Эльванор (СИ) - "A. Achell" - Страница 64

— Мне следовало внимательней прислушиваться к городским сплетням, но право, я и вообразить не мог, что один из демонов пустыни осмелится так близко подойти к пределам города! — Что это за твари? — отозвалась Никс, подползя к вершине холма и опасливо выглядывая. Тяжелая поступь стихла, но крики все еще сотрясали пески кругом. — Никто не знает наверняка. Одни говорят, что они проклятые, другие — что это самый обыкновенный монстр. Из того, что знаю я, драамоны не были сотворены магией… по крайней мере, не такой, которой нынче пользуются в этих землях. Некоторые утверждают, что демоны пустыни появились после Катаклизма. — А что насчет проклятия?

Вдалеке вырисовался силуэт драамона. Несмотря на здравый смысл, любопытство пересилило страх, и Никс продолжила лежать, припав к прохладном песку, наблюдая за существом, непохожим ни на что, виданное ею ранее.

Драамон обладал вытянутым силуэтом, ростом достигая двухэтажного здания. К низу его тело расширялось, перетекая в четыре острые клешни, которыми тот уверенно перебирал, вонзая их в песок. Однако вовсе не это поразило девушку больше всего.

— Это что… два человека? — прошептала Никс, вглядываясь в очертания твари.

На самом деле, назвать людьми то, что возвышалось на вытянутом туловище драамона, было сложно, но в одном она не прогадала: верхняя часть действительно походила на то, как если бы два человека срослись спинами друг к другу. Две головы, утратившие даже отдаленно людской вид, горбатые плечи и четыре руки, размахивающие загнутыми клинками. Казалось, они постоянно сражались за то, кто именно будет глядеть вперед: тварь постоянно кружила, поворачиваясь то одной головой вперед, то второй. Помимо жуткого образа сросшихся спинами людей, у которых отросло длинное туловище, завершающееся четырьмя клешнями, не улучшала вид драамона и его шкура: расплавленная, потекшая кожа облепляла отвратительные бугры, несимметричные наросты и уродливые части тела.

Пока Никс наблюдала за бредущим вдоль дюн существом, не в силах оторвать взгляд от того, как он время от времени гневно рассекал клинками воздух и зло кричал в небо над собой, Машлор принялся тихо рассказывать:

— Говорят, каждый из драамонов это ничто иное, как проклятие, наложенное на двух влюбленных. Сросшиеся телами, они вынуждены влачить существование в подобном виде в отместку за то, что не могли прожить друг без друга в предыдущей жизни. Будто влюбленные столь сильно желали стать единым целым, что в наказание получили такое вот проклятие. — Жуть… — передернуло Никс. — Как считаешь, он все еще нас ищет? — Не знаю, вполне может быть. Как только он замелькал на горизонте, я попытался тебя разбудить, но ты настолько глубоко погрузилась в себя, что пришлось едва ли не силой тащить тебя через пустыню. Уверен, что драамон нас заметил, только вот ищет он нас сейчас или нет — сложно судить. — Как бы там ни было, проверять его намерения совсем не хочется, — отозвалась Никс, сползая вниз. — Прошу, скажи мне, что ты можешь перенести нас в Эльванор.

Юноша задумчиво нахмурился, погрузившись в свои мысли. Спустя мгновение он произнес:

— Думаю, что готов. — Тогда поспешим, — поторопила Никс, первой схватив его за руку.

Крик драамона снова разнесся вдоль пустыни, только теперь намного ближе, чем до этого.

— Ну?

Машлор глубоко вздохнул, после чего поднялся на ноги. Его все еще пошатывало после бега, но решительность на лице придала Никс уверенности. Грохот тяжелых клешней по песку стал сотрясать землю. По ушам ударил скрипучий визг. Девушка смогла различить крик не одной, но двух глоток. Она заставила себя стоять ровно, не оборачиваясь и не отвлекая Малшора. Даже когда позади раздался звук острых клинков, рассекающих воздух, Никс не сдвинулась с места.

Драамон закричал громче прежнего, завидев добычу. Оба сросшихся туловища жадно потянулись к ней, пока острые клешни резво перебирали песок. Сразу три руки занеслись для удара, а головы с потекшими, искаженными лицами победоносно завопили.

====== Огненный росчерк ======

— Бессмыслица какая-то! — с негодованием воскликнула Аалналор, отбросив пожелтевший пергамент. — Не поверишь, но я подумала то же самое после того, как прочла это в первый раз, — криво ухмыльнулась Биара. — Складывается ощущение, будто писал не представитель древнейшей расы, а наивный старик, решивший черкнуть пару словечек мудрости в наставление потомкам. — Ничего не понимаю! Должен ведь быть хоть какой-то намек, хоть что-то, а не… эти пустые слова!

Гнев наследницы Веннейро был так силен, что дождевая вода в паре лужиц, образовавшихся в разломах на полу, задрожала. Лишер опасливо поежилась. Слишком свежо было воспоминание о том, что Аалналор способна сотворить даже с парой капель влаги. Кто знает, что произойдет, не сумей она сдержаться в яростном порыве?

Биара наблюдала за новоиспеченной союзницей с усмешкой. Не знай Лишер ее лучше, посчитала бы, что она потешается над негодованием Аалналор, наконец прочитавшей заветный Энкрипиум — что бы в нем не было написано, содержимое не обрадовало наследницу древнего рода. Одна только Лишер понимала, что улыбка Биары была отнюдь не от злорадства: она обескуражена не меньше, чем Аалналор, но в отличии от последней, обучилась скрывать дурное расположение духа.

— Проклятье! — снова выругалась Аалналор, взмахнув рукой. Вода в лужах громко всплеснула, как если бы она ударила ладонью по каждой из них.

Лишер вздрогнула, обменявшись с Коррианом неуверенным взглядом. Напротив них стояли Занмир и Кея. Как и людям Биары, им было не по себе от происходящего, но вид они постарались напустить самый что ни на есть грозный.

«Объединить силы» решено было на нейтральной территории. Лишер не знала, кто именно предложил это место, но выбор пал на старую ратушу. Иронично: именно здесь подручные Биары впервые столкнулись с кузенами Аалналор, и вот, теперь они работают заодно… Ну, или хотя бы делают вид.

Посреди обветшалого зала, где однажды собирались горожане, стоял широкий стол, а у него пара стульев. На одном из них восседала Аалналор, Биара же предпочла стоять напротив, скрестив руки перед собой и глядя на собеседницу ни то с насмешкой, ни то с сочувствием. Перед ними была разбросана куча книг, свитков и пергаментов, поверх которых лежал тот самый Энкрипиум. Откровенно говоря, Лишер ожидала, что он представляет собой нечто большее, чем невзрачный, потемневший от времени клочок бумаги, завернутой в свиток. Впрочем, даже несмотря на его непрезентабельный вид, Биара с Аалналор ни на мгновение не выпускали артефакт из виду, а потому никто из помощников так и не смог взглянуть на то, что там было написано.

Не сказать, что их совместные усилия дали плоды. Всего прошли две встречи: во время первой обсуждались условия сотрудничества, а вторая происходила в этот самый миг. Биара прибыла вместе с Энкрипиумом, а Аалналор обустроила старое здание, обеспечив его необходимой мебелью. Они не оговаривали точного количества людей, которое было позволено привести с собой, но пока ни одна не переступила ту незримую границу, что отделяла взаимовыгодное партнерство от вероятного предательства. Лорафим предусмотрительно оставила Сибио вне встреч — это решение удивило Лишер, но в душе она была с ним согласна.

С момента, как он повздорил с Биарой, Паук сделался сам не свой. Нет, он все еще подчинялся и выполнял приказы, но более в нем не чувствовалось той преданности, что была прежде. Похоже, Лишер несколько преждевременно сделала вывод о том, что Сибио подчиняется тому, кого считает сильнее. Хоть Биара доказала свое неоспоримое превосходство, Паук всем видом давал понять, что не забыл и не простил. Один его глаз так и остался ослеплен — он напрочь отказался обратиться за помощью лекаря — и теперь его вид внушал еще больше жути, чем до этого. Когда же Биара объявила, что отныне будет работать заодно с Аалналор, он промолчал, однако выражение лица было красноречивее слов.

Было кое-что еще, не дающее Лишер покоя: судьба Никс, этой наивной и до нелепости безобидной девчушки, оставалась им неизвестна. Увидевшись с Аалналор, Биара вскользь упомянула о ней, давая понять, что хотела бы заполучить Никс обратно, на что собеседница ответила, что пленница сбежала и ничего о ее текущем местонахождении им не известно. Поверила в это Биара или нет, понять было трудно. Намного больше Лишер удивило то, что более вопрос не поднимался, словно в один миг участь Никс стала всем безразлична. Произойди подобное с любым другим антимагом, удивляться было бы нечему, но зачем Биара так долго приглядывала за Никс, чтобы теперь так легко от нее отмахнуться? Значило ли это, что надобность в девушке отпала?