Евгений, Джек, Женечка (СИ) - Горышина Ольга - Страница 42

— А у нас теперь котенок есть, — заявила она вдруг. — Но мы имя еще не придумали. Да, мама?

— Почему? Придумали. Есть котенок по имени Гав. А у нас будет котенок по имени Рав.

— Почему Лав?

Да, звук «Р» она еще не выговаривает, но это не мешает моему младенцу глаголить истину. Потому что нашли котенка в моторе Рава, а нашел тот, кто оставался на данный момент моей единственной любовью — ван лав…

— Потому что мне так хочется…

Непонятно, что мне сейчас хочется, кроме как рвать и метать. Причем, волосы совсем не на своей голове. Я перевела взгляд на мать. Живет на даче, копается в грядках, а бледная… Как смерть. Тоже ведь на плаху пришла.

— Ярослав, пошевелись! Все растает нафиг!

Собаку он тоже запер, и Берька орал на весь дом. Дурдом! Бедлам! У меня все прелести материнства в одном флаконе.

— У вас же и так собака есть, какой еще кот?

— Рыжий, — обернулась я к матери. — Мы у ветеринара только что были.

— Мам, а кормить его надо? — обернулся Ярослав с веранды.

— Через два часа. Его в клинике накормили. Чайник включи по дороге. И его Рав зовут.

— Мам, ты че? Еще четыре добавь… — понял мой сын, откуда ветер дует.

— Ну, четыре лапы у него и так имеются.

— Давай лучше Гарфилдом назовем?

— Ты сначала научись лазанью делать, — пошутила я по поводу мультяшного толстого рыжего кота, повернутого на итальянской кухне.

Я не смотрела на мать — мне не хотелось к ней оборачиваться, не хотелось читать осуждение или, не приведи бог, вину в ее глазах. Мне не нужны извинения — это будет еще большим кощунством, чем простая констатация факта: да, доченька, я сломала тебе жизнь.

— Не забудь про чайник. Бабушка с дороги.

— Я не голодная. Меня чаем напоили.

— Тетя Света или тетя Зина? — спросила я про мать Алиски.

Мать ничего не ответила — поняла намек. Протянула внучке руку, и та приняла ее.

— Хочешь котенка посмотреть?

Мать осторожно поднялась на веранду, покосилась на мой гамак, помогла Женечке открыть дверь, и бабушка еле успела выставить ногу, чтобы остановить шнауцера. К счастью, Берька не кусается, только вопит. И тут явно растерял всю ярость под дверью в комнату Ярослава.

— На место! — оттащила я пса за ошейник, понимая, что к месту мы его так и не приучили.

На кухне чисто — это Джек погонял Ярослава. На столе еще валяются салфетки. Вот честно — что вы все от меня хотите? Я совершенно нехозяйственный человек. Я по другому хозяйству спец — по складскому.

— Отпусти бабушку руки помыть.

В ванной у меня чисто, потому что Ярослав принимал душ всего один раз, а Женечку я так и не искупала. Плохая мать — наверное…

Дочь стояла около двери, пока бабушка мыла руки. Ярослав попытался накрыть на стол, его не протерев. И на мое замечание среагировал не хватанием за спонжик, а сдиранием со стула футболки Джека.

— Куда ее убрать?

Вопрос на засыпку. И не потому, что мать смотрит мне в спину, догадываясь, чья это футболка, а потому что я понятия не имею, куда ее положить.

— Брось мне на кровать! — рубанула я с плеча. — Все равно поведешь бабушку к коту.

Ну, хоть грязные трусы под кроватью не валяются и на том спасибо моей прозорливости. Вонючие кроссовки я просила Ярика держать на улице — это нечто! И не объяснишь, что модные вэнсы хуже советских кедов с километровыми шнурками.

Мать молча прошла мимо, а я — к раковине за тряпкой, чтобы протереть стол. Вот не надо учить меня жить, вот не надо… Свекровь за все время только один раз позволила себе прийти ко мне без звонка. И то, чтобы защитить меня от себя самой. Сейчас я один на один с действительностью. Взяла телефон. Пропущенная эсэмеска от Джека: «Мне вынесли мозг похлеще, чем в восемнадцать. Готовься. Твоей тоже позвонили…» Черт, и как я пропустила сообщение, оно пришло аж в восемь утра. Написала в ответ: «Мать у меня в гостях». Ответ пришел сразу — вали все на меня. Да пошел ты! Так и написала. А потом добавила: «Дети оставили котенка», в ответ: «Я не хотел, честно». Захотелось снова послать, но вернулись дети и бабушка.

— Чай готов. Есть ягодный, если кто-то хочет…

— А витаминный? — вякнул Ярослав.

— Нет, — ответила Женечка. — Дядя Женя весь выпил.

— Мог бы сам вчера заварить, — отвернулась я от матери к сыну. — Прекрасно знаешь как, но ждешь, что тебя обслужат. Обслуги тут нет, все сам, пожалуйста.

Он не понял, чего я огрызнулась, но молча сел за стол, не возбухнув. А вот Берька снова орал наверху.

— Их надо познакомить, — заявил Ярослав.

— Пей чай и знакомь. Это твой кот.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Тогда почему ты называешь моего кота машиной?

— Потому что если бы не машина, кота бы не было. И если бы я нашла его мать, то тоже бы кота не было. Пожалуйста, не грузи меня еще и котом!

— А если папа не согласится его взять?

— Звони бабушке Любе — пусть она берет. Что ты от меня хочешь? Кто будет разнимать кота с собакой, няня?

Ярослав вскочил из-за стола без чая.

— Не смей отцу звонить! Пусть ему кто-то другой настроение испортит с утра. Не ты!

— А что мне тогда делать?

— Да ничего не делай! Выпусти кота из переноски. Тете Маше позвони — пусть она расскажет тебе, как с кошками обращаться.

Ярослав насупился:

— А ты сама можешь позвонить?

— Это твой кот! Я этого кота не оставляю! Ты решил жить самостоятельно, вот и живи! Начинай с заботы о коте! Может, и за собой убирать научишься!

— Ярослава!

Это голос подала мать. Так хотелось повернуться и сказать «Не лезь!» Но мы просто посмотрели с сыном друг другу в глаза, и он ушел наверх.

— Женечка, пей аккуратней. И быстрее, а то через десять минут тетя Лена придет.

— А ты не уйдешь?

— Мы с бабушкой Томой погуляем чуть-чуть. Пока ты тете Лене игрушки свои покажешь. Можете достать новые из коробки…

Я на секунду зажмурилась и выдохнула. Сверху донеслась музыка. Ярослав вчера унес к себе гитару.

— Да, мы решили попробовать позаниматься, — ответила я на вопрос матери, не сказав ничего про учителя.

И тут же узрела на лестнице Ярослава.

— Можешь дяде Жене позвонить? Я забыл, где открытые струны…

Я чуть не протянула ему телефон — потом сообразила, что Джек может сказать не просто «Слушаю!» Впервые я вовремя послушалась здравого смысла. Под жестким взглядом матери я вызвала Женькин номер.

— Все так плохо? — ответил он тут же, и по характерному шуму, я догадалась, что он в машине.

— Ты сейчас один или как? Просто Ярослав хочет спросить тебя про гитару.

— У тебя все хорошо?

— Да, ну ты можешь поговорить с ним? Он тебе сейчас позвонит со своего телефона, — поймала я еще одну умную мысль и поделилась с сыном Женькиным контактом.

Ярослав утопал наверх. Мать продолжала сидеть молча перед полной чашкой чая. Я не стала спрашивать, чего она не пьет. Мне как раз позвонила няня, и мы вместе с Женечкой пошли открывать ей калитку.

— Лена, мы уйдем на полчаса. Если будут проблемы, звоните.

У них проблем не будет. Будут сейчас проблемы у меня — с матерью.

— Ты зачем мне врала? — спросила мать за калиткой.

Мы начали спускать к речке — на бережку никого не будет, далеко от участков, да и на них нет знакомых. Соглядатаев и доносчиков.

— А ты мне зачем? — не стала я ни наезжать, ни извиняться.

— Ты ж прекрасно понимаешь, зачем. Чтобы жизнь у тебя нормальная была, — мать говорила, глядя строго вперед. — И она у тебя была. Зачем ты все сломала? Ради чего? Ради кого?

Я молчала — риторические вопросы не нуждаются в ответах.

— Зачем наврала про дачу?

— В чем я соврала? — тут уж я действительно удивилась, но шаг не сбавила.

Мы шли нога за ногу, чтобы полянка не слишком быстро кончилась. Нам же на двадцать лет нужно растянуть крохотный берег нашей речки.