Лазурное небо (СИ) - Борик Пан - Страница 11

— Эй, что с нами будет?

Молчание не длилось долго, скорее всего боец искал правильные слова для ответа, и в конце концов дал его.

— Продадут на органы, в рабство, на работы или ферму. Как повезёт. Тебя дрыщ точно на органы пустят, а с тобой девка могут и позабавиться.

В голосе воителя не было издёвки или же ненависти, он просто отвечал на заданный вопрос, честно и беспристрастно. В какой-то степени Илви прониклась уважением к тому, перед кем все равны. Но так ли это на самом деле? И всё-таки сражаться с ним она не хотела, ведь такого бугая повалить будет крайне сложно.

Не прошло и двух минут, явился старичок, принёсший мешок с десятью слитью — небольшими, приплюснутыми дощечками которые использовали в здешних краях как валюту. Чаще всего можно было увидеть медную и серебряную слить, золотую же крайне редко. Отчего и стоимость её была неимоверно высока. От редкости зависел вес и размер, если одна золота слить не помещалась в руке, то вот двадцать медных слити, с трудом можно было расположить на расстоянии от самого длинного пальца до локтя.

Надзиратель передал ключ от кандалов, и проверив содержимое мешочка, кивнул торговцу, отправляясь восвояси. Пожилой, лысеющий мужчина с крайним любопытством рассматривал Илви, явно думая как успешнее её продать. Вздохнув и потирая руки, он с неподдельным энтузиазмом сказал:

— Ну что мои дорогие, принесите мне как можно больше слити!

В этот момент девушка поняла насколько плачевно её состояние, но была рада, что предсказание её сокамерника по поводу смерти, были не больше чем его страхи. Новый день приносит новые испытания, и Илви была обязана с ними справиться и вернуться в племя. Она решила что сделает это, и ничто её не остановит!

После двух суток сидения в тёмной, сырой и вонючей комнате, где единственным источником света был одиноко висящей вдалеке факел, об Илви и её сокамернике наконец-то вспомнили. В течении этих двух дней их кормили остатками со стола торговцев, в доме Серьябо, что в городе Сантиаре. Девушка отказывалась есть пищу приносимые надзирателем, в то время как балтус сидящий с ней, без труда поедал остатки пиршества.

В настоящий момент, спустя два дня голода она поняла, что допустила ошибку. Её гордость вновь сыграла с ней злую шутку, заставив расплачиваться за свой выбор. В животе урчало, а несколько глотков воды, которую приносят три раза в день в небольшой чашке, не помогали утолить столь сильный голод. Её сокамерник так же выглядел ужасно, кажется его душа погибла, а оболочка продолжает бессмысленное существование.

Их камера была очень тесной, а затёкшие конечности становились проблемой. Лишь несколько сантиметров отделяли девушку и балтуса друг от друга. Илви не сомневалась что от них воняет потом или же чем похуже, но все эти запахи тонули в ужасном смраде окутывающим это место. Казалось десятки, а то и сотни таких же несчастных прямо сейчас сидят по левую и правую стенку от них. Это очень сильно давило на нервы, и девушка с каждым днём всё больше угасала. Завтра, в третий день пребывания в камере, она решила что поест, даже если это будет самая ужасная пища из всех.

Самое лучшее занятие которое здесь было — это сон. Именно во сне твоё тело перестаёт чувствовать холодную стенку, а ноздри улавливать зловония. Моменты сна были единственным хорошим за эти двое суток, и однажды, ранним утром на третий день, стук об решётку заставил Илви открыть глаза, разглядывая силуэт в темноте.

— Встать! — Потребовал надзиратель, ударяя своей тяжёлой, маленькой, дубинкой об решётку. В темноте сокамерники не видели его лица, но были уверены, что физиономия у человека, выбравшего такую профессию, явно не добродушная. Послушно исполнив его просьбу, Илви и её брат по несчастью были выведены из камеры, и на них тут же надели кандалы, явно опасаясь что ценный товар может сбежать. И они были правы, в это богом забытом месте, девушка думала лишь о побеге. Пока что возможности не было, и с той самой секунды когда их привели сюда и вкололи снотворное, они были не в силах что-либо изменить.

Воительница признавалась себе, что и сейчас её тело слишком ослаблено, от голода и усталости. Да, она много спала, но этот сон был далеко не здоровый, и об отдыхе и речи быть не могло. Пускай было темно, но Илви понимала что в этом широком коридоре, по обе стороны от неё находились ещё с десяток камер, больших и маленьких, в которых ждут своей участи заключённые. Как и сказал ей работорговец, кто-то из них будет продан, а кто-то лишится органов. Девушке было жалко бедняков, попавших в лапы работорговцев, но она честно сказала себе что не может помочь им, и совесть по этому вопросу не стала её мучить.

Троица поднялась по ступеням вверх, под ослепляющие лучи солнца. Заключённые тут же прищурили глаза, отвыкнувшие от солнечного света. Лаффи споткнулся и почти упал, но Илви вовремя подставила локоть и балтус лишь чудом остался стоять на ногах. Они встретились взглядом, и это был их первый контакт за последние двое суток. Сидя в камере они молчали, каждый медленно затухая. Но кажется порыв ветра удачи разжёг, как минимум в Илви, огонёк надежды, а шанс сбежать теперь был не столь призрачным.

Их подвели к стене, и когда солнечные лучи уже не так сильно слепили, воительница наконец смогла лицезреть стоящий в двадцати шагах от них дом воочию. Она поняла что их местонахождения за эти два дня не изменилось, а подвал в котором они пребывали, находился на заднем дворе дома торговцев. Стоит отметить что красота давно покинула это место, оставив самую ужасную ауру. Коротко стриженая трава простиралась от здания до самой стены, а небольшой чулан, по левую сторону от воительницы, предназначался для хранения различных вещей, надзиратель отошёл на несколько шагов от них, а двое заключённых замерли в предвкушении.

В ту же минуту из здания вышел всё тот же торговец, купивший их два дня назад. Только сегодня он предстал перед ними в бордовой рубахе, с закатанными до предплечья рукавами. Он подошёл к заключённым, осматривая их с ног до головы. С улыбкой на губах старик, приказал надзирателю как можно быстрее подготовить их к продаже, в то время как он сам будет пристально следить чтобы все нормы были выполнены.

О каких нормах говорил работорговец Илви не знала, а вот тот факт, что их продадут мог усложнить им жизнь, или же подарить реальный шанс сбежать. Всё то время, что она находилась под землёй, в темнице, девушка желала лишь одного — сбежать. И теперь у неё появился отличный шанс, вот только насколько он хороший, пока неизвестно.

В следующие полчаса её и балтуса облили ледяной водой, проводя так называемые процедуры. Одежда достаточно быстро высыхала, пока они употребляли пищи. И не остатки со стола, а недавно приготовленный варёный картофель и кусочки вяленого мяса. И даже на грибы не скупились. Воительница понимала что это неспроста, и сидя на земле, поедая тёплую, круглую картофелину, обдумывала все возможные ситуации.

Скорее всего их выкупили, и судя по всему обоих. Видимо судьба свела их не просто так, и девушка верила что все эти трудности, во благо её будущего. Боевой дух был полностью восстановлен, но уже через десять минут канул в небытие, с приходом покупателя.

Это был рослый, крепкий мужчина, лет сорока с сединой в волосах и отсутствием левой руки. Одет он был богато: в накидку из медвежьей шкуры и украшенную золотыми нитями рубаху, аккуратно заправленную в бриджи. Он сердитым взглядом обвёл Илви и Лаффи, кивая и передавая кошель слити торговцу. Рядом с ним стояла молодая девушка, облачённая в серебристого цвета платье, подол которого достигал ног. В руках она держала сложенный веер, осматривая окружения.

По обе стороны от хозяев, стояли телохранители. Их стальная броня, защищала тело, в то время как вложенный в ножны меч висел на поясе. Они оба были достаточно крепкими и по одному взгляду на них можно было догадаться, что сражаться им не впервой, как и тому, кто их нанял, судя по глазам он многое повидал и побывал не раз в бою.