Лазурное небо (СИ) - Борик Пан - Страница 18

Однажды Илви даже посмеялась по этому поводу, понимая свою уникальность, но быстро сдалась, вспоминая свечения своих глаз по ночам. Будто бы два очень маленьких светлячка, они скрывались за веками, в поздний час. Сейчас же девушка не ищет оправдания своей особенности, но теперь придаёт больше смысла словам шамана, который, теперь она понимает, готовил её к преемству.

Иногда она вспоминает деревню, свой разрушенный дом. Помнит об отце, о Свере, Рюке, пожилом шамане и вожде. Она помнит их всех, ведь они часто приходили к ней во снах. И каждый раз они не слышат её истошный крик. "Подождите! Не уходите! Не бросайте!" — кричит девушка, но её голос ударяется в стены ветра, а глаза каждый раз смотрят в спины орков, что снова и снова покидают её.

Она живёт с этой ношей, по нужде, ведь иначе не жить вовсе. Её брат по несчастью, такой же потерянный и обделённый, не только отрастил себе шевелюру шерсти, но и научился поджаривать ягоды на огне из пальцев. Как он это делает, девушка не представляет, а сам балтус не так давно обнаружил в себе скрытую способность. Она пробуждается у всех о'балтусом со временем и рано или поздно, он должен был научится ею управлять. Однажды он рассказал что шаман и воины их племени, могут устраивать ураганы, поджигать врагов и навлекать на их головы волны цунами. Илви была взбудоражена лишь от одной мысли что Лаффи может делать это, но балтус тут же разбил всё её мечты, сказав что не понимает каким образом работают невидимые потоки у него в венах. Ясно было одно — именно удленённые пальцы позволяют балтусам колдовать, девушка называла это именно так.

В тот вечер произошло что-то, что не должно было произойти. И эта встреча, этот момент изменил ход всей истории. К отдыхающим в тени дерева Лаффи и Илви подобрался незнакомец, причём так тихо и ловко, что воительница и не услышала его шагов. Он двигался подобно белке, в сумерках скрываясь среди деревьев и кустов.

— Следуйте за мной. — Звонкий, наполненный просьбой голос. Он принадлежал мальчику, нет не юноше, ещё мальцу, лет четырнадцати в белой жилетке с чёрными пуговками и синих бриджах. За спиной у него висел лук, а колчан болтался на поясе.

— Чего тебе? — Илви слишком удобно расположилась, для того чтобы отрывать свою пятую точку и впотьмах ходить со всякими странными мальчиками.

— Вас хочет видеть его великолепие, кронпринц Фредрик из дома "Красных лоз".

Лаффи тут же открыл веки, принял сидячие положение и ожидающе смотрел на подругу. Она не показывала удивления и той дрожи что прошла по сердцу, будто бы рой насекомых.

— Ну, веди.

Шли быстро, но недолго. Через две минуты остановившись на тёмной полянке, со всех сторон окружённой деревьями. Впотьмах было трудно разглядеть хоть что-нибудь, однако эльфы засевшие на деревьях, с любопытством наблюдали за двумя огоньками внизу, которые двигались вместе с головой воительницы.

— Встреча так встреча. — Позади кто-то приземлился на ноги, мягко, с грацией. Путники обернулись, не придавая особого значения множеством факелов, появившихся из кустов. Все они зажглись в одночасье, осветив полянку и толпу эльфов, все как один готовых к бою.

— Твоя правда.

Илви никогда не смогла бы забыть эту самодовольную улыбку. Глаза которые уже победили и конечно же походку, говорящую, что все кто здесь стоят, не более чем грязь под его ногами.

— Страхолюд, ты жив.

— Прив… — Он не закончил говорить, сверкнул клинок, лезвие остановилось в метре от лица кронпринца. Илви смотрела на его глаза не с вызовом, в них читалась решимость. Она говорила — <<Я сделаю это и будь что будет>>. Все вокруг похватались за луки, крича и угрожая. Весь шум был остановлен одним поднятием руки Фредрика.

— Манера у тебя такая что-ли, встречать старых знакомых с оружием в руках?

— Тогда нам нужно было сотрудничать, но теперь мы эльф и орк, которое встретились в лесу. Эльф посмел оскорбить друга орка, и заплатит за свой длинный язык.

Илви говорила спокойно, обнажая выросшие клыки, всё так же держа губы открытыми. Трудно было сказать что именно нашёл в её словах кронпринц, но отчего-то он засмеялся хватаясь за живот, и опуская голову. Смеялись все, кроме напуганного Лаффи и уверенной в своих силах Илви.

— Ой да ну тебя. Эльф и орк, ты правда веришь в свои слова? Нет Илви, всё не так. Сейчас я, кронпринц Фредрик из дома "Красных лоз", нанимаю твою жалкую душонку и вот это… создание, для работы столь мерзкой и противной, что мне даже не хочется говорить о подобном. А раньше… Раньше всё было точно так же, вот только награду ты свою не получила. Ну ничего, получишь сейчас. А наградой будет прощение, цени моё великодушие.

Острие клинка приблизилось к щеке кронпринца, но это его не пугало, скорее наоборот, забавляло. Своим взглядом он говорил — <<Ну же, давай>> — и ухмылялся, так противно и самодовольно как только мог.

— Илви, их много… — Лаффи потянул за пояс свою подругу, понимая что этот бой им не пережить. Это сработало и девушка вогнала меч в ножны, громко хлопнув гардой.

— Вот и хорошо. А теперь поговорим о делах.

За кустами находился небольшой резной столик, четыре ножки которого были длиною метр. Он стоял на голой земле, в окружении короткой травы. Кронпринц сел на синий ковёр, разложенный слугами лишь для него. Лаффи и Илви же наклонились, приседая на корточки.

Из-за пазухи Фредрик вынул карту, и разложив на столе, принялся водить пальцами, разъясняя:

— Мы находимся вот здесь, в смежных лесах Анирии. Земли эльфов в дне ходьбы отсюда. Вот здесь — кронпринц положил палец на изображение замка — людской город, с бунтовщиками в нём. Один из них, некто Октавиус, заведует силами сопротивления. Уж не знаю что их там не устраивает, но это замечательная возможность для эльфов, уколоть людскую расу. Ваша задача обеспечить успех повстанцев, любой ценой.

Повисло молчание. Среди качающихся на ветру веток, оно особенно давило на слух. Девушка поднялась, то же сделал и балтус. Кронпринц не сводил взгляда с карты, нарисованной от руки изящными линиями.

— Удачи. — Последнее слово которое сказала Илви, оборачиваясь. И она ушла бы, ведь политика какой бы то ни было расы, её не интересовала. А служить Фредрику она не хотела, задетая его колким поведениям. И всё бы ничего, но эльф как-то по-особенному, загадочно, произнёс:

— Найдёшь там лицо со шрамом.

Девушка остановилась, склонила голову на бок. Фредрик понял что, заинтересовал её, зацепил и всеми силами решился тянуть добычу за крючок. Не было причин рисковать своими людьми, когда под рукой находятся орк и балтус, которых не жалко. За два года странствий девушка забыла о мести, и не решилась бы ворошить прошлое, спокойно существуя. Она понимала что смысл жизни — это то что она потеряла вместе с племенем, но сможет ли месть заполнить пустоту внутри воительницы? Отчего-то сердце сжалось, кольнуло, а пальцы сами сжались в кулак.

— Я хочу семьдесят золотых слити на руку лично мне. И то же количество для Лаффи.

— Тридцать золотых на двоих и трофеи с поле брани.

— Идёт.

— Вот и хорошо. Отправляемся на рассвете.

Эльфы как-то по-особенному устраивались на деревьях, используя их толстые ветки как лежанки, засыпая на них. Балтус ошарашенный предложением длинноухого, вместе со своей сестрой по несчастью расположились у дерева, обсуждая события произошедшие пару минут назад. Лаффи не был уверен в надёжности плана, а уж о рисках и вовсе думать не хотел. И он был прав, доверять кронпринцу и идти на заведомо опасную операцию, было делом крайне авантюрным. Но впервые за долгие месяцы, девушка получила возможность расквитаться с теми, кто нанёс фатальный урон её племени. Отомстить тому кто долгое время был угрозой для всех орков. И она была готова это сделать. Сердце билось особенно быстро, ноги были готовы в эту же секунду бежать не прекращая, а закрытые веки так и норовили подняться.

Ночь выдалась бессонной, а на утро она застала Лаффи, который орудуя небольшим ножичком, удачно украденным пару месяцев назад, сбривает со своего лица шерсть, оставляя лишь небольшие волосинки покрывающие кожу. Он объяснил это, сказав что воины его племени сбривают шерсть, когда идут в бой, будто бы оставляя всё хорошее дома, двигаясь на поле брани и готовясь не вернутся. Илви никогда не слышала о балтусах, и Лаффи рассказывал о родной деревне крайне неохотно, но сейчас она была поражена воинственностью тамошних бойцов.