Девушка вне всяких подозрений - Островская Екатерина - Страница 3

– В соседнем доме. Неплохой, кстати.

– Сосед ваш там работает?

– Который? А, это молодой такой? Не знаю – может быть.

– Да бог с ним, с вашим соседом, – махнул рукой Гончаров, – он к делу не относится.

– Да, – согласилась женщина, – я его едва знаю. Он мне помог как-то продукты до квартиры донести.

Тут включилась мелодия звонка мобильного телефона.

– «Блэк мэджик вумен», – узнала Нина, – у моего мужа на входящем звонке точно такая же музыка стояла.

– Так это его аппарат и есть, – сказал Игорь и вышел из кухни.

Посмотрел на экран, вызов шел с номера абонента «Колл-центр».

Гончаров нажал на кнопку и вышел на лестничную площадку, прижимая телефон к уху.

– Алло, – прозвучал в трубке нежный женский голос, – ты меня слышишь?

– Слышу, – ответил майор.

– Это Володя?..

– Нет. Владимир Сергеевич ответить не может. Я немного позже вам перезвоню. Только вы скажите, как вас зовут.

– А вы кто?

– Я – майор полиции.

– Полиции? – удивился голос. – А что такое произошло? Вы можете мне объяснить?

– Объясню, только если вы назовете себя и скажете, по какому вопросу звоните.

– Передайте Володе, что звонила Вика и хотела узнать… Но это я ему скажу сама, потому что это очень личное.

– Я понимаю, вы хотели сказать, что любите его и ждете.

– Да, – совсем тихо произнесла девушка, – а что с ним? Его арестовали?

– Ничего не могу говорить. Просто нет сейчас времени. Перезвоню через часок, и мы пообщаемся.

Он постоял еще минуту, раздумывая, потом вернулся в квартиру и направился в комнату, где хозяйка с увлечением рассказывала что-то практиканту.

Женщина повернулась к нему:

– Слушаю вас.

– Этот парень, молодой, что здесь живет…

– Максим, что ли? Так он не живет, он здесь квартиру снимает. Где-то в январе въехал. Хороший парень: не курит, не пьет, не выражается. Женщин к себе не приводит. Плохого слова про него не скажу.

Гончаров вернулся на кухню. Вдова смотрела в окно, за которым была стена точно такого же дома – двойника того, в котором она сейчас сидела, правда, не в своей квартире, а за кухонным столом соседки.

– Кто-то звонил на телефон моего мужа? – спросила Нина.

– Да, – кивнул Гончаров, – звонил важный свидетель. Потом я связался с экспертами, которые уже работают по вашему делу, и получил исчерпывающую информацию.

– Какую?

Игорь ответил не сразу, а потом признался:

– Даже не знаю, с чего начать. – Он помолчал, словно обдумывая последующие слова, и перешел на почти доверительный тон: – Видите ли, Нина, статья сто пятая УК РФ часть первая, а именно убийство, то есть умышленное причинение смерти другому человеку, наказывается лишением свободы на срок от шести до пятнадцати лет с ограничением свободы до двух лет или без такового.

– Зачем вы мне это говорите? – растерялась Нина. – Не понимаю.

– Максимальный срок могут присудить, если убийство связано с корыстными интересами: завладением имуществом убитого человека – квартирой, машиной, его долей в бизнесе. Пятнадцать многовато, конечно, но при хорошем и дорогом адвокате могут назначить и двенадцать, однако двенадцать лет тоже много. Это бесконечно много. Вам сейчас сколько?

– Мне сейчас тридцать два. Только при чем здесь я? Не понимаю, к чему эти намеки? Неужели вы могли подумать? Да вы что!

– Я ни на что не намекаю, просто рассуждаю. Минимальный срок по сто пятой части первой – шесть лет, но можно получить и меньше, если дело будет рассматриваться в особом порядке, когда подозреваемый еще до суда признает свою вину. В этом случае наказание будет две трети от минимального, то есть четыре года. При хорошем поведении можно будет рассчитывать на условно-досрочное освобождение. То есть пребывание в колонии составит уже не сорок восемь месяцев, а всего тридцать два, а с учетом нахождения под стражей до суда и того меньше – года два. В моей практике были такие случаи: два года вместо пятнадцати… Два года осужденные женщины работают в швейной мастерской…

– Я поняла, – медленно произнесла Нина, поднимаясь со стула, и повторила, уже почти разъяренная: – Я поняла, к чему вы клоните: вы хотите, чтобы я призналась в убийстве, которого не совершала. Вон из квартиры!

– Квартира не ваша, – напомнил Игорь.

Вдова вскочила со стула и шагнула к выходу, но на ее пути стоял полицейский, и она остановилась.

– Вы не совершали убийства, – согласился Гончаров, – но, вполне возможно, организовали его. Присядьте, пожалуйста. Я вам не враг и все сейчас объясню. Дело в том, что криминалистическая наука за последние лет пять шагнула далеко вперед. На крюке люстры остались отпечатки, на самой люстре, на клавишах компьютера…

– Нет там никаких отпечатков.

– Есть, даже если преступник действовал в гигиенических перчатках. Кроме того, внутри самих перчаток остались его потожировые следы… Опять же на веревке остается след латекса, из которого изготовлены перчатки, да и на самой перчатке след от веревки, на которой был подвешен ваш муж… Под давлением улик ваш сообщник пойдет на сделку с правосудием и получит четыре года, которые превратятся в скором времени в два. А вам как организатору и выгодополучателю – ведь вы же наследуете все состояние мужа – влепят все пятнадцать, которые не уменьшатся ни в каком случае. А пятнадцать лет строгого режима в компании грязных уголовниц – уверяю вас, не все переносят.

– Я не понимаю, чего вы от меня хотите…

– Я не настаиваю, Нина, – с сочувствием произнес майор, – вы подумайте немного, а потом мы пройдем в вашу квартиру, заглянем в мусорное ведро или в корзину с бельем, короче, осмотрим все помещения самым тщательным образом. Очень скоро обнаружим перчатки, отошлем на экспертизу. После чего обратного пути уже не будет. Сколько лет Максиму сейчас?

– Какому Максиму?

– Вашему соседу. Мы же вспоминали о нем сегодня. А вы каждый раз переспрашиваете, будто не помните, о ком идет речь, а ведь он бывал у вас не раз: помогал заносить в дом продукты, задерживался…

– Ему тридцать, – ответила женщина, – кажется, тридцать… Но точно не знаю.

– Он выйдет из колонии общего режима, когда ему будет тридцать четыре, а может, и тридцать два всего. Он останется молодым мужиком, сильным. А вам еще сидеть и сидеть на строгаче. Как вы думаете, станет ли он ждать вас тринадцать лет?

Нина задумалась, посмотрела в окно, вздохнула, повернулась к Гончарову и посмотрела на него так, словно хотела попросить о чем-то.

– Я не убивала, – тихо произнесла женщина, – это Максим. Он заметил, что у нас с мужем плохие отношения… То есть не то что плохие, а вообще никаких. Володя начал выпивать, завел себе любовницу. Хотел даже развестись, но не желал делить имущество… Он стал поднимать на меня руку, оскорблял постоянно. Сосед случайно стал свидетелем нашей ссоры… И я в таком состоянии отчаяния случайно поделилась с ним своим горем. А он сказал как бы в шутку, что в подобной ситуации любая женщина просто обязана обезопасить себя… Обещал мне помочь, потому что я очень нравлюсь ему… Сказал, что как-нибудь предложит Володе выпить вместе, напоит его до бесчувственного состояния и повесит… Я тогда подумала, что это шутка, потому что поверить в то, что человек, пусть даже из-за любви, может лишить жизни другого, невозможно. Но вот видите сами, что именно так и случилось…

– То есть вы сами ничего не планировали?

– Нет, конечно, – возмутилась Нина, – как вы такое вообще могли подумать?!

Гончаров обернулся на дверь, за которой был коридор.

– Очень приличная пара, – прозвучал там голос соседки, – они так любили друг друга. Кто бы мог подумать, что такая трагедия случится!

Майор кивнул, словно соглашаясь с только что услышанным, и посмотрел на вдову:

– Сейчас мой помощник принесет лист бумаги, и вы все это напишете, только не забудьте указать, что вы не были в курсе преступных намерений человека, которого едва знали, и тогда хороший адвокат переквалифицирует статью сто пятую на какую-нибудь попроще, например, на двести пять точка шесть. А это или штраф в сто тысяч рублей, или, но это в самом худшем случае, один год в колонии-поселении. То есть год будете жить в сельском доме, ходить в лес за грибами…