Любовница твоего мужа (СИ) - Суботина Татия - Страница 22
- Предыдущая
- 22/67
- Следующая
— За двумя зайцами погонишься, — почти пропел хозяин вечеринки. Он просто лучился довольством. — Просил же уступить зайку мне, ты уже наигрался. Нельзя быть таким жадным, Глеб. До добра это не доводит, слышал?
— Мне нужно на воздух, — слабым голосом пробормотала я.
Никто даже не обратил особого внимания, когда я пробиралась сквозь толпу на улицу. Глеб был занят… женой и разборками с Владом. Я здесь как никогда оказалась лишней.
От морозного воздуха у меня дух перехватило. Шубка, подаренная Глебом, осталась в гардеробной. Я, как была, в легком платье, так и выскочила, но холод снаружи так не обжигал, как мороз внутри.
Да и отдышаться бы только, в себя прийти.
— Кошмар какой-то. Жуткий сон, — бормотала я.
Если сильно зажмуриться, может, получится проснуться?
Только не получалось вот. Реальность ударила по макушке в самый неподходящий момент. Припечатала так крепко, что не дышалось на полную грудь, все внутри горело от боли. Я горела…
Подарки его дочери выбирала, планы на новый год строила… Дура! Ну дура же!
Глеб женат, а я… никто. Так, кажется, он тогда и сказал Кате? Хоть в этом не соврал.
— Эй ты, любовница! — окликнула меня Мари, что выбежала следом. Несмотря на довольно большой уже живот, девушка была шустрой. — Не смей лезть к Глебу, поняла? Жить же хочешь?
— Вы точно о моем Глебе говорите? О Вишневском? — непонятно на что все еще надеялась я, но сердце продолжало трепыхаться. А ведь нанесенная рана точно была несовместима с жизнью.
— Вишневская — это я, — хищно улыбнулась Мари. — А Глеб — Холявкин. Да-да, он не только меня в жены взял, вошел в семейный бизнес, но и фамилию сменил. Несолидно для него, видите ли, было. А девок всяких мять по углам и каморкам — это солидно. Думаешь, ты первая у него?
— Что?
Я все никак не могла отвести взгляд от ее живота. Какой у нее срок? Месяцев семь-восемь? Больше? Это получается, что все время, пока мы были с Глебом, он пахал на два фронта?
— Но такая идиотка наивная точно первая, — рассмеялась блондинка. — И где вас только делают? Невинная мордашка, коровьи глаза и раболепное выражение — фу, противно.
— Я-а…
Мари не была красивой. В классическом понимании этого слова. Слишком широкие скулы, слишком длинный нос и глубоко посаженные глаза. Не красавица, да, но несла она себя так, словно настоящая королева. За счет этой уверенности и сияла, словно первая леди вечера.
— Глеб ходок еще тот, я уже смирилась, — перебила она. — Да и хороший левак только укрепляет брак, слыхала? Тем более мне сейчас особо активничать в интимном плане нельзя, а Глеб у меня ненасытный. Ну ты и сама наверняка это знаешь, да?
Она подкрадывалась ко мне, словно дикая кошка. А я отступала, пока не наткнулась спиной на перила. Дальше только кубарем вниз.
— Хорошо тебе было с моим мужем, гадина? — прошипела Мари мне в лицо. — Первоклассно давала?
— Я-а… — Все нужные слова вдруг потерялись. Соперница не толкала, но я все равно падала. В пропасть, в личный ад, любовно приготовленный мне Глебом.
— Чем же еще такая, как ты, могла бы его взять?
Она смотрела на меня с таким пренебрежением и презрением, что мне самой от себя становилось противно. Хотелось спрятаться, исчезнуть, раствориться… Но ничего из этого было невозможно, только стоять и держать ответ перед той… на чьего мужа я позарилась.
— Простите, — вырвалось рыданиями. — Я правда не знала, что он женат!
— Думаешь, я поверю, что этот факт из его биографии изменил бы твое отношение? — выгнула брови она. — Вам лишь бы ухватить кусок пожирнее, правда же? Мужика при бабле, с квартирой и цацками. То, что этот мужик семейный и с детьми, не так существенно. Или скажешь, мой муж тебя не содержал?
— Он…
В свете открывшейся информации поступки Глеба смотрелись совершенно иначе. Все это время я была в розовых очках, а сейчас они разбились. Стеклами вовнутрь.
Прозрение оказалось слишком болезненным. Иллюзия была мне спасением, правда все равно очень ранила…
— Вот видишь, — хмыкнула Мари. — Не строй из себя невинную овечку, ты такая же дрянь, как и все. Узнай обо мне раньше, и ничего не изменилось бы. Только приняла бы свой статус официально.
— Нет, я…
— Ой, я тебя прошу! — всплеснула руками она. — Добренькой захотела прикинуться? Жила ведь с Глебом на съемной квартире?
— Откуда вы?..
— Знаю? — усмехнулась она. — Я о своем муже знаю все, детка. Потому что он мой. Был моим, сейчас мой и будет. Всегда. Ну разве что я когда-нибудь решу дать ему пинок под зад, если мне надоест это родео, но сейчас не обо мне. Ты пользовалась тем, что Глеб отстегивал, небось и не работала даже. Хотя нет, работала — давалкой. Элитной, я бы сказала. Больше мы в твоих услугах не нуждаемся. Мне рожать через пять недель, пора Глебу вымаливать у меня прощение и всячески задабривать, а скоро и вернуться в мою постель.
— Мы? — зацепилась я.
— Это для мужа я остаюсь наивной обманутой женушкой. Теперь он с полгода как минимум будет шелковым, лишь бы искупить свою вину. А так-то я знаю о каждой щучке, что смеет залезть к нам в штаны, — сложила руки на груди девушка. — Ты была с ним, тратила мои деньги, пока мне это было выгодно, но непозволительно долго задержалась. Обычно Глеб меняет давалок каждые две недели, а тут…
— Вы так спокойно об этом говорите?!
— Предлагаешь мне истерить? — закатила глаза Мари. — Запомни, дорогая, я за свое кому угодно глотку перегрызу. Тебе лучше не стоять у меня на пути, поняла?
— Вы… мне угрожаете? — ахнула я.
— Попользовалась моим, вкусила богатой жизни и отойди в сторону. Такой, как ты, легко будет папика отыскать, не пропадешь. А хочешь, я тебе характеристику дам? Мол, отлично принимает и глубоко загла…
— Я не проститутка!
— Разве? — склонила голову набок девушка. — Ты слишком высокого о себе мнения, знаешь? Разуй глаза и посмотри на жизнь трезво. Тебя использовали именно так, как ты того заслуживала. На большее ведь не тянешь.
— Да как вы… — задохнулась я.
— А вот смею! — оскалилась она. — Ты же смела пользоваться чужим мужиком, деньгами и даже цацки за мной донашивать!
С этими словами Мари дернула кулон, что подарил мне Глеб. Цепочка разорвалась, шею полоснуло болью.
— Ай!
— Сережки сама снимешь или вырвать с ушами?
— Сама, — сказала я и поспешила отдать украшение. Не подарок, как оказалось…
Гадко-то как, боже!
— Солнышко? — выскочил на крыльцо Глеб. — Мари, детка, простынешь! Ну кто зимой щеголяет в платье? Не только о себе нужно думать.
Он накинул на ее плечи шубку и сжал жену в объятьях, а на меня даже не глянул. Точно и не было меня. Не рядом, никогда…
— Все хорошо? — ворковал он с Мари. — У тебя ничего не болит?
«У меня болит, Глеб! У меня! — хотелось сорвать глотку от крика мне. — Я сейчас сдохну от этой боли! Ну, посмотри же на меня!»
Только внешне я оставалась нема. Заиндевевшая. От холода ли?
— Пить хочу, — сморщила носик Мари, которая в мгновение ока превратилась в капризную девицу. Ни грамма коварства не осталось. — Ноги опухли, спину ломит…
— Пойдем в тепло, любимая. Сейчас все будет, — пообещал Глеб.
Они вернулись в дом, а я осталась на морозе. Никому не нужная. Использованная. Грязная. Одна.
Мне стоило забрать верхнюю одежду и сумочку, но ноги отказывались идти. Я посильнее закусила нижнюю губу, придушив рвущиеся наружу рыдания, обняла себя за плечи. От мороза уже и тела не чувствовала. Впрочем, внутрь он не пробирался, там уже все давно замерзло.
Через окна лился свет, даже на улице слышалась приглушенная музыка. Кому-то сейчас явно было весело, мне же хотелось сесть в снег и…
— Рита? — послышался мужской голос. — Решила замерзнуть назло врагам?
Влад подошел со спины, прижал к себе, а меня словно током шибануло от жара его тела.
— Да ты уже как сосулька! — нахмурился он. — Одежду в доме оставила? Пойдем.
— Я т-туда н-не пойд-ду! — неожиданно у меня прорезался крик, правда, заикание появилось. Зубы выбивали чечетку от холода. — Н-ни за чт-то!
- Предыдущая
- 22/67
- Следующая