Выбери любимый жанр

Окольный путь - Дрейк Дэвид Аллен - Страница 47


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

47

Выходя из двери, Шакунтала услышала, как Джиджабай снова закричала. Затем: удар, еще удар, и молчание.

— Ничего, девочка, ничего, — прошептал кушан.

Проход по дворцу оказался одним сплошным кошмаром. Принцесса, залитая кровью, находящаяся в полубессознательном состоянии, все равно могла видеть. И слышать. Весь дворец превратился в бойню и сумасшедший дом одновременно. Кто-то искал трофеи, кто-то кого-то пытал, насиловал. Варвары. Йетайцы напоминали обезумевших волков. Обычные войска малва оказались даже хуже — подобные обезумевшим гиенам, абсолютно неподдающиеся контролю. Несколько раз эскорту из кушанов приходилось останавливать солдат малва, бросающихся на принцессу. Кушаны мгновенно убивали солдат малва, которые приближались к ним, без малейших угрызений совести. Йетайцев убивали за одно то, что те косо посмотрели в их сторону.

Через некоторое время Шакунтала почувствовала, что ослабела от ужаса. Она попыталась бороться со слабостью, но это оказалось почти невозможно. Ее охватывало полное отчаяние.

Железный захват, державший ее вначале, постепенно превратился в успокаивающее объятие. Часть ее сознания все еще искала пути бегства, но воля была похоронена под безнадежностью. И каждую минуту голос повторял:

— Ничего, девочка, ничего.

Мягкий голос. Железо тоже может быть мягким.

Наконец они вышли из дворца и оказались в огромном дворе. И она заметила…

Железная рука повернула ее голову и уткнула в железное плечо. И Шакунталу повели прочь.

Принцесса собрала остатки воли.

— Нет. Нет, я должна увидеть, — сказала она.

Железо колебалось. Железо вздохнуло.

— Уверена?..

— Я должна увидеть. — Она помолчала и через несколько секунд добавила: — Пожалуйста. Я должна.

Железо колебалось. Еще один вздох.

— Ничего, девочка, ни…

— Я должна! Пожалуйста!

Железная хватка ослабла, ее развернули.

Шакунтала увидела. Они умерли — наконец-то. Собравшиеся вокруг махамимамсы уже занимались своей грязной работой. Скоро кожаные мешки будут готовы, и их вывесят в большом зале дворца императора малва.

Ее отец. Ее мать. Все ее братья, кроме младшего, погибшего в ее комнате. Но его тело скоро спустят вниз к этим палачам.

Железная рука снова развернула ее. Она не сопротивлялась. Мгновение спустя ее затрясло. Затем, несколько секунд спустя, принцесса заплакала.

Она ничего не говорила часа три, пока не стихли последние крики из Амаварати. Кушаны изо всех сил гнали лошадей, кавалерийский эскорт из раджпутов не возражал против быстрой езды.

Три часа ее мучили воспоминания об Андхре. Великой Андхре, разрушенной Андхре. Пять столетий династия Сатаваханы правила Центральной Индией. И хорошо правила. Династия Сатаваханы имела дравидское происхождение, поэтому они защищали дравидов от вторжений и опустошительных набегов завоевателей с севера, одно временно распространяя среди них все истинные достижения ведической культуры. Само имя «Сатавахана» происходило от колесницы Вишну, в которую были запряжены семь лошадей. Династия приняла это имя, перейдя в индуизм. Приняла — по собственному выбору, не под давлением.

И Сатаваханы воистину правили. Они никогда не уклонялись от войны, но всегда предпочитали более мягкие способы покорения и властвования. Лишь немногие — если вообще кто-то — из их подданных находили их правление деспотическим. Даже высокомерные и задиристые маратхи через некоторое время смирились с правлением Андхры. Смирились, а затем превратились в могучую десницу Андхры.

Под правлением Сатаваханы Андхра стала одним из крупнейших торговых центров мира. Торговля с Римом на западе, Цейлоном на юге, Китаем на востоке. Великий город Амаварати, теперь пылающий в огне, был самым процветающим и мирным городом во всей Индии.

С миром, процветанием и торговлей пришли знания, мудрость и искусство Сатаваханы поддерживали ученых, мистиков, художников, слетавшихся в Амаварати.

Движение брахманизма росло и развивалось при терпимости Андхры, вливая новые силы в индуизм. Буддисты и джайны, часто преследуемые в других индийских королевствах, не подвергались преследованиям в Андхре. Были даже разрешены пещерные храмы с изображениями и статуями Будды.

Шакунтала вспомнила красоту тех храмов, вихары, чайтьи и ступы.27 Она с трудом боролась со слезами. Вспомнив великолепные фрески в одном из храмов Андхры, принцесса больше не смогла сдерживаться.

Разрушено. Все. Разрушено навсегда.

Ее первыми словами были:

— Почему меня пощадили?

Командир кушанов объяснил. Мягко. По крайней мере так мягко, как позволяла правда.

Она плюнула. На мгновение показалось, что на лице командира мелькнула улыбка — небольшой дефект в железной маске.

Потом она спросила:

— Рагунат Рао?

Командир кушанов объяснил. На этот раз его голос не отличался мягкостью. Не было необходимости. Затем командир сказал, что будет потом. Теперь снова мягко. Настолько, насколько железо могло быть мягким.

Шакунтала рассмеялась. Гордость выплеснулась из ее души, подобно реке, смывающей всю безнадежность и отчаяние.

Принцесса произнесла свое последнее в день разрушения слово:

— Ну и дураки.

Когда спустилась ночь, кушаны и раджпуты разбили лагерь. Везде вокруг поставили часовых — по периметру лагеря и за его пределами. Раджпуты охраняли лагерь от атаки извне. Кушаны охраняли лагерь от Шакунталы.

Это была странная охрана. Кушаны старались держаться от нее подальше, развлекая друг друга — на хинди, который она понимала, — рассказами о недотепах-йетайцах напуганных девчонкой. Йетайцах, которых она пронзала копьем — сердце, горло, ноги и рот, которых она била ногой в пах, выбивала зубы. Кушанам особенно нравился рассказ про откушенный кончик носа.

За освещаемой кострами частью лагеря стояли надменные раджпуты. Они улыбались в бороды. Болтовня кушанов веселила их.

В ту же ночь, у пруда, недалеко от дворца в Амаварати, лягушка квакнула и отпрыгнула в сторону, испуганная внезапным движением рядом с собой.

Внимательный часовой мог бы разглядеть медленно ползущую фигуру, выбравшуюся из тростника на берег. Но в ту ночь в Амаварати не было внимательных часовых. Армия малва наслаждалась своим триумфом. В эту ночь по Амаварати ходили только орды пьяных убийц, воров и насильников и прятались немногие выжившие жертвы. И еще группа махамимамсов, за которыми присматривали жрецы. Хотя палачи оставались трезвыми и находились на посту, следить за какими-то прудами им было некогда. Они выполняли свои обязанности. И им еще предстояло обработать тело четырнадцатилетнего мальчика.

На берегу мужчина сорвал с себя тунику и перевязал раны. Ран было много, но ни одна не оказалась смертельной и ни одна не оставит его калекой. Через некоторое время они просто превратятся в шрамы, добавив еще несколько меток к уже значительной коллекции, собранной на его теле.

Перевязав раны, мужчина какое-то время отдыхал. Затем, продолжая двигаться неслышно и почти невидимо, исчез с прилегающей ко дворцу территории. В лесу он пошел быстрее. Молча, неслышно и почти невидимо. Как раненая пантера.

Глава 14

Дарас.

Весна 529 года н. э.

Исключительный ум Иоанна Родосского, думал Велисарий, — это, безусловно, положительный фактор.

Но он также был и фактором отрицательным.

— Почему ты мне лжешь? — спросил вышедший в отставку морской офицер. — Каким образом, Боже праведный, я могу сделать то, что ты там от меня хочешь, если от меня скрывают суть дела?

Велисарий спокойно смотрел на мужчину сверху вниз. Полководец был значительно выше ростом.

Иоанн Родосский нахмурился.

вернуться

27

Вихара — монастырское общежитие. Чайтья — буддийский храм-молельня, часто пещерный, служащий для поклонения ступе. Ступа — буддийское культовое сооружение, хранящее священные реликвии.

47
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело