Сияние жизни (СИ) - Дормиенс Сергей Анатольевич - Страница 6

— «Мисато», — поправила его увлеченно жующая женщина, но потом задумалась и добавила: — «Мисато-сан».

— Слушаюсь, — сказал Синдзи. — Мисато-сан, вы можете рассказать о нашей будущей деятельности на базе?

— Хм, — сказала женщина, поднимая на него пристальный взгляд. — Я думала, это ты меня просветишь.

Она вновь наполнила стаканы, обминая едва початый стакан Рей, и просто сказала:

— Честно говоря, ребята, я с трудом пока представляю, зачем вы мне.

Синдзи изумленно воззрился на нее:

— То есть вам…

— Нет, Синдзи-кун. Я читала характеристики и отчеты об испытаниях ваших «Типов». На стендах подавляющая плотность огня, скорость, маневренность выглядят… Мягко скажем, охренительно. Но…

— Вы полагаете, что глупо просто давить ими нескончаемую биомассу, — вдруг тихо закончила Рей. Синдзи удивленно взглянул на нее и заметил легкий румянец ниже бинтов.

«Мало же ей надо…»

— Именно, Рей, — подняла палец майор, другой рукой опрокидывая в себя стакан. Прожевав закуску, она продолжила:

— Смотрите, мы, по сути, держим фронт, который пытаются продавить массой. Для этого нужны оборонительные линии, танки, артиллерия и авиация. Реактивные штурмовики и ковровые бомбардировки способны быстро залатать любую брешь, пока не подтянется подкрепление. Улавливаете схему?

Икари кивнул, с недовольством отмечая, что голова проделала куда больший путь, чем он рассчитывал.

— А вот теперь скажите, как вписать сюда две шагающие крепости на атомных реакторах? И не поломать при этом действующую систему?

— Есть предположение, что у нас другие цели, Мисато-сан, — осторожно сказал Синдзи.

— Дааа, — протянула майор. — И вот тут становится и вовсе интересным вопрос, почему вас все же передали мне.

— Возможно, и ваши цели изменятся? — предположила Рей, опираясь щекой на ладонь.

Пока майор изучающе рассматривала слепую девушку, Икари скосил глаза на стакан своей соседки и обнаружил, что там уже почти ничего не осталось. «Уважаю непьющих», — с интересом подумал он, вспоминая, как старательно избегала Рей всех попоек у них в гостиной.

— Возможно, Рей, ты и права… — протянула, наконец, Кацураги. — И знаешь, это меня преизрядно беспокоит…

Майор замолчала, покрутила стакан в руках, и вдруг рассмеялась:

— Так, хватит. У нас завтра день на сборы, и пора всем спать. Кстати, господа пилоты, не отдадите ли одну комнату новому командиру? Все равно засну, пока вызову машину…

Синдзи моргнул и посмотрел на Рей, со второй попытки наведя резкость. Аянами тоже молча повернула к нему лицо. Кацураги прыснула в ладонь:

— Вот тем более! Все равно вам больше одной комнаты не надо…

Переводя взгляд на нее, Синдзи вдруг почувствовал, как сжимается сердце. Мысли, до того вяло шевелящие хвостами и дуреющие от дозы алкоголя, вдруг дернулись и застыли: «Ну, почему каждая сволочь искренне считает, что видит нас насквозь?!» Мисато-сан что-то еще распространялась на счет экономии кроватей на базе, но это все слышалось, как сквозь вату. Кипя от злости, он спокойно, хотя и излишне аккуратно отставил свой стакан и опустил подбородок на сложенные руки.

— Мисато-сан… Вы знаете, сколько в мире человек с активной зоной мозга «А-10»?

Майор оборвала смешок и изумленно воззрилась на него, но Синдзи и не собирался давать ей возможность ответить:

— Говорят, один на сто миллионов, я, правда, знаю лишь двоих. Это включая того, которого в зеркале вижу. Не представляете, каким боком нас воткнуть в свою сраную оборону? А вы в курсе, что только на опыты над нами двоими Его Императорское величество потратил денег больше, чем на весь ваш… фронт за три года? Я и старший сержант Аянами стоим огромную кучу йен. Даже две кучи. И мы их возвращаем. Тем, что нам выворачивают мозги наизнанку, учат жить семидесятиметровыми бронированными монстрами…

Синдзи чувствовал, что его несет, но заткнуть фонтан уже не мог. Он чувствовал, что-либо выговорится, либо… Либо…

— …И ни мне, ни ей не жить вне этого дерьма, майор, понимаете?! Мы уроды, мы чувствуем боль друг друга, мы слепой котенок и мама-кошка по очереди! Мы такие кошмары рядом пережили, что вы бы с мутантами обниматься полезли, если б узнали… — Синдзи захлебнулся воздухом, сглотнул и сипло закончил: — Но каждый почему-то считает, что мы просто весело вместе проводим время. А у нас, кроме друг друга, просто больше никого нет.

Повисла тишина. Синдзи готов был поклясться, что Кацураги хочет что-то сказать, но так ничего и не услышал. Тогда он прислушался к себе: в душе что-то укладывалось спать с усталым порыкиванием и хрипом. «Раскаяние? Да вот прямо сейчас!»

Он встал из-за стола и низко поклонился:

— Виноват, госпожа майор. Прошу простить мой неуместный гнев. Моя комната в вашем распоряжении.

Не говоря ни слова, майор кивнула. Синдзи оставил ее с Рей в гостиной и пошел сменить белье на своей кровати. В голове с приятным звоном скакала обезьянкой мысль: «Наорал на майора! Наорал на майора!» Почему-то было все равно. Он механически заправил кровать, и уже в дверях столкнулся с Кацураги. Проходя мимо, майор вдруг слегка сжала его плечо и тут же отпустила.

— Мисато-сан?

— Спокойной ночи, Синдзи-кун, — неожиданно тихо ответила она не оборачиваясь.

В гостиной сиротливо блестела посуда, тихо шуршали вентиляторы. Икари осмотрелся и прислушался: Рей, видимо, уже возилась у себя. Он принялся разбирать содержимое стола и отправился на кухню, размышляя о том, что чуть ли не впервые наговорил вслух малознакомому человеку то, что так долго копилось и отстаивалось. «В конце концов, — зло подумал он, окуная тарелки под воду, — она же сама настаивала на доверии и открытости…» А еще было немного неудобно за свою вспышку перед Рей. Но, в конце концов, Рей — это Рей.

Аянами уже погасила свет и лежала лицом к стене. В окно заглядывало фиолетовое сияние, дико освещая комнату и делая почти белыми лежащие на подушке волосы. Синдзи прислушался и решил, что девушка уснула: как бы то ни было, по ее меркам она сегодня здорово напилась. Он осторожно улегся на самый край кровати, сцепив зубы в предвкушении скрипа пружин. Уже устроившись, Икари понял, что побеспокоил-таки свою соседку: она заворочалась, перевернулась на спину и вдруг сказала:

— У меня никого нет, кроме тебя, Икари.

Синдзи замер, глядя на профиль ее лица. Бинты на глазах не позволяли сказать точно, но он готов был поклясться, что она спит. Всматриваясь в ее лицо и опустив взгляд ниже, на контуры ее тела под простынями, он со стыдом понял, что кое-чего в их странных отношениях недооценил. «Девушка — парень… Девушка — парень… Девушка — парень…» — все настойчивее стучал пульс. Икари зло скрипнул зубами, подтянулся и осторожно поцеловал ее в щеку.

После чего так же осторожно отвернулся и приказал себе уснуть.

Открыв глаза, Синдзи не сразу сообразил, где он: стальные стены узкой комнаты, иллюминатор, усиленная дверь со скругленными краями… Отчаянно моргая спросонья, он почувствовал слабую вибрацию помещения и все вспомнил. Он на «Ясиме», флагмане флота «NERV». Бывший американский линкор «Висконсин», корабль, возглавивший огромный конвой, который вышел вчера из портов острова Гавайи и двинулся к берегам Атомных земель.

«Да уж, — зевнул Синдзи, вспоминая, — последний день в Хило оказался потерян. Даже с домом толком не простился». Он умылся, включил радио и снова упал на койку: торопиться, как всегда, было некуда. Серый потолок каюты, забранная в решетку лампа — тюрьма как есть. Икари прислушался: из динамика доносился канзас-джаз Каунта Бэйси, и Синдзи замер, привычно пытаясь вслушаться в причудливую мелодию, понять ее, проникнуть в ту крохотную среду, где она зародилась, одну среди прочих маленьких традиций сгинувшего континента… Лязгнул запор двери, и он лениво повернул голову, с трудом выдирая душу из цепких переливов музыки: озираясь, в каюту вошел Кенске и широко ухмыльнулся: