Игрушка темного принца (СИ) - Княжина Елена - Страница 41

– Ты собираешься сражаться со мной вот этим? – в недоумении уставилась Джина на чужую палочку, зажатую в моих пальцах. И снисходительно добавила: – Вас в «Эншантели» вообще ничему не учили? Именные жезлы работают только…

– В руках владельца, – фыркнула в высокомерное пухлогубое личико и послала в стерву «Иклерию». В последнее время она у меня неплохо выходила…

От силы получившегося заклятья в шок пришли мы обе. Раскова в полете, я – ощутив приличную отдачу в запястье. Это что вообще было?

Джорджина быстро пришла в себя и, с остервенелым оскалом, принялась сыпать в меня ответные заклятья. Но я уже вошла во вкус, все внутри просило – нет, требовало! – возмездия. Я выплескивала боль через магию, разражаясь все новыми магическими формулами.

Пасс, ажурный замах, выпад… Я нападала, Джина отбивалась. Сейчас мы были равноценными соперницами. Буйная, неуправляемая сила выходила, плюясь, из чужого жезла. Казалось, палочка Андрея сама жаждет отомстить за хозяина. Это не я руководила ей, а она направляла меня, усиливая произносимые формулы стократно.

Размашистая, резкая, строгая… Демоническая палочка не танцевала в моих пальцах, а кромсала, рубила и пронзала, едва не отрывая ладонь от тела. В ней жил дух Андрея, он ощущался в каждом движении. После моего послушного «дамского» жезла – грациозного, легкого, исполняющего заклятия, словно балетные па, – от мощи грубого мужского кружилась голова.

В какой-то момент мне вспомнились слова Атарины, нашей озерной русалки… Значит, эта стерва боится воды, как огня?

Я вспомнила простейшее заклинание, которое мои соседки-лентяйки использовали для умывания, и направила поток в ненавистное лицо. Струя вышла плотной, сбивающей с ног. Джина взвизгнула, зашипела змеей, скорчилась на полу… И пропала, оставив после себя лужу воды. Растаяла?

В изнеможении я опустилась на колени, приваливаясь к любимому бездыханному телу. Джорджина не растаяла, конечно… Сбежала супружеским телепортом. Ну и тролль с ней.

Полумрак больничного отделения убаюкивал. Сегодня в нем был только один пациент, закрытый ширмой от посторонних глаз. Сколько времени я провела у его постели – час, два… десять? За распахнутыми окнами незаметно стемнело. Вечерний воздух вытеснил из легких ароматы крови и дыма. Здесь было прохладно, свежо и привычно спокойно.

Иногда кто-то приходил, стоял, молчал… и уходил. Меня, в позе эмриона сжавшуюся в придвинутом к кушетке креслу, никто не дергал. Пару часов назад на задворках сознания возник голос крестного. Он спрашивал у Мари, давно ли некая она тут сидит и не нужна ли ей самой медицинская помощь… Я не поняла, о ком речь.

– У девочки шок. Все ведь случилось на ее глазах. Пускай сидит, сколько захочет, – сердобольно шептала Мари. – Андрей защитил твою крестницу ценой своей жизни. Сам понимаешь, так просто такое не проходит. Слишком сильное впечатление.

Ценой… Жизни…

Я выгнала неприятные слова из головы и снова впала в бредовое забытье. Через час сменила позу, поджав под себя голые пятки, заляпанные высохшей кровью. Колени болели. Кажется, я падала на них пару раз.

На время я забыла про Присциллу, про парижских пигалиц, вообще про всех. Существовал только он. Мой потрепанный, израненный принц.

Лукреция сказала, что выживет только один, если я выберу неправильно… Тогда почему умирает он? Ведь Киван мертв, а других «принцев» в моем окружении нет. Или речь шла про Лукаса? Но это неважно… Я же выбрала Андрея! Своего Демона! А значит, он должен жить.

Я ведь влюбилась в него еще тогда. В шкафу. В двенадцать… Влюбилась, а потом забыла.

Сейчас, пока я сжимала его холодные пальцы, в голове с невиданной яркостью вспыхивали воспоминания. Подернутые дымкой забвения, они только сейчас будто бы отряхнулись и встали внутри меня во весь рост. Тело заново заполнялось ощущениями шестилетней давности.

Точеный профиль молодого мужчины, озарившийся золотым всполохом, когда его именной жезл меня признал. Язвительная ухмылка, когда я рассказывала ему о своих планах на будущее. Густой смех, когда разбила очередной стакан… Цепкий взгляд, когда он говорил, что я вырасту красивой…

Я думала о парне из шкафа весь следующий день, пока мы с Артуром суматошно перемещались по Эстер-Хазу от базара до регистрационной залы и, наконец, приземлились перед «Эншантелью».

Я сразу узнала ее. Первую любовь. По тому, как грелся комок счастья, свернувшийся в животе. Как легко перед глазами всплывал заученный до мельчайших деталей образ. Как стучало сердце бешеной пичужкой… Рановато, конечно, для таких сильных эмоций. Но обстоятельства вынудили меня повзрослеть до срока.

Тогда я по девичьей наивности думала, что Андрей – моя судьба. Именно этот мрачный парень в демоническом обличии. Что нас не зря свел случай в темном шкафу. А потом… я его забыла.

Но шесть лет прошло, и все вокруг снова закричало о том, что нам предначертано быть вместе. И гадание на суженого, и видение Эмилии Честер… К чему это все, если он... вот тут… передо мной… и почти не дышит?

Мы оба были сломанными, но вместе становились полноценными. Я согревалась рядом с ним и училась доверять. А он – познавал любовь и открывал свое сердце. Мы помогали друг другу залечивать раны, оставленные в душе невеселым прошлым. Порознь нам было холодно, а вместе тепло.

Без него в мою жизнь снова стучалась зима. Лютый мороз сковывал тело и эмоции. Я сидела в кресле и чувствовала, как душа постепенно теряет свет и наполняется мраком.

Сколько раз он мне говорил, что умрет первым. От мучений, связанных с моим обучением… Так почти и вышло. Правда, мучения были моими.

– Попей хотя бы воды, – мне сунули в руки стакан, и я вяло подняла голову.

– Мари… Давай еще раз попытаемся что-нибудь сделать? А потом… еще раз? – жалобно попросила я.

– Ты уже все сделала, я бы и сама не смогла лучше, Ани. Наложенные тобой заклинания очень крепкие и держатся до сих пор, разве не видишь? Мне практически нечего к ним добавить…

Порезы вели себя все так же странно. То закрывались, то открывались, то затягивались розовой корочкой, то снова бледнели…

– Они так и будут? – шмыгнула носом, разглядывая, как Мари наносит на рваные раны свою фирменную заживляющую чудо-мазь.

Она делала это уже в пятый раз, скорее всего для того, чтобы создать вид деятельности и хоть чем-то меня утешить. Мы обе видели, что мази не помогают, как и заклинания.

– Ума не приложу как, но ты «закольцевала» магический урон. Похоже, ты вложила очень много энергии и создала равноценный противовес четырем смертельным заклятьям. Идеальный баланс. И теперь твое целительство и разрушительная энергия четырех магов ведут вечную борьбу… – наставница пожала плечами. – Вмешаться в этот процесс невозможно, Ани. Мы можем поддерживать в нем жизненные силы, но… Андрей не очнется. Просто будет балансировать на грани, пока мы его не отпустим.

– Я его не отпущу! – запальчиво заявила я.

– Это решать не тебе.

11.2

– А кому?! Ангелике? – я резко встала с кресла. – Я хочу с ней поговорить…

– И не ей. И никому из его родственников, – сдержанно помотала головой Мари. – В магическом сообществе решение принимает Совет целителей Эстер-Хаза. Пойми, Ани… Поддерживать жизнь в теле волшебника, неспособного вернуться, слишком затратно. Требуется ежедневная подпитка нескольких сильных магов. И если в этом нет никакого смысла…

– Но смысл есть! Я найду решение… – не слишком уверенно закивала я. – Ты же искала? Пять лет, Мари, ты пыталась спасти Генри!

– И у меня ничего не вышло, – растерянно улыбнулась госпожа Пламберри и погладила меня по дрожащему плечу. – А Андрей… Я, правда, не знаю способа его вернуть. Если бы нам удалось как-то снизить вошедший магический урон… Тогда бы баланс сместился в твою пользу, и наложенные заклятья заработали в полную силу, не откатываясь к исходной точке. Но нет в мире ни одного ритуала, способного забрать уже нанесенный урон. После того, как заклятье вошло в тело, обратного пути нет.