Босиком по стеклам. Книга 2 - "Алекс Д" - Страница 2

– Решил поиграть в Бэтмена, Мердер, примерить роль мстителя в маске? Этим ты успокаиваешь свою совесть? – ожесточённо бросает ангел, с вызовом глядя мне в лицо.

– У меня нет совести, Энжи, – медленно произношу я, запечатывая ее губы большим пальцем. – И меня не интересуют чужие роли. Месть – последнее, о чем я думал, когда организовывал твое похищение.

– Которое из двух? – дернув головой, запальчиво спрашивает Анджелина.

– Оба, – отзываюсь с легкой улыбкой, запуская ладонь в густые локоны. Сдавив ее затылок, сталкиваю нас лбами и шепчу прямо в приоткрытые в возмущении губы. – Я – эгоист, детка, и беру то, что хочу, не спрашивая ни у кого разрешения. Не надо напоминать мне о безумии. Мы уже прояснили этот вопрос. Меня интересует другой. Ты хочешь, чтобы я снял наручники?

– Да, – поспешно кивает ангел, недоверчиво уставившись на меня.

– И чтобы вернул твою одежду, и позволил тебе выйти отсюда? – вкрадчиво продолжаю я.

– Да, Коулман… Прошу тебя, – с мольбой шепчет Пикси.

– И чтобы успокоил твоих обезумевших от тревоги родителей, к этой минуте поднявших на уши все спецслужбы мира в тщетной надежде найти так и не долетевшую до Роха дочь? – расслабив хватку, ласково глажу ее по волосам, настойчиво опрокидывая спиной на матрас и нависая сверху.

– И при этом остался жив и защитил тебя и королевскую семью от позора? – раздвинув коленом ее ноги, требовательно вклиниваюсь между ними, надавливая внушительным бугром на ничем неприкрытую промежность. Она судорожно сглатывает, дергается всем телом, инстинктивно сводя колени. В округлившихся небесно-голубых глазах читается откровенный страх с примесью абсолютно противоположного чувства. – Я не слышу ответа. Ты хочешь этого? – она неуверенно кивает, сомневаясь, что под моими словами подразумевается именно то, что я перечислил ранее, а не то, что прямо сейчас она чувствует своей невинной дырочкой. – Скажи вслух, детка, – хрипло требую я, запрокидывая скованные запястья Пикси и припечатывая их одной рукой к матрасу над ее головой. Теперь между нами только моя рубашка и брюки, от которых я собираюсь как можно скорее избавиться. Мне нужна ее кожа, прилипшая к моей. Ее дыхание, слившееся с моим, мне нужен ее умоляющий шепот, лживые обещания и ее будоражащий запах, пропитавший сбившиеся простыни под нами.

– Да, я хочу, чтобы ты отпустил меня и защитил мою семью от скандала, – отвечает ангел. Умная малышка и смелая. Другая бы на ее месте уже билась в истерике и призывала на помощь своего Бога.

– Очень хорошо, малышка, – чуть приподнявшись, я опускаю взгляд на ее торчащие соски. – Великолепно, – удовлетворённо выдыхаю, возвращаюсь к пылающему лицу.

– Здесь холодно, – спешит оправдаться смутившийся ангел.

– Мы выяснили, чего хочешь ты, Пикси, – погладив налившуюся грудь тыльной стороной ладони, я опускаю руку ниже. Звякнув пряжкой ремня, быстро расстегиваю брюки и достаю из боксеров окаменевший от возбуждения член. – И ты знаешь, чего хочу я, – несколько раз передернув ладонью по напряженной длине, сжимаю у основания и ударяю головкой по крошечному комочку чувствительной плоти. – Вопрос в том, как нам объединить наши желания. Или выражусь более понятно. Готова ли ты удовлетворить мои желания, ангел? Если да, то, может быть, я подумаю о том, что смогу сделать для тебя.

– Ты маньяк, – сбивчиво дыша, шипит Энжи. Мой член тем временем скользит вдоль влажных складочек, а ладонь перемещается на судорожно дёргающийся живот и плавно двигается к груди. – Все это… – она кивает в сторону экранов, – тому подтверждение.

– Ты права, детка, – сжав между пальцами острый сосочек, я делаю еще одно скользящее движение бедрами. Она хватает губами воздух, стискивая зубы и со свистом выдыхая. – Это мой алтарь, посвященный тебе. Только тебе. Разве не об этом мечтают все наивные девочки? Стать центром преклонения и вожделения для своего мужчины. Признай это как истину, ангел, – никто и никогда не захочет тебя сильнее, чем я, – скользнув языком по плотно сжатым губам, хрипло шепчу я. – Никто не даст тебе больше, чем я.

– Мне ничего не нужно, – трясет головой Энжи, но вязкие соки, покрывающие мою эрекцию, говорят об обратном. – Ты одержим, Мердер. Это безумие.

– Свобода и безумие, Пикси. Тебе это нужно, не пытайся отрицать, – ткнувшись носом в ее щеку, вынуждаю ангела взглянуть на монитор. – Смотри, ангел. Это ты и твои желания. Я ничего не придумал. Все здесь, перед твоими глазами, – растирая большим пальцем тугую вершинку, ритмичными скольжениями дразню ее снизу раскаленным членом, надавливая именно там, где Пикси обычно трогает себя, думая, что никто не видит, как она украдкой доставляет себе удовольствие. – Только представь, детка, сколько раз я дрочил, глядя, как ты делаешь то же самое в своей постели. Иногда мы кончали одновременно…

– Заткнись, Мердер, – дернув головой, она обжигает меня горячечным взглядом. – И прекрати тереться об меня, как долбаный извращенец, – пылая от ярости, бросает мне в лицо. – Если за мою свободу я должна расплатиться телом, то просто сделай это и отвали.

Скептически выгнув бровь, я внимаю ее гневу и недолго замедляюсь, вдавив раскаленную головку в набухший клитор. Ее зрачки становятся огромными и черными, как маслины, губы предательски подрагивают, камешки возбужденных сосков царапают мою рудную клетку. Толкнув бедра вперед, усиливаю нажим, и она вскрикивает, как от боли, инстинктивно прогнувшись.

– Давай же. Насилуй, трахай, – рычит сквозь подступившие рыдания. – Я же здесь за этим?

– Насилуй? – переспрашиваю я, нежно накрывая ладонью ее пылающую щеку. – Ты кончишь подо мной даже в свой первый раз. Твоя маленькая дырочка слишком долго ждала, а воображение с регулярной частотой рисовало, как это будет. Ты уже получала со мной оргазм, и тебе хочется ещё, ещё больше. До конца, по-настоящему. Сейчас ты будешь отрицать это, но в глубине души тебе это даже нравится – отсутствие выбора, мой контроль, твоя беспомощность.

– Нет, – беззвучно открываются ее губы.

– Твоя мокрая щёлка считает иначе, – в доказательство своих слов снова начинаю двигаться, распределяя обильную влагу по налившимся лепесткам. На этот раз быстрее, интенсивнее, в одном ритме. Дрожащее тело Энжи покрывается бисеринками пота, как и мое. От напряжения темнеет в глазах, губы пересыхают от рваного тяжелого дыхания.

– Хватит, Колман. Я не хочу… Мне не нужно, – слезы в ее отчаянном бормотании смешиваются с беспомощными стонами.

– Заткись, Пикси, – подсунув руку под ее затылок, слегка приподнимаю, заставляя смотреть, как готовый взорваться член быстро скользит вдоль блестящих от соков складок. – Видишь, как ты не хочешь? – хриплю я, шлепая концом по клитору. – Как тебе не нужно…

Она вскрикивает, кусая губы, бормочет что-то невыразительное, елозит задницей по матрасу и снова всхлипывает, на этот раз умоляюще, за что после будет себя отчаянно презирать. Пикси вряд ли знает, что оргазм или возбуждение очень часто являются самопроизвольной реакцией организма на огромное напряжение и страх, а я вот знаю и бессовестно использую. Еще один шлепок, и ангел с силой жмурит глаза, издавая горловой стон.

– Давай, маленькая шлюха. Кончай для меня, – стройное тело, содрогаясь, выгибается подо мной, полностью отдаваясь болезненному запретному наслаждению. – Да, детка, вот так. Громче, не держи в себе.

Пикси мычит, стискивая зубы и скрывая стоны, но они все равно вырываются приглушенными всхлипами. Из-под сомкнутых век стекают прозрачные слезы – самый мощный афродизиак, насквозь пробивающий подступившей волной удовольствия. – Тебе же хорошо. Не о чем плакать, – утешаю рыдающую Энжи, оплакивающую свой насильно вырванный оргазм. Опустив руку между нашими телами, я делаю несколько быстрых движений ладонью по набухшему члену и с хриплым удовлетворённым стоном изливаюсь на идеально гладкий лобок ангела.

– Кайф, детка, – стряхивая последние капли, расслабленно шепчу я, размазывая семя по ее животу и заворожённо наблюдая за собственными движениями.