Гимназистка. Нечаянное турне (СИ) - Вонсович Бронислава Антоновна - Страница 48

— Дмитрий Валерьевич, мы из города вообще выедем? — не удержалась я.

— Выедем, не боись, барышня, — бодро ответил возчик.

Бодрость ему придавало недавнее посещение кабака, следы которого ещё не успели выветриться: в воздухе витало неповторимое сивушное амбре, а нос мог поспорить цветом с сигнальными фонарями железной дороги. А барышней он меня называл, потому что сейчас мы воплощали гениальную песцовскую идею.

Наверное, тесное общение с артистической братией внесло в его организм неизлечимый вирус театральных постановок, который передался и мне, иначе я ничем не могу объяснить, почему согласилась на эту авантюру. Конечно, ночной отъезд нужно было правдоподобно залегендировать, вот мы и представились парочкой, которой срочно потребовалось узаконить отношения, не одобряемые близкими, а поскольку в родном городе этого невозможно было провернуть в секрете, пришлось ехать в соседний. История была шита белыми нитками и трещала по всем швам, но наш предполагаемый спаситель в ней не усомнился и даже выразил неодобрение такому вопиющему нарушению приличий, но сдержанно, поскольку Песцов ему уже отсыпал аванса и пообещал более чем вдвое заплатить по приезде, если побег окажется удачным.

Песцов вообще разошёлся, предполагая использовать мои невеликие знания по полной, и предлагал изменить внешность и себе, и, главное, мне, чтобы я не напоминала мисс Мэннинг и вообще, выглядела моложе, если кто вдруг увидит, как мы покидаем город. Но тут уж я выступила против. Во-первых, я не была уверена, что смогу нанести плетение на кого-то другого без печальных для здоровья подопытного последствий, а время для экспериментов было не слишком удачным. Во-вторых, договаривался-то Песцов с возницей в своём обычном виде, и если мы придём изменёнными, то у Волкова, выйди он на этого мужика, непременно появятся ненужные вопросы, почему спутница Песцова не напоминала певицу, а сам Песцов не напоминал себя. В-третьих, уже темно и возраст любого индивидуума можно определить с трудом, а на мне ещё и густая вуаль. Нет уж, лучше идти проверенным путём: меньше неожиданностей на выходе.

— Главное, чтобы нас, значится, на выезде не заарестовали, — бодро продолжал извозчик. — Ежели пропажу заметили, так на все посты сообщат. В такое время обычно не смотрют, но всякое бывает. Деньгу опять же захотят выбить, так откель она у меня?

— Я заплатил, — напомнил Песцов.

— Так когда это было? А ежели придётся копеечку какую аспидам энтим отстёгивать, чтобы они вас не заметили? — грустно поинтересовался мужик.

И столь жалобно шмыгнул носом, словно предполагаемые поборы были для него неподъёмными. Можно подумать, на выезде из города тысячи гребут с желающих удрать от Соболева. Просто нахал пытается разжалобить Песцова и выбить с него премию, которую пропьёт тут же, судя по всему.

— А ежели родственники барышни догонят? — продолжал гнуть свою линию мужик. — Побьют. Как есть меня побьют.

Он опять артистично шмыгнул носом, и Песцов не выдержал, раздражённо бросил:

— Если родственники барышни вас побьют, любезнейший, я вам заплачу втрое против выданного.

— Дык обещания ничего не стоють, — оживился наш возница при намёке на увеличение гонорара, даже нос его засиял с утроенной силой. — Как догонють, вам, господин хороший, не до выплат будет. Сейчас бы копеечку малую доплатить. Чисто для моего спокойствия.

— Чисто для вашего спокойствия сообщаю, что у меня есть артефакт отвода глаз, который мы с женихом используем при малейшем намёке на опасность, — ехидно заметила я.

— Артефакт, значится, — кисло сказал мужик. — И откель он у вас? Папеньку, небось, обокрали? И не стыдно вам, барышня?

— Совершенно. Иначе как бы я от папеньки удрала? А вот вам должно быть стыдно, что пользуетесь нашим бедственным положением и пытаетесь выбить из нас дополнительные деньги.

Удрала — это было сильно сказано. Лошадь еле-еле переставляла ноги, словно задалась целью задержать нас в городе, пока мой папенька нас не догонит и не вернёт блудную дочь в семью. Радовало, что папенька существует только в песцовском воображении.

— Эх, господин хороший, сразу видать, кто у вас будет главным, — ехидно заметил мужик. — Исчо не поженились, а деньги ваши уже своими считает. Прям как моя. А ведь ежели что, отыграются не на вас, на мне. Все ребрышки пересчитают. Как есть все. А нос мне только недавно ломали, и вот опять…

Он жалостно всхлипнул, хотя нос ему ломали наверняка в кабаке, и не просто так, а непременно за дело. Поездка в компании этого типа казалась всё менее привлекательной. Тащиться бог знает сколько по холоду, который уже сейчас неприятно пощипывал щёки и пытался забраться под одежду, не слишком подходящую для столь некомфортабельных поездок. Сюда нужен тулуп, валенки и огромный пуховой платок, которого у мисс Мэннинг не было, но который мне вдруг ужасно захотелось приобрести. Я беспокоилась и о Мефодии Всеславовиче, который уверял, что ему достаточно соломы, чтобы не замёрзнуть. Всё же деревянная шкатулка — слабая защита от холода, пусть даже она лежит в саквояже, который я прижимаю к себе. Побег только начался, а я уже опасаюсь, что он никогда не закончится. Это не побег, это отползание какое-то получается. Я возмущённо посмотрела на Песцова, который тоже выглядел не слишком довольным. Наверняка предпочёл бы удобство поезда этим черепашьим бегам. И вокзал, как назло, совсем рядом. И тут меня озарило.

— Чтобы вам не переживать, любезнейший, я активирую артефакт немедленно. Вот только слышать вы нас не будете, поэтому, Дмитрий, дайте ему на всякий случай ещё денег. Вдруг придётся откупиться, если нас попытаются задержать.

— Вот это дело, — оживился мужик. — Господин хороший, ваша невеста согласна, что вы мало заплатили за ночную поездку. Сразу видно, понимающая жена будет. Повезло вам.

Песцов с кислым видом протянул пару купюр вымогателю, и я активировала отвод глаз. Мужик восхищённо охнул.

— Пропали, как есть пропали! — радостно сказал он и в ладоши захлопал, словно был зрителем ярмарочного фокусника.

Он ещё что-то восторженно бормотал, но я потянула Песцова с телеги. Он упёрся, не желая покидать, пусть неказистое и ненадёжное, но транспортное средство. Свои ноги он ценил выше удобства и полностью придерживался правила: «Лучше плохо ехать, чем хорошо идти». Но идти предстояло не так много, потерпит.

— Что вы задумали, Елизавета Дмитриевна?

— Мы можем спокойно пройти на поезд под отводом глаз, и никто нас не заметит. Проводнику уже в вагоне, после отъезда, скажем, что отвлёкся, вот и пропустил наш приход.

Песцов посопел, я думала — одобрительно, а оказалось — возмущённо:

— Что бы вам раньше не предложить, Елизавета Дмитриевна? Начинаю подозревать, что этот мужик прав и вы действительно взялись меня разорить.

Он протянул руку и помог мне сойти с саней, на движении которых никак не отразилось исчезновение двух людей и двух небольших саквояжей. Возможно, будь дорога в ухабах, сани бы подпрыгивали на них сильнее, чем раньше, но дорога была гладкая, утрамбованная множеством полозьев. Возница тоже не обратил внимание на пропавших пассажиров, что-то оживлённо обсуждая сам с собой. Наверное, решал: напиться сейчас, на дорожку, или потом, по приезде.

— А отвлекающий манёвр? Если его приметили, когда он вас ожидал, или заметят на выезде из города, Волкову он скажет, что нас вывез.

— И что вы говорили по-русски. Вот незадача, — проворчал Песцов.

— Было бы странно, если бы выкрадываемая вами невеста говорила по-английски, — заметила я. — Из англичан в городе только мисс Мэннинг.

— Кстати, о невестах, — неожиданно сказал Песцов. — Чтобы между нами не осталось невыясненных моментов, имейте в виду, что даже если бы у меня были мысли связать с вами жизнь, все они исчезли после того, как я услышал ваше пение. Ваше настоящее пение, разумеется, а не то, что через артефакт.

— И чем оно вам так не понравилось? — ошарашенно спросила я, удивляясь, какими причудливыми зигзагами ходят песцовские мысли. — Мне казалось, я напела довольно точно. В конце концов, вы поняли, о какой именно арии идёт речь.