Поверить в любовь (СИ) - Соколова Надежда - Страница 13

 Алисе было спокойно и хорошо в объятиях раба. Да, как бы иронично это ни звучало, но именно возле него она чувствовала покой и нечто вроде умиротворения. Он, который не мог ни помочь, ни защитить, но даже самостоятельно что-то предпринять, оказался единственным человеком, от которого ей не хотелось сбежать.

Увы, ничего не может длиться вечно. И объятия пришлось разорвать. Алиса еще раз всхлипнула, отстранилась от раба, скривила губы в улыбке:

— Спасибо.

Что сказать еще, она понятия не имела. Любое произнесенное ею слово могло рассматриваться как ирония, или даже откровенное издевательство.

Время до ужина они провели молча. Алиса сидела в галанете, раб лежал на

постели.

К столу Алиса вышла, успев накрутить себя по полной. Все родственники в ее жизни оказались откровенными сволочами. Была бы ее воля, она послала бы их, всех вместе, куда подальше. Увы…

Бабушка и дед по материнской линии оказались высокими, худыми и представительно выглядевшими людьми. Он — шатен, она — брюнетка. Оба прижали Алису к груди довольно искренне. Одетые в костюмы по последней моде, они смотрелись в обеденном зале так же естественно, как Влад, братья Алисы или ее отец. И только сама Алиса чувствовала себя здесь совершенно чужой.

— Милая, наконец-то, — улыбнулась бабушка. — Я и не думала, что смога увидеть тебя.

— Витольд, — нахмурилась вторая бабушка, повернувшись недовольно к отцу, — это твой промах. Ты обязан был пригласить родителей Лидии.

Отец что-то буркнул себе под нос, не поднимая глаз от тарелки. В обществе новых родственников Алисы он явно чувствовал себя не совсем уютно. Впрочем, жалеть его Вита не собиралась. Не дождется. Пожалеть можно было раба, которого вот- вот должен был настичь «откат» после обезболивающего. А отец… У него было все, и даже больше. И если он решил сыграть в свою игру, то должен был задуматься обо всех последствиях.

Разговор перескакивал с темы на тему, Алиса слушала вполуха. Ей уже не хотелось общаться ни с бабушкой, ни с дедом. Зачем, если они являлись плоть от плоти местного общества? Сочувствия и понимания от них точно не дождаться.

«Откат» после болеутоляющего прошел быстро и относительно безболезненно. У Стива случались в жизни моменты намного хуже. И к возвращению с ужина хозяйки он чувствовал себя практически здоровым.

Она пришла хмурая и злая. По одному только выражению ее лица можно было понять, что общение с долгожданными родственниками не задалось.

— Сволочи, — выдала хозяйка угрюмо, едва дверь за ней закрылась. — И как их всех земля носит, уродов! «Милая, а где твой раб, — явно передразнила она кого-то, — что? Почему в комнате? С какой ты планеты? Ортонор? Там такие устаревшие взгляды!». Взгляды им, скотам, устарели!

Стив молчал. Его мнения никто не спрашивал. Да и не мог он высказаться без приказа.

— Как ты себя чувствуешь? — закончив высказываться, уже спокойней спросила хозяйка.

— Хорошо, госпожа.

— «Откат»?..

— Прошел безболезненно, госпожа.

— Тогда обними меня. Гадская планета!

Стив подчинился. Его руки обхватили ее тело, прижали к груди Стива. Сам он замер без очередного приказа, стараясь не думать о том, как скоро его накроет волной желания.

— И хоть бы один из них спросил о дочери, — неясно проворчала хозяйка, прижимаясь к Стивену как можно ближе. — Ни бабушке, ни деду моя мама, похоже, не интересна. Сбежала? Да и фиг с ней. Родня. Добрая. Человеколюбивая. Чтоб их всех! Поцелуй меня.

Чип отреагировал на приказ быстрее, чем его носитель. Еще слабо понимая, что делает, Стив наклонился и накрыл губы хозяйки своими. Она целовалась отчаянно, как будто вкладывая в поцелуй всю пережитую ею горечь.

Очень скоро Стив почувствовал знакомое возбуждение. Хозяйка, чуть отстранившись, опустила руку, погладила пальцами вставший член:

— Ты сможешь, после лекарства и «отката», заняться сексом?

— Да, госпожа.

Стив хотел ее, хотел не как любую женщину, которой должен был подчиняться, а как ту, единственную, которую отчаянно мечтал назвать своей…

Секс вышел с примесью горечи. По крайней мере, Стив думал именно так. Они оба пытались передать в каждом движении свои самые потаенные желания. И целовались. Много и часто. Словно в последний раз.

 — Милая, — одна бабушка переглянулась с другой, и Алиса поняла, что ее ожидает очередной всплеск эмоций на тему: «Ах, какой хороший мальчик этот Влад!», — родители Владика скоро приедут, познакомиться с будущей невесткой. Вы с ним общаетесь уже четыре дня, а ты до сих пор не разрешаешь бедному мальчику даже взять тебя за руку.

«А лучше бы вам уже переспать», — дополнила про себя Алиса недосказанную фразу.

«Бедный мальчик» проводил с Алисой преступно много времени. И прогулки по саду, и общение в гостиных, и обсуждение книг в библиотеках. Алиса, может, поверила бы в его маскировку, если бы раб, которого она мысленно начала звать по имени, не назвал ей сегодня утром имя невесты Влада, той самой, в которую он якобы влюблен. Алиса никогда стервой не была, но в этот раз проявила женскую сучность и с бабушкиного галафона, оставленного в ее руках, скинула по найденному в галанете адресу той девушке свои фото с Владом. Два. Самые невинные. Ну и подписалась заодно. И теперь надеялась на ответные шаги «невесты».

Хуже всего было то, что к Владу Алису не тянуло. Вообще. Никаким боком. Даже возможные поцелуи в щеку вызывали при живом воображении Алисы рвотные позывы. К рабу — тянуло, что пугало саму Алису. А к жениху — нет.

Вообще, ее отношения с рабом, Стивом, не должны были становиться именно «отношениями». Даже на своей консервативной планете в прошлом Алиса представить себе не могла, что когда-то ее станет тянуть к рабу. Но вот однако же… Именно со Стивом она проводила ночи, пусть и не всегда бурные. Именно Стив спал в ее постели. Именно Стив занимал ее мысли.

Сейчас Стива рядом не было. Влада — тоже. И Алиса изводила себя мыслями о том, что где-то в одной из комнат ее жених привычно унижает ее мужчину. А она, Алиса, вынуждена сидеть и слушать болтовню обеих бабушек, которым так нравился Владик.

— Милая, ты меня слышишь? — вторгся в ее мысли голос бабушки, маминой мамы.

— Ба, — невпопад позвала Алиса, — а почему мама сбежала отсюда беременная мной?

— Родная, — тяжело вздохнула бабушка, — мы с тобой уже говорили на эту тему.

Говорили, угу. Алисе намеками дали понять, что у мамы играли гормоны, что она совершила глупость, отправившись на личном космолете с одним рабом на другую планету. О том, что мать и раба, которого Алиса считала раньше своим отцом, ей следует забыть, ей тоже сказали. Мол, не майся, девочка, дурью. Выходи замуж за хорошего мальчика Владика и рожай ему детей.

Алиса была против. Она не желала рожать наглому самцу Владу никаких детей. Но никого ее мнение не интересовало.

Ни один из тех свободных мужчин, с которыми Стив сталкивался на этой планете, никогда не проявлял сочувствия к рабам. От женщин, впрочем, тоже подобного было не дождаться. Но мужчины всегда отличались особой любовью к унижениям представителей своего пола. Как когда-то проговорился бывший хозяин Стива, профессор, таким образом они пытались возвысить себя над вероятным соперником. Далеко не все они любили заниматься сексом с мужчинами, многие предпочитали рабынь. Но унизить раба, и как можно сильней, было для них в порядке вещей.

Дед хозяйки, прибывший на ужин и оставшийся в доме до ее свадьбы, считался одним из самых искусных садистов, умевшим за пару часов любого раба, пусть и бывшего свободного, превратить в покорное нечто.

Стив не знал, чем он успел не понравиться этому хозяину, но тот постоянно, при каждом удобном случае, старался показать Стиву, где его место.

В один из дней, через трое суток после приезда, он велел рабыне сделать Стиву минет, дождался, когда раб перевозбудится, и объявил, что собирается его выпороть, при многочисленных свидетелях, в назидание другим рабам, чтобы помнили, кто они есть.