Бои в застое (СИ) - Леккор Михаил - Страница 11

Пообедав и придя от этого в превосходное настроение, Миша, как мог, проветрил атмосферу в помещении от алкогольно-похмельных запахов, заботливо укрыв перед этим Ичей имеющимся тряпьем, изображающим одеяла. И после этого сел за «любимое» пособие по противопожарной обстановке.

Несколько дней назад в кочегарку специально к Мише обещался подойти директор ГПТУ Замятин в ближайшее время, когда будет свободен, и требовалось произвести на него приятное впечатление своими знаниями. Вот какая закавыка!

К сожалению, книга, рекомендованная на курсах, оказалась сборником казенных правил и непонятных инструкций, написанных жутко-суконным языком. Из-за этого она была совершенно не перевариваемой обычным сознанием. Похоже, такую книгу специально рекомендовали, чтобы слушатели почитали, зависли и навсегда отстали. А если хочет сдать зачет, пусть сам вникает и постигает самостоятельным изучением материала, как ласково рекомендовали им на курсах суровые дяди в пожарном обмундировании.

Миша помнил отрывки информации прежнего «я» о первых месяцах армии, т. н. учебки, было очень похоже в плане обучения. Только физическая нагрузка была куда хуже. Ничего, он будет прилежно смотреть на преподавателей глазами преданного ученика, а на зачете все рассказывать их же словами. Память у него оставалась, как он убедился, хорошей, пройдет и этот этап. Лишь бы на Замятине не споткнуться. Педагоги самые коварные и дотошные наставники. Хотя Замятин оказался мужиком ничего.

После первого впечатления о директоре, весьма неприятного (сноб, задавака, хам и, похоже, не очень умный), постепенно картина исправилась. Замятин, несмотря на вид типичного советского бюрократа, очень занятого, но ничего не делаешься, на деле оказался вполне нормальным и понятливым человеком. У него, увы, просто была такая социальная роль – стремится быть социальным эталоном образцового строителя социализма и тянуть туда же всех окружающих. И, поскольку реальная жизнь в эти рамки категорически не хотела включаться, то и он больше подходил на карикатуру этого эталона советской деятельности, чем этого реального строителя.

Придя в котельную, на двух пьяных Ичей, находящихся на кровати в бессознательной нирване, он совершенно не обратил внимания, включив, видимо, их в состав второстепенной мебели типа колченогих табуреток. Полезная мебель, но гордиться ими не стоит. Зато с Мишей он поздоровался за руку, как с равным, посмотрел на топку – она старательно гудела огнем, показывая работоспособность рабочей смены. Принюхался к воздуху кочегарки – из него были выветрены застарелые запахи былых пьянок и заплесневелых закусок, поэтому атмосфера пахла только горелым углем и дымом, и лишь после этого утвердительно кивнул головой. А что пахло спиртным от Ичей, так это можно проигнорировать. Старики уже ничего не стоили и поэтому не нужно тратить на них эмоции.

– Хоть с тобой все хорошо получилось, – облегченно сказал директор, улыбаясь Мише, – все-таки наша коммунистическая идеология приносит свой результат, позволяет воздействовать не только в политической сфере, но и даже в моральной. Вот это и видно на твоем примере, дорогой мой.

Миша имел по этому поводу другое мнение. Знал бы товарищ директор, что здесь произошел тривиальный перенос личности при помощи различных технологий будущего. А коммунистическая идеология, к этому времени, кстати, довольно неэффективная, не имела к перерождению Миши никакого прямого влияния. А вот косвенное еще может сыграть, если сам Михаил Гаврилович Ивашин подсуетится и поработает своими рабочими ручками.

Но внешне он только согласно кивнул, показывая, что во всем согласен и будет работать только в рамках генеральной линии партии и правительстве. Директор известного ГПТУ, член райкома КПСС и член ряда общественных районных и даже городских организаций имел на повседневную жизнь их части Москвы довольно большое для администратора из сферы педагогики влияние. Возможно, у него есть рука в городском руководстве и он готовит себе базу для рывка на следующий уровень. Тогда это просто, был бы покровитель. Директор ГПТУ – это обязательно коммунист. Значит, можно легко перейти в партийную структуру. И все. Получаешь пост в районных органах, а хватит сил – в городских, а то и на Старую Площадь, в ЦК КПСС.

Энергичный дяденька лет сорока, неизвестно, на сколько хватит его драгоценного здоровья в таком бешенном нервном темпе деятельности, но пока лучше ему дорогу не переходить. Переедет и не заметит, заботясь о пользе простых советских людей. А у Миши свои планы и нужные для него задачи.

Пока Миша размышлял о бурной жизни и о активных людях, Алексей Андреевич умиротворенно посмотрел на сообразительного и не дерзкого кочегара. Он вообще любил послушных спокойных подчиненных, не пытающихся на каждое твое слово вставлять два своих. А кто их не любит, таких послушных, если честно? А в кочегаров этих он столько вложил сил, и моральных, и физических, столько нервов они у него вымотали, что пора бы их своими родственниками считать. И вот один из них стал, наконец, человеком и с ним можно поговорить о перспективном будущем. Ведь не всю же жизнь кидать уголек в кочегарке. Ладно, старики, у них все понятно – бери больше, кидай дальше, пока летит – наливай и пей. А у Миши все еще впереди. Ведь прошлое-то было замечательным – московская школа, в армии ВДВ, а затем срыв – водка, портвейн, одеколон. Давай, парень, снова на правильный путь! А мы тебе поможем, дадим руку.

Он еще немного доброжелательно поговорил с Мишей, которого на полном серьезе считал своим питомцем, итогом своей деятельности, а когда тот вынужденно отрывался – кинуть очередную порцию угля в топку, с интересом смотрел на современные будни кочегаров. Внешне они были неплохими – работа у огня, на тепле, в современной топке мало дыма и копоти. Существовала, правда, внутренняя часть, но ее видели не многие и от того удивлялись – почему так много пьют?

Вопросов по учебному материалу, чего так опасался Миша, Замятин не задавал, видимо, считая его слишком мелким и незначительным для себя, а, значит, и для своего питомца. Пусть противопожарной безопасностью занимаются пожарники!

Они оба с удовлетворением завершили свой недлинный разговор – товарищ директор вырос в своем мнении, как идеолог и руководитель, а Миша мог надеяться на поддержку Замятина хотя бы в первых шагах в рабочей карьере. Какой-то покровитель, пусть и не очень крупный и влиятельный, зато непосредственный начальник. При случае положительную характеристику по месту работы напишет. А это очень важный штрих в советской деятельности ХХ века.

После ухода директора Миша мог немного мог передохнуть. Впереди была ночь с нехитрой периодической работой по перекидыванию угля и поддерживанию уровня топки. Можно даже немного поспать, раскочегарив топку и подняв воду в отопительной системе.

Ичи вряд ли очухаются до завтрашнего утра, а если и проснутся ночью, то они ему мешать не будут, сосредоточившись в поисках не выпитого спиртного. А утром он сам разбудит Митрича – пора будет старику на смену, не вечно одному ему за рукоять лопаты держаться. Впрочем, к этому времени алкогольный дурман у того в голове развеется, а похмелье властно поднимет на дрожащие ноги. Сам проснется.

Уголь с улицы около кочегарки они накидали про запас к топке на неделю в преддверии запоя Ичей, так что завтра он полностью свободен. Хоть со Светой гуляй, хоть разрабатывай коварные планы по внедрению в окружение Брежневу, хоть ищи американского хронопутешественника. А пить Ичи в ближайшие недели уже не будут – не на что. Прокормиться бы до зарплаты. И у него денег нет чтобы занять. Поневоле трезвенники.

Хорошо!

Однако на завтра его «овеяла» долгожданная громкая слава лекаря и доброго кудесника. В том числе и не совсем с той стороны, какой он ожидал. Откуда что берется? Ведь все же поначалу было хорошо, когда все умеренно. Там женщину подлечил, здесь небольшого чиновника от простуды избавил. Радуйтесь, граждане.