Танцовщица - Драммонд Эмма - Страница 51

• Предыдущая
• 51/101
• Следующая

Во время антракта она пряталась в углу. Вокруг нее слышались оживленная болтовня и смех, в давке девушки с ловкостью фокусников меняли костюмы. Она завидовала им и хотела быть одной из них. Быть цыганкой— это ужасно. Лейла вспомнила, как Рози когда-то сказала: «Если что-нибудь пойдет не так, во всем обвинят цыганку. Я вижу это за версту».

— О Господи, они всегда выходят сухими из воды, — воскликнула блондинка, глядя на лежащую на стуле газету. — Сначала этот зверь Лемптон, а теперь еще один. Спасаются за спиной женщины, которая возвращает им уважение в обществе.

Она взглянула на Лейлу.

— Ты уже это видела? Один из твоих бывших поклонников.

Лейла вышла из оцепенения и взяла газету. Это было объявление о свадьбе. Жених на фотографии был в парадном мундире, на шее Джулии красовалось антикварное ожерелье. Ее лицо было безмятежно бесстыдным. Лица отца и братьев были чернее тучи. Чарльз выглядел таким же измученным, как и Вивиан. Под фотографией было написано, что достопочтенная Маргарет Вейси-Хантер не сможет приехать из Родезии на свадьбу старшего сына, а лорд Бранклнфф слишком болен, чтобы присутствовать. Как всегда, вкратце описывался инцидент в Ашанти, когда капитан Вейси-Хантер при странных обстоятельствах застрелил двух англичан. Журналист выражал надежду, что брак мужчины, преследуемого неудачами, с одной из самых очаровательных и совершенных женщин благородного происхождения поможет ему переломить судьбу. Статья заканчивалась известием, что после трехмесячного медового месяца в Европе, парочка поселится в особняке под Брайтоном, где постоянно располагается сорок девятый уланский полк.

Не замечая, что гримуборная снова опустела, Лейла медленно положила газету на колени. Значит, Джулия победила! Он отдал душу женщине, которая не успокоится, пока полностью не подчинит его себе. Неужели именно это Вивиан хотел ей сказать в тот день три месяца назад? Если бы Френка там не было, смогла бы она остановить его? И как? Девушка из Линдлей, жена бывшего солдата, ничем не могла помочь ему. Даже если бы она была свободна и могла выйти за него замуж, она никак не могла бы повлиять на его нынешнее положение в обществе. Ясно, Вивиан не любит Джулию, но выбрал жену из своего круга, и это заставит замолчать сплетников. Она сможет защитить его военную карьеру и добиться, чтобы офицеры его полка относились к нему как к равному. Джулия подарит ему сына; женщина такой силы, несомненно, будет производить на свет только мальчиков. Размышляя, она подумала, что, отдав душу, Вивиан получит взамен гораздо больше, чем если бы отдал сердце.

Итак, все кончено навсегда! После долгой, глубокой и безнадежной любви Вивиан обрел спасение. А что оставалось ей? Отсутствующий муж, работа хористкой и годы одиночества впереди. Вот какова награда за то, что она последовала совету Лестера Гилберта поддерживать волшебство после спектакля. Что делать девушке, когда волшебство кончается?

— Ваш выход, мисс Дункан, — сообщил мальчик, приглашающий актеров на сцену.

Она встала, и газета упала к ее ногам.

В кулисах Лейла не могла вымолвить ни слова. Ее ноги налились свинцом. Капрал Стендэбаут, ведущий комик, рассказывал ей что-то смешное, стараясь подбодрить ее, прежде чем вывести на сцену и возвестить полку, что привел цыганку, которая скажет правду о том, кого любит Веселая Мэй. Он вел ее по сцене, крепко держа за руку. Лейла вдруг увидела знакомую сцену с другой точки. Раньше она никогда не выходила на авансцену. Прожектора ослепили ее. Впереди была темнота. Теплая, слушающая ее темнота. Реплики перед ее текстом были сказаны, и Лейла услышала свой голос. Потом ее окружила группа хористов в красивых мундирах, напомнивших ей о высоком офицере с дерзкой улыбкой на загорелом лице, идущим через площадь мимо казармы. Кто-то дал ей в руки карты, и она послушно начала: — Веселая Мэй — червонная дама. (Все вокруг нее замерли в ожидании. — А вот король, — продолжала она. На лицах хористов отразилось еще большее нетерпение. Люди, которых она видела каждый вечер, казались ей чужими.

— Между ними появится черный валет, — предупредила она, подняв карту, чтобы все увидели. Потом закрыла глаза.

— Я вижу черноволосого мужчину, который встанет между дамой и ее возлюбленным. Черноволосый мужчина в форме под трехцветным знаменем.

Солдаты и крестьяне зашумели. Их красавец лейтенант был черноволосым. Что же, он переодетый француз? Предатель? Неужели Веселая Мэй выберет черного валета? Они просили цыганку рассказать еще.

Зазвучала музыка, Лейла вышла на авансцену; ей нужно было достичь сердца публики, поделиться с ней своими чувствами. Слова и музыка подстегивали боль, разбуженную в этот вечер. Звук ее голоса разливался по невидимым рядам, она пела для каждого в отдельности. В следующую минуту труппа медленно пошла вперед, постепенно окружая ее. К ее голосу присоединились сильные мужские голоса, но она обнаружила, что с легкостью может перекрыть их. Лейла пела о предательстве любви. По ту сторону рампы зал замер в безмолвии.

По щекам Лейлы текли слезы; слова песни слишком хорошо совпадали с ее собственными чувствами. Несмотря на волнение, Лейла не могла не заметить, что никогда прежде ее голос так не звучал. Она была не рыба в кастрюле, а девушка, которая любила и которую бросили. Сцена дошла до кульминации. Перед глазами Лейлы стояла картина свадьбы, которая могла быть ее. Прежде чем замер последний звук, Лейла выбежала со сцены. В кулисах она вцепилась руками в занавеси. Публика неистовствовала.

— Мисс Дункан, примите мои поздравления, — Франц Миттельхейтер, ожидающий своего выхода в костюме французского офицера, оказался рядом с ней. — Вы должны продолжать брать уроки.

— Она, безусловно, будет заниматься музыкой, и я оплачу, — вмешался Лестер Гилберт. — Последняя сцена была неописуема, моя дорогая, настоящее волшебство. Не осталось ни единого зрителя, который бы не растрогался, ни одной пары глаз, на которых не блестели бы слезы. Вы слышали аплодисменты?! Я слишком давно освоил нашу профессию, чтобы не понять их значения. Вы задели за живое! — восторгался он в полном противоречии с ранее высказанными опасениями о необходимости сильных переживаний в музыкальной комедии. — Вы преодолели самый трудный барьер между огнями рампы и первыми рядами зрителей. И, без сомнения, завоевали их сердца. Мисс Дункан будет играть цыганку до конца сезона!

Лейла стояла, цепляясь за кулису с такой силой, будто от этого зависела ее жизнь. Единственный человек, для которого она пела, отсутствовал в зале — и больше не придет никогда.

Наступил вечер Рождества, и служебная дверь театра Линдлей бралась штурмом, словно дверь в магазин игрушек. Молодые и уже давно перешагнувшие этот возраст люди толпились, сжимая в руках оранжерейные розы или орхидеи. Двухколесные экипажи выстроились в ряд, ожидая появления дам, затянутых в сатин и шелка, увешанных бриллиантами и закутанных в дорогие пальто.

За углом слышался гул толпы, покидающей здание театра. Швейцар вызывал частные экипажи, кто-то пытался поймать проезжающий мимо кеб, знакомые прощались, решая, где им снова встретиться, чтобы продолжить так славно начавшийся вечер, зрители с галерки, прежде чем разбежаться, громко желали друг другу веселого Рождества.

Хотя главный вход в театр был ярко освещен, узкая тропинка, ведущая к служебной двери, оставалась в тени. Порывы ветра, налетающего со стороны дороги, приносили хлопья снега, скользящие по лицам толпящихся здесь мужчин.

За кулисами все еще бурлила жизнь, не менее веселая, чем во время представления. Сегодня девушки одевались, чтобы сразить наповал, и все так и светились от возбуждения, обмениваясь подарками, поцелуями или ехидными замечаниями, в зависимости от собеседника. Каждому работающему в театре Лестер Гилберт преподнес маленький подарок и бокал шампанского, а особо приближенные собрались в роскошной комнате, называемой им офисом, чтобы в упоении рассказывать друг другу, какие же они все замечательные. Аделина Тейт и Франц Мительхейтер старательно избегали друг друга, как это повелось в последнее время, но перед каждым лежала гора богато украшенных подарков, а открытые двери их уборных позволяли увидеть цветы, которых вполне хватило бы на весь Ковент-Гарден4.

• Предыдущая
• 51/101
• Следующая