Роза для навигатора (СИ) - Чернышева Наталья Сергеевна - Страница 4

Забота навигатора.

Надо очень хорошо чувствовать Вселенную со всеми её хронопластами и лазейками между ними, чтобы стать отличным навигатором, лучшим во всей нашей малой локали. Я не хвастаюсь, я объясняю факт. Я — лучшая. Шесть лет я здесь не щи лаптем хлебала: училась. Чего мне это стоило, знала только я сама.

Я проведу корабль через все шторма и потаённые норы Галактики. Я умею.

Но, если по совести, я умею только это.

И больше ничего…

* * *

В коридоре столкнулась с Дарухом, с кем же ещё. Посторонилась, пропуская, и он решил галантность проявить, тоже отступил — в ту же сторону, что и я. Я назад — и он назад… да твою же мать!

— Говоришь по-русски? — неожиданно спросил он.

Я даже не поняла поначалу, о чём он! Смотрела снизу вверх, в его ледяные глаза, и медленно офигевала. Он воспринял плюнутое мною сквозь зубы ругательство! Не просто воспринял — ответил мне на моём родном языке, и как ответил! Практически без акцента. Как будто вырос на соседней улице.

— Я с детства жил в локали Новой России, — объяснил Дарух, слегка улыбаясь. — Новый Китеж, может, слышала?

Я только головой покачала. Земная Федерация — велика, кто спорит. Локальное пространство Новой России — не из самых маленьких, тоже известно. Но чтоб здесь, на нашем стационаре, встретился кто-то, кто там вырос… кто знает русский…

Либо это космическая случайность вселенского размаха, либо… да-да. Происки Санпора! Потому что, отпахав шесть лет в нашей Службе, невозможно сохранять наивную веру в чудеса. Жизнь у нас такая, что чудеса творим лишь мы сами. Их просто некому больше делать.

Обложили со всех сторон, волки!

… Кев, к примеру, русский так и не выучила. Кроме мата, конечно же. Обсценные слова любого языка почему-то всегда цепляются легко и быстро, чего не скажешь обо всём остальном.

— Замечательно, — ответила я, собрав, наконец, себя в кучку. — Молодец. Держи пять.

Слова родного языка прозвучали странно. Отвыкла. За шесть-то лет. Поди и акцент появился…

— Почему ты такая злая, Маршав? — с любопытством спросил он.

— А ты почему такой тупой, Дарух? — в ответ поинтересовалась я.

— Почему ты считаешь меня тупым?

— Потому что ты тупой и есть.

— Почему?

— Отвали ты от меня! Отстань! Ты меня бесишь! Так понятнее?

— Почему я тебя бешу?

А-а-а-а. Сдохнуть. И ведь он не понимает совершенно искренне!

— А ещё на Новом Китеже жил, — фыркнула я. — Как же ты там жил, если элементарного не понимаешь?

На это он не нашёлся, что возразить, во всяком случае, сразу. А я воспользовалась замешательством врага и поспешила сбежать.

Просмотрела стандартные отчёты технических служб. Наш корабль проходил очередной чек-ап, замечания в списке — некритические, послезавтра — к началу дежурства — они будут устранены. Вообще следить за состоянием корабля дело бортинженера, но я не люблю держать вне контроля такую важную информацию. Я — навигатор, и я должна знать, где могу проскочить без оглядки, а где машину лучше поберечь.

Лазурная.

От нас, между прочим, она хорошо видна. Яркая голубая звезда, резко выделяется на местном космическом многоцветье, — заметишь даже если не хочешь. Взорвалась двести лет тому назад от базового времени. Пышный фейерверк дойдёт от неё к нам ещё очень не скоро.

У Лазурной дежурит стационар с астрофизиками. Они изучают гравитационные возмущения, параметры звезды, которая вот-вот умрёт, очень много открытий было сделано в тот период… а вытащили их оттуда именно мы. Такой вот интересный временной парадокс. В основном потоке истории миссия по спасению уже прошла, но корабль спасателей — корабль нашей службы, искренне надеюсь, что мой! — отправится на выручку, может быть, послезавтра. Или даже позже.

Честно говоря, я в темпоральную физику так и не вникла, слишком сложно для меня с моими двумя годами химфака в прошлом Старой Терры. Но я умею сводить воздействие на ткань былого к минимуму, допуск у меня по полётным картам — ноль… и большинство наших навигаторов могут похвастаться тем же.

На наших стационарах нет прошлого. Нет будущего. Мы живём в безвременьи… в самый раз почувствовать себя богом…

Чёрт, вот что значит — шестилетняя привычка прятать мысли. Рядом с доком Санпором иначе нельзя. Прицепится, и все извилины выклюет. У него первый ранг. Никогда заранее не угадаешь, слушает он тебя сейчас или чем-нибудь другим занят. Да, сейчас он в своём кабинете, а я возле ангаров, но для телепатии нет преград, нет запретов, и контакт глаза в глаза для перворангового вообще не обязателен.

Выдай что-нибудь, что возмутит ментальный фон стационара — и привет, терапия в комнате с мягкими стенами.

Поэтому повторяешь про себя снова и снова то, что заставили выучить как «отче наш» в первые дни галактической жизни.

Время обратного хода не имеет. Несмотря на то, что мы научились ходить по хронопластам, как у себя дома. Твое, личное, время идёт уже стороной, и чем дольше летаешь, тем более одиноким становится твой путь. Вернуться туда, откуда тебя выдернуло когда-то в ослепительный мир рискованных танцев на острие ножа со смертью, ты не можешь. Спасти тех, кого потеряла безвозвратно, не можешь тоже. Твой собственный хронопласт, ужом извивающийся по кротовым норам среди всех остальных обратного хода не имеет. Назад дороги нет и не будет. И остаётся только служба до конца… До конца дней, твоих. Ты либо выйдешь в отставку когда-нибудь. Либо сгинешь бесследно. В любом случае, останется от тебя лишь сухая строчка в базе данных нейросети стационара: имя и даты службы.

Немного жутко, если вдуматься.

Но можно ведь и не вдумываться.

Достаточно просто исполнять свой Долг.

* * *

Разрешение на вылет дистанционно не получишь. Поднимаешь заднюшку и топаешь в диспетчерскую. Это если у тебя добро от Санпора есть. Я немного дёргалась по поводу того, что он сейчас вот как возьмёт, так и не завизирует мне допуск… и топай, Маршав, к нему в кабинет, подставляй мозги под перфоратор. Но нет, проявил снисхождение: горит зелёная плашка напротив моего личного профиля.

Я тихо порадовалась и побежала регистрироваться.

Контроль у нас перекрёстный, на нескольких уровнях. Нейросеть стационара, нейросеть служб психического здоровья и здоровья физического. Живые представители этих служб: приоритет в принятии решения — за человеком; считается, что искусственный интеллект не способен различать тонкости и нюансы, доступные живому мозгу при наличии развитой интуации и опыта.

— О-о-о, какой! — в восхищении выговорила диспетчер, вытягивая шею на кого-то за моей спиной.

Ей тут же прилетело по ментальной связи от старшей коллеги, да такое, что аж уши заалели. Грубое замечание, на самом деле грубое, даже повторять его тут не стану.

— Пройди сюда, Маршав, — взялась диспетчер за свою работу. — Сделай скан сетчатки глаза… оставь свой визит…

Я держалась до последнего, не оборачивалась, хотя тянуло. Но когда я вышла из кабинки, то увидела Даруха. Нет, а что ты хотела? Он в твоей команде теперь. Спасибо доку Санпору.

Я была уверена, что подлянку с Дарухом подстроил именно Санпор. Исключительно ради моего же блага! Не мытьём так катаньем: меня в любом случае потянет к тому, кто говорит на моём родном языке, основательно за шесть лет подзабытом. Убийственный расчёт! Расстреляли, закопали, нагребли сверху землицы и на холмике сплясали. Ну, док! Припомню!

… Прозрачные волосы. Интересно, они сами по себе такие, генетически обусловленная особенность, или специально Дарух добивался именно такого эффекта? Свет скользит сквозь пряди, играет бликами, над головой поэтому лёгкая разноцветная радуга. На запястье свежий шрам… кажется, тогда, в релакс-зоне, когда он мне мешал искать себя на дне кружке, шрама не было… или был?