Купец. Поморский авантюрист (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 6

— Николка, зря ты подписался, купчики твои придут да уйдут несолоно хлебавши.

— Это еще почему?

— А где нам той форели взять, да десять бочек? — пожал плечами Митька. — Я по такой рыбе не ходок, где ловить — знать не знаю.

— Ты про это… Места знать надо, ты прав.

— И ты знаешь? — уцепился Митька.

— Я не даве как вчера разговаривал с рыбачками, так они мне на посол две бочки речной форели привезли среди прочего. Спрашиваю — откуда лов? Говорят — поднимись чуть выше, этак верст на десять, и будет тебе рыбачье счастье. Форель речная сама в сети идет, в море выходит.

Митька прикинул навскидку — верст на десять, значит, где-то в Нокуевском заливе такой бойкий лов? Митька переглянулся со своими рыбаками, ловя их настроение. Глаза у всех троих блестели в предвкушении будущей наживы.

— На Варзине, — конкретизировал место Николка и повторил: — Там сама рыба в сети плывет, зуб даю.

— Уверен, что рыбакам твоим доверять можно? — спросил Олешка, всегда подозрительный в подобных вопросах. Кто же, по его разумению, станет выдавать места, где промысел справлять можно?

— Ну так-то если брехать будут, я в следующий раз рыбу на посол не возьму, смекаешь? Вот и они смекают. К тому же у Митрофанки обычно что ни промысел, то улов кислый, а на этот раз пришел довольный. Сказывал, на Варзине рыбу ловил.

— Веришь? — покосился на Митьку Олешка.

— Верю, — подтвердил Митька.

— Только это, рыбачки, если за дело беретесь, надо выходить без промедления. Купчики-то в губу Варзины прямиком придут, через день-другой. Затянете чутка и разминетесь.

— Не в Йоканьге торг пойдет разве?

— Не-а, — отрицательно покачал головой Николка.

— А твой интерес в чем, а, Николка? Если купчики в Йоканьгу не пойдут, то и торга в селении не будет. Рыбу тебе на посол никто не отдаст. Значит, от нас мзду хочешь какую? — спросил Олешка, как всегда, прямо.

— Оно тебе надо, рыбачок, думки думать про мой интерес? — Николка улыбнулся во весь рот. Широко и искренне. — С вас-то я точно ничего не возьму, об этом не беспокойтесь. В другом у меня интерес, но выкладывать его не буду. Чтобы не сглазить.

— Любо, — согласился Митька. — Нас все устраивает.

Переглянулся с Олешкой, который задумчиво чесал макушку: как так Николка не будет ничего брать, а прок ему с этой затеи тогда какой? Митька внушительно кивнул — мол, порядок. В отличие от Олешки, ему все было понятно без лишних слов. Да и не принято о таких вещах толковать и спрашивать. Интерес Николки, по разумению Митьки, лежал на поверхности. Если торг с купцами срастется, то ушлый Николка «расширится». Поставит погост на берегу Варзины, дабы посолом заниматься, подмяв под себя округу. Более того, он новые торговые связи наладит. Напрямую, без скупщиков местных, которые потом рыбку тутошную втридорога перепродают.

Все это Митька понимал более чем отчетливо. Николка предлагал дело. Следовало соглашаться.

— Нас все устраивает, — повторил Митька, вставая из-за стола и подавая Николке руку. — По рукам!

— По рукам!

Довольный хозяин стиснул руку рыбаку со всей силы и от души потряс.

[1] Многие названия здесь даны современными, так как оригинальных варианты их либо крайне малоизвестны, либо утрачены.

[2] Шняка — это крупная морская лодка, размером в пределах спасательного вельбота XIX века. Причем изготовленная сшивкой (обычно еловыми корнями), без обильного использования дорогостоящих металлических креплений. Посему и стоила недорого.

[3] В старых общинах, особенно сельских, редко пользовались индивидуальными тарелками даже в начале XX века, хлебая варево ложкой из единого котелка или чугунка. Это было своеобразным ритуалом, сближающим коллектив. Да и проще в утилитарном смысле — мыть жирные тарелки в холодной воде, да еще без моющих средств то еще приключение. Особенно тарелки деревянные, которые варевом хорошо пропитывались.

Рыбачки из артели Митьки долго рассуждали о том, что неплохо бы заночевать в Йоканьге. Тут тепло, кормят до пуза и отдохнуть можно как следует. Никто ж, как бы так сказать, не против встать ни свет, ни заря, зато выспавшись перед новым рывком. А то как-то не по-человечески получается — в ночь плыть без продыха. Да и бочек нет, все полагали, что Николка не успел рыбку разгрузить.

Однако Николка не стал заморачиваться перегрузом и мытьем. Хозяин попросту выдал им десять чистых пустых бочек взамен. Рыбаки, включая самого Митьку, только и нашлись, что удивленно хлопать глазами — прежде Николка так не щедрился никогда. Уже через полчаса Митька собрал команду на берегу. Рыбаки приготовили снасти, погрузили бочки на шняку, а через час благополучно отплыли, затемно. Прибыв в Йоканьгу по полудню, они не пробыли здесь и нескольких часов.

Шняка отошла от берега, расправила парус — полный вперед. До места было порядка десяти верст. Придется ли плыть в ночь? Придется, куда ж без этого, но, если хочешь заработать, и не то терпеть будешь, и в ночь поплывешь. Однако, отплыв от берега на полверсты, их шняка поймала сильный попутный ветер и понеслась к губе Варзины. Тогда и стало понятно, что на месте они будут не позднее полуночи. Митька распорядился готовить снасти на лов для ночной рыбалки, искусством которой члены артели владели целиком и полностью.

Нечасто бывает, когда, собираясь и двигаясь впопыхах, удается все предусмотреть, чтобы без сучка и задоринки, но Митьке это удалось сполна. Они без приключений прибыли в залив и начали пробный промысел — закинули сети. Форель, как подсказал Митьке Стенька, водится как в пресной, так и в солоноватой морской воде у самых рек, поэтому времени терять не стали, решили пробовать рыбачить здесь. И как выяснилось, то были не пустые слова, потому что рыба будто бы сама по себе шла в сети. Форели было действительно много! И если говорить о везении, то артели рыбаков повезло. Улов, причем форели, пошел тут же. Разумеется, была и другая рыба, которую приходилось отпускать — не было для оной места на борту, но форели в улове было более чем достаточно.

Рыбачили без остановки, и уже к рассвету им удалось с лихвой наловить столько рыбы, что все десять бочек оказались заполнены до краев. Опытные рыболовы попали на стаю, чем и сумели воспользоваться сполна. Промысел удался настолько, что рыбаки начали выбирать, какую рыбу оставить, а какую выпустить. Ту форель, что помельче, выпустили обратно в реку. Оставляли крупную. Митька довольно потирал руки — что ни рыба, то на стол царский в самый раз. Все, как заказывали.

Впрочем, сколь бы ни был шикарен улов, Митька быстро понял, что с выплатой монастырским он погорячился. Не получится заплатить всю оставшуюся сумму сразу, хоть тресни. Из головы совершенно вылетело, что свою долю из дохода заберут Олешка и братцы Стенька с Павликом. Долю, между прочим, немалую — десятину от вырученных средств каждый. И не голой рыбой, а деньгами с торга. За то, кстати, и брали Митьку изначально в артель — с торгом у него был полный лад, самим к скупщикам ходить не требовалось.

Как бы то ни было, если дело сложится, то со своей доли Митька с Николо-Корельским монастырем почти рассчитается. Останется разок съездить на промысел, чтобы долг окончательно закрыть.

«Заодно соль Николке в Йоканьгу подвезем… а может, и не в Йоканьгу уже, может, еще куда понадобится», — подумал Митька.

Закончив лов, они потрошили рыбку. Хоть никто из рыбаков и не смыкал глаз всю ночь, ни один из артели не жаловался. Мыслил о том, как потратит деньги вырученные.

Что до Николки, то Митька размышлял так: отблагодарить его надобно за щедрость такую. Глядишь, и в следующий раз подсобит чем. А вообще, по-хорошему, переговорить бы с купцами, что по Николкиной наводке придут. Да справиться поясней — кто, откуда, какой интерес имеют? Может, еще на какой торг договорятся. Все же лучше, чем местным скупщикам рыбку продавать за бесценок.

Выпотрошив очередную рыбную тушку, Митька отделил икру, а тушку бросил в бочку. Утер пот, струящийся со лба (это при том, что едва не замерзала вода). Икру решили засолить сразу и в отдельном бочонке из-под соли. Перед посолом икру было положено пропустить сквозь сито из бечевок, натянутых на квадратную деревянную раму — грохотку. С ее помощью отделяли икринки от тканей яичников. Потом зернистую икру посыпали солью мелкого помола, перемешивали деревянной лопаткой — и лакомство готово. Долго, муторно, но стоит того.