Стихи - Давыдов Денис Васильевич - Страница 9

На ложе радости. ....................

.....................................

.....................................

Я часто говорю, печальный, сам с собою:

О, сбудется ль когда мечтаемое мною?

Иль я определен в мятежной жизни сей

Не слышать отзыва нигде душе моей!

1817

РЕШИТЕЛЬНЫЕ ВЕЧЕР

Сегодня вечером увижусь я с тобою,

Сегодня вечером решится жребий мой,

Сегодня получу желаемое мною

Иль абшид* на покой!

А завтра - черт возьми! - как зюзя натянуся,

На тройке ухарской стрелою полечу;

Проспавшись до Твери, в Твери опять напьюся,

И пьяный в Петербург на пьянство прискачу!

Но если счастие назначено судьбою

Тому, кто целый век со счастьем незнаком,

Тогда... о, и тогда напьюсь свинья свиньею

И с радости пропью прогоны с кошельком!

1818

* Абшид- отставка. - Прим. ред.

ЛИСТОК

Листок иссохший, одинокой,

Пролетный гость степи широкой,

Куда твой путь, голубчик мой?

"Как знать мне! Налетели тучи,

И дуб родимый, дуб могучий

Сломили вихрем и грозой.

С тех пор, игралище Борея,

Не сетуя и не робея,

Ношусь я, странник кочевой,

Из края в край земли чужой:

Несусь, куда несет суровый,

Всему неизбежимый рок,

Куда летит и лист лавровый

И легкий розовый листок!"

Конец 1810-х - начало 1820-х гг.

БОГОМОЛКА

Кто знает нашу богомолку,

Тот с ней узнал наедине,

Что взор плутовки втихомолку

Поет акафист* сатане.

Как сладко с ней играть глазами,

Ниц падая перед крестом,

И окаянными словами

Перерывать ее псалом!

О, как люблю ее ворчанье:

На языке ее всегда

Отказ идет как обещанье

Нет на словах, на деле да.

И, грешница, всегда сначала

Она завопит горячо:

"О, варвар! изверг! я пропала!",

А после: "Милый друг, еще..."

Конец 1810-х - начало 1820-х гг.

* Восхваление. - Прим. ред.

x x x

Счастлив, кто заплатил щедротой за щедроту,

Счастливей, кто расквасил харю Роту*.

1820-е гг.

* Рот Логин Осипович (1780-1851) - генерал, командир 3-й гренадерской дивизии, отличавшийся жестокостью и несправедливостью. - Прим. ред.

ГУСАР

Напрасно думаете вы,

Чтобы гусар, питомец славы,

Любил лишь только бой кровавый

И был отступником любви.

Амур не вечно пастушком

В свирель без умолка играет:

Он часто, скучив посошком,

С гусарской саблею гуляет;

Он часто храбрости огонь

Любовным пламенем питает

И тем милей бывает он!

Он часто с грозным барабаном

Мешает звук любовных слов;

Он так и нам под доломаном

Вселяет зверство и любовь.

В нас сердце не всегда желает

Услышать стон, увидеть бой...

Ах, часто и гусар вздыхает,

И в кивере его весной

Голубка гнездышко свивает...

1822

ЭПИТАФИЯ

Под камнем сим лежит Мосальский* тощий:

Он весь был в немощи - теперь попал он в мощи.

1822

* Князь Кольцов-Мосальский А. А. (ум. 1843) - московский сенатор. - Прим. ред.

ВЕЧЕР В ИЮНЕ

Томительный, палящий день

Сгорел; полупрозрачна тень

Немого сумрака приосеняла дали.

Зарницы бегали за синею горой,

И, окропленные росой,

Луга и лес благоухали.

Луна во всей красе плыла на высоту,

Таинственным лучом мечтания питая,

И, преклонясь к лавровому кусту,

Дышала роза молодая.

1826

ОТВЕТ

Я не поэт, я - партизан, казак.

Я иногда бывал на Пинде, но наскоком,

И беззаботно, кое-как,

Раскидывал перед Кастальским током

Мой независимый бивак.

Нет, не наезднику пристало

Петь, в креслах развалясь, лень, негу и покой.

Пусть грянет Русь военною грозой

Я в этой песни запевало!

1826

ПАРТИЗАН

Отрывок

Умолкнул бой. Ночная тень

Москвы окрестность покрывает;

Вдали Кутузова курень

Один, как звездочка, сверкает.

Громада войск во тьме кипит,

И над пылающей Москвою

Багрово зарево лежит

Необозримой полосою.

И мчится тайною тропой

Воспрянувший с долины битвы

Наездников веселый рой

На отдаленные ловитвы.

Как стая алчущих волков,

Они долинами витают:

То внемлют шороху, то вновь

Безмолвно рыскать продолжают.

Начальник, в бурке на плечах,

В косматой шапке кабардинской,

Горит в передовых рядах

Особой яростью воинской.

Сын белокаменной Москвы,

Но рано брошенный в тревоги,

Он жаждет сечи и молвы,

А там что будет - вольны боги!

Давно не знаем им покой,

Привет родни, взор девы нежный;

Его любовь - кровавый бой,

Родня - донцы, друг - конь надежный,

Он чрез стремнины, чрез холмы

Отважно всадника проносит,

То чутко шевелит ушми,

То фыркает, то удил просит.

Еще их скок приметен был

На высях за преградной Нарой,

Златимых отблеском пожара,

Но скоро буйный рой за высь перекатил,

И скоро след его простыл...

1826

ПОЛУСОЛДАТ

"Нет, братцы, нет: полусолдат

Тот, у кого есть печь с лежанкой,

Жена, полдюжины ребят,

Да щи, да чарка с запеканкой!

Вы видели: я не боюсь

Ни пуль, ни дротика куртинца;

Лечу стремглав, не дуя в ус,

На нож и шашку кабардинца.

Все так! Но прекратился бой,

Холмы усыпались огнями,

И хохот обуял толпой,

И клики вторятся горами,

И все кипит, и все гремит;

А я, меж вами одинокой,

Немою грустию убит,

Душой и мыслию далеко.

Я не внимаю стуку чаш

И спорам вкруг солдатской каши;

Улыбки нет на хохот ваш;

Нет взгляда на проказы ваши!

Таков ли был я в век златой

На буйной Висле, на Балкане,

На Эльбе, на войне родной,

На льдах Торнео, на Секване?

Бывало, слово: друг, явись!

И уж Денис с коня слезает;

Лишь чашей стукнут - и Денис

Как тут - и чашу осушает.

На скачку, на борьбу готов,

И, чтимый выродком глупцами,

Он, расточитель острых слов,

Им хлещет прозой и стихами.

Иль в карты бьется до утра,

Раскинувшись на горской бурке;

Или вкруг светлого костра

Танцует с девками мазурки.

Нет, братцы, нет: полусолдат

Тот, у кого есть печь с лежанкой,

Жена, полдюжины ребят,

Да щи, да чарка с запеканкой!"

Так говорил наездник наш,

Оторванный судьбы веленьем

От крова мирного - в шалаш,

На сечи, к пламенным сраженьям.