слово. А оно… Заставило Аню скривиться и почувствовать боль. Она почему-то не сомневалась, что знает, кто такая эта Илона. А еще, что сейчас эта Илона пытается «украсть» ее вечер. Что если Высоцкий наберет… Не будет ни совместного ужина, ни ее таких желанных «вдруг»…

Очень захотелось стереть сообщение. А потом убедить себя же, что сделала это случайно. И Высоцкому так же объяснить, когда все выяснится. Но Аня сдержалась. Да и почти сразу поняла — не смогла бы. Телефон наверняка запаролен, а она его своими руками заблокировала…

Когда Высоцкий открыл дверь, сел на водительское, Аня вздрогнула. Он не требовал тут же вернуть мобильный, даже не заговорил. Смотрел в зеркало заднего вида, ожидая, пока машина будет заправлена. Когда дело было сделано — пристегнулся, снова начал движения.