Стихи - Давыдов Денис Васильевич - Страница 11

Я их ищу давно, давно не обретая.

Вам не сродни крылатый бог:

Жизнь ваша - стрелка часовая,

А рифметический итог.

Но та, которую люблю, не называя...

Ах, та вся чувство, вся - восторг,

Как Пиндара строфа живая!

1829

ВЕЧЕРНИЙ ЗВОН*

Вечерний звон, вечерний звон,

Как много дум наводит он!

Не тот, что на закате дня

Гудит в стенах монастыря,

Но тот, что пасмурной порой

Поется девой молодой...

Вечерний звон, вечерний звон,

Как много дум наводит он!

Как он мучителен и мил!

Как он мне чувства возмутил,

Когда впервые звук его

Коснулся слуха моего!..

То был не звук, но глас страстей,

То говор был с душой моей!

Вечерний звон, вечерний звон,

Как много дум наводит он!

Все вторило в природе ей:

Луна средь облачных зыбей,

Пустыня в сумрачной тиши

И ропот девственной души,

Терзаемой любви тоской,

И очи, полные слезой!..

Вечерний звон, вечерний звон,

Как много дум наводит он!

1830-е гг.

* Вариация на тему стихотворения И. И. Козлова "Вечерний звон". - Прим. ред.

МАША И МИША

Шутка

Как интересна наша Маша!

Как исстрадалася по Мише!

Но отчего же ехать к Маше

Так медлит долговязый Миша?

Быть может, занимаясь Машей,

На сахарном заводе Миша

Готовит карамельки Маше,

Но станется и то, что Миша

Забыл о нашей бедной Маше.

И, может быть, неверный Миша

Целует уж другую Машу,

Вы знаете какую, - Миша!

Опомнись, Миша! - наша Маша

Жива лишь памятью о Мише,

А новая красотка Маша

Грызет одни конфеты Миши

Грызет, как их грызут все Маши

В провинциях, где ныне Миша,

И в ус не дует эта Маша,

Что слаще их лобзанья Миши!

Когда, когда же к нашей Маше

Ты возвратишься, длинный Миша,

И сквозь очки увидишь Машу

Глядящую в лорнет на Мишу?..

1830-е гг.

ГЕРОЮ БИТВ, БИВАКОВ, ТРАКТИРОВ и Б...

Люблю тебя, как сабли лоск,

Когда, приосенясь фуражкой,

С виноточивою баклажкой

Идешь в бивачный мой киоск!

Когда, летая по рядам,

Горишь, как свечка, в дыме бранном;

Когда в б.....е окаянном

Ты лупишь сводню по щекам.

Киплю, любуюсь на тебя,

Глядя на прыть твою младую:

Так старый хрыч, цыган Илья,

Глядит на пляску удалую,

Под лад плечами шевеля.

О рыцарь! идол усачей!

Гордись пороками своими!

Чаруй с гусарами лихими

И очаровывай б....й!

1830 или 1831

ГОЛОДНЫЙ ПЕС

Ox, как храбрится

Немецкий фон,

Как горячится

Наш херр-барон,

Ну, вот и драка,

Вот лавров воз!

Хватай, собака,

Голодный пес.

Кипят и рдеют

На бой полки;

Знамена веют,

Горят штыки,

И забияка

Палаш вознес!

Хватай, собака,

Голодный пес.

Адрианополь

Без битв у ног,

Константинополь

В чаду тревог.

Что ж ты, зевака,

Повесил нос?

Хватай, собака,

Голодный пес.

Лях из Варшавы

Нам кажет шиш,

Что ж ты, шаршавый,

Под лавкой спишь?

Задай, лаяка,

Варшаве чес!

Хватай, собака,

Голодный пес.

"Все это жжется...

Я брать привык,

Что так дается...

Царьград велик.

Боюсь я ляха!.."

А ты не бось!

Хватай, собака,

Российский пес.

Так вот кресченды

Звезд, лент, крестов,

Две-три аренды,

Пять-шесть чинов;

На шнапс, гуляка,

Вот денег воз!

Схватил собака,

Голодный пес.

1832

ГУСАРСКАЯ ИСПОВЕДЬ

Я каюсь! Я гусар давно, всегда гусар,

И с проседью усов - все раб младой привычки.

Люблю разгульный шум, умов, речей пожар

И громогласные шампанского оттычки.

От юности моей враг чопорных утех

Мне душно на пирах без воли и распашки.

Давай мне хор цыган! Давай мне спор и смех,

И дым столбом от трубочной затяжки!

Бегу век сборища, где жизнь в одних ногах,

Где благосклонности передаются весом,

Где откровенность в кандалах,

Где тело и душа под прессом;

Где спесь да подлости, вельможа да холоп,

Где заслоняют нам вихрь танца эполеты,

Где под подушками потеет столько ж...,

Где столько пуз затянуто в корсеты!

Но не скажу, чтобы в безумный день

Не погрешил и я, не посетил круг модный;

Чтоб не искал присесть под благодатну тень

Рассказчицы и сплетницы дородной;

Чтоб схватки с остряком бонтонным убегал,

Или сквозь локоны ланиты воспаленной

Я б шепотом любовь не напевал

Красавице, мазуркой утомленной.

Но то - набег, наскок; я миг ему даю,

И торжествуют вновь любимые привычки!

И я спешу в мою гусарскую семью,

Где хлопают еще шампанского оттычки.

Долой, долой крючки, от глотки до пупа!

Где трубки?.. Вейся, дым, на удалом раздолье!

Роскошествуй, веселая толпа,

В живом и братском своеволье!

1832

ЕЙ

В тебе, в тебе одной природа, не искусство,

Ум обольстительный с душевной простотой,

Веселость резвая с мечтательной душой,

И в каждом слове мысль, и в каждом взоре чувство!

1833

NN

Вошла - как Психея, томна и стыдлива,

Как юная пери, стройна и красива...

И шепот восторга бежит по устам,

И крестятся ведьмы, и тошно чертям!

1833

ВАЛЬС

Ев. Д. 3вой*

Кипит поток в дубраве шумной

И мчится скачущей волной,

И катит в ярости безумной

Песок и камень вековой.

Но, покорен красой невольно,

Колышет ласково поток

Слетевший с берега на волны

Весенний, розовый листок.

Так бурей вальса не сокрыта,

Так от толпы отличена,

Летит, воздушна и стройна,

Моя любовь, моя харита,

Виновница тоски моей,

Моих мечтаний, вдохновений,

И поэтических волнений,

И поэтических страстей!

1834

* Золотарева Евгения Дмитриевна - дочь пензенских помещиков, с которой у Давыдова был продолжительный роман. - Прим. ред.

25 ОКТЯБРЯ

Я не ропщу. Я вознесен судьбою

Превыше всех! - Я счастлив, я любим!

Приветливость даруется тобою

Соперникам моим...

Но теплота души, но все, что так люблю я

С тобой наедине...

Но действенность живого поцелуя...

Не им, а мне!

1834

ЗАПИСКА, ПОСЛАННАЯ НА БАЛЕ

Тебе легко - ты весела,

Ты радостна, как утро мая,

Ты резвишься, не вспоминая,

Какую клятву мне дала...

Ты права. Как от упоенья,