Ржавое поле (СИ) - Анкудович Максим - Страница 5

В отделении почты было светло и прохладно. Толстые бетонные стены здания не успели как следует прогреться за первые дни лета и сохраняли приятную прохладу. За высокой стойкой, покрытой самоклеящейся пленкой с древесным рисунком, стояли стеллажи, на которых с газетами и журналами соседствовали консервы и крупы.

— Добрый день. — услышал Мирон высокий женский голос. Он огляделся и увидел в дальнем углу полненькую, темноволосую девушку, сидящую за старым компьютером с большим пузатым монитором. — Что-то хотели? — спросила девушка.

— Добрый день. — ответил Мирон. — Мне сказали у вас можно воспользоваться интернетом?

Девушка внимательным взглядом осмотрела Мирона с головы до ног и, вздохнув, сказала:

— Можно. 27 рублей за пол часа. — Она встала из-за компьютера и прошла за стойку. Девушка оказалась невысокой, у нее была тонкая талия и широкие бедра, одета она была в узкие черные джинсы и черный свитер с длинными рукавами которые скрывали кисти рук до кончиков пальцев. У нее была густая, черная подводка на глазах, а на левой щеке три длинные красные царапины, в которых Мирон тут же узнал работу кошачьей лапы.

— Я думал вы дадите мне пароль от вай-фая или типа того. — сказал он.

— Нет, вай-фая у нас нет. Можете оплатить в кассу и сесть за компьютер на полчаса. И учтите, все сайты с взрослым контентом, у нас заблокированы. — сказала девушка, показав воздушные кавычки на слове «взрослый».

— А вас Настя зовут? Верно? — спросил Мирон, доставая из кармана смятый полтинник.

— Да. — ответила девушка.

— Очень приятно познакомиться, я Мирон.

— Ты не местный?

Мирону понравилось, что Настя сразу перешла на «ты», и он решил сделать тоже самое.

— Ты права. Я приехал на лето к бабушке. Полина Николаевна Савицкая, знаешь ее?

— Бабу Полю? Знаю, конечно, мы тут вообще, все друг друга знаем. — улыбнулась она. Но в следующее мгновение улыбка исчезла с ее лица. — Получается ты сын…

— Не будем об этом. — перебил ее Мирон. А сам подумал про себя, что в деревне видимо все знают о том, что случилось с его матерью, и от этой мысли ему стало не по себе. Он положил на стойку смятую купюру. — Полчаса, хватит.

Забрав сдачу, Мирон прошел к компьютеру.

Настя следила за ним полным сострадания взглядом. Ей понравился Мирон. Он был симпатичный и широкоплечий, а главное Мирон был новым лицом, а для их маленькой деревни это было редкостью. И ей было очень интересно познакомиться с ним поближе, и может, даже позвать на совместную прогулку, но ей было стыдно, что она не сдержала в себе эмоций и напомнила ему о смерти матери. «Захочет он теперь с тобой общаться, как же! — думала Настя. — Теперь, будет на меня смотреть и мать вспоминать. А парень симпатичный, и мы с ним здорово бы смотрелись вместе. А, забудь. Так и помру в девках из-за языка своего длинного!»

Пока Настя корила себя за бестактность, Мирон смотрел на пустую строку поиска в браузере и понимал, что не помнит ни логинов, ни паролей, от своих учетных записей в социальных сетях. У него на ноутбуке, вроде бы, был сохранен документ с паролями, но он не был в этом уверен. Мирон уже думал встать и уйти, деньги просить назад ему было стыдно, да и 27 рублей не та сумма, о которой стоило бы беспокоиться, как в голову ему пришла одна мысль.

«ВЛАДИМИР ХРОМОВ ПОБЕГ», ввел Мирон в строку поиска и нажал ENTER. Ничего. Только несколько ссылок на личные страницы однофамильцев. Мирон изменил «ПОБЕГ» на «ПРЕСТУПЛЕНИЕ» и заново запустил поиск. Через пару секунд (скорость интернета оставляла желать лучшего) поисковик выдал именно то, что и хотел найти Мирон.

Пройдя по первой же ссылке, Мирон оказался на странице областной газеты, в которой была короткая статья о суде над Владимиром Хромовым, деревенским предпринимателем, так же известным как «Болотный душегуб». В статье говорилось, что Хромова судят за убийство девятнадцатилетней Марии Тимохиной, с которой он, по информации следствия, состоял в интимных отношениях. «Тело девушки так и не было найдено, сообщалось в статье, но собранные следствием улики, а также свидетельские показания одного из жителей деревни, заставили Хромова признаться в убийстве. Хромов признался, что после ссоры с Марией, он задушил ее, а тело жертвы отнес на болото и утопил в трясине. О причинах ссоры, подсудимый, давать показания отказался. Соседи отзываются о Хромове как о суровом, но справедливом человеке, и не могут поверить, что он совершил такое страшное преступление.» В конце статьи было несколько фотографий. На одной из них была изображена стройная рыжеволосая девушка, она стояла со школьным дипломом в руках и улыбалась, это была Маша Тимохина. На другой строгий усатый мужчина с густыми бровями и загорелым лицом, на третей — он же с усталой женщиной и ребенком, сощурившим глаза от солнца, это был Хромов с женой и сыном. Мирону ребенок на фото показался знакомым, он увеличил снимок и пригляделся внимательнее. Ребенку на фото было лет 10–12, но это совершенно точно был тот самый парень что приставал к Соне меньше часа назад. Дети не отвечают за дела своих отцов, но Мирон не мог отогнать от себя мысль, что чуть было не подрался с потенциальным убийцей.

— Это с генами не передается, — сам того не осознавая, тихо сказал он.

— Что? — спросила Настя, услышав шепот Мирона.

— Да, ничего, просто — начал было оправдываться он, но тут в дверях показался его отец и избавил Мирона от необходимости заканчивать предложение. Мирон встал из-за компьютера и пошел на встречу отцу. — Мне пора. — сказал он.

— Но у тебя еще 15 минут — возразила Настя.

— Да неважно. Пока! Еще увидимся.

— Мирон, постой. — громко сказала она. — Подойди пожалуйста.

Мирон удивился этой просьбе, но подошел к девушке за стойкой.

— Прости что заговорила о твоей маме. Я, иногда, не контролирую, что говорю. — смущенной сказала Настя.

— Да, ничего страшного, все норм. — ответил Мирон.

— Нет, я чувствую, что повела себя грубо. Если ты позволишь, я хотела бы, только если ты не против… — Настя от волнения вся раскраснелась и не могла посмотреть Мирону в глаза. — Я хотела бы показать тебе деревню! — почти прокричала она. А потом тихо добавила — В качестве извинения, конечно.

— Соглашайся, сын. — услышал Мирон голос отца. Посмотрев на него, он увидел, что Валерий стоит в дверях с широченной улыбкой на лице.

— Да, давай. Только завтра, я сегодня с дороги, уже устал. — сказал Мирон Насте.

Настя, услышав это, радостно закивала.

— Завтра я работаю до четырех, приходи сюда, заодно досидишь свои минуты. — сказала она.

Попрощавшись, Мирон с отцом вышли на улицу. Валерий ткнул сына локтем в бок и сказал:

— Орел! Дня здесь не прожил — уже поклонница появилась. Весь в отца. — у него был очень довольный вид, то ли от того, что он гордился сыном, то ли от того, что в руке у него был целлофановый пакет, из которого при каждом шаге доносился стеклянный звон.

— Отстань. — бросил Мирон отцу. — Пошли быстрее, в туалет хочу, сил нет.

— Так мы же в деревне, вон тебе туалет! — весело сказал Валерий, указав на куст сирени. Мирон проигнорировал его совет и быстрым шагом пошел к дому бабушки и дедушки.

В тот день они засиделись допоздна. Мирон, устроившись с ноутбуком на диване, внимательно слушал разговор старших. Бабушка плакала, вспоминая какой яркой и жизнерадостной была мать Мирона. Полина Николаевна достала старый альбом с детскими фотографиями дочери и долго разглядывала каждую, тихонько всхлипывая. Дед зазывал всех на рыбалку, отвергая все возражения Валерия о том, что весенняя вода еще не ушла, и клева не будет. Память его сильно подводила, он терял нить разговора и надолго замолкал, путал имена, единственное, о чем он не забывал, это подставлять опустевший стакан, когда Валерий доставал из-под стола бутылку, чтобы налить еще по одной.

Когда все уже собирались идти спать, бабушка подошла к Мирону и протянула ему старое помятое фото. На черно-белом снимке была его мать, примерно его возраста, в школьной форме с кружевным фартуком, ее волосы были собраны большими белыми бантами в два длинных хвоста, а на лице была счастливая улыбка. Рядом с матерью стоял парень, невысокий и хмурый, его рука лежала у нее на спине, он показался Мирону смутно знакомым.