Айна из замка (СИ) - Кочешкова Е. А. "Golde" - Страница 41

– Ли...

– Не надо. Не говори ничего. Просто... обними меня.

Когда ворота со скрипом закрылись у него за спиной, Айна еще долго стояла под стенами Красной Башни и даже не пыталась вытирать слезы, которые стекали по лицу. Впрочем, их бы все равно никто не увидел.

1

Кинжал досадно пролетел мимо мишени и звонко брякнулся на каменные плиты внутреннего двора.

– Ну что же ты, Айнуш? – Нэйт нахмурился и посмотрел на нее с упреком. – Задумалась о чем-то?

Айна промолчала. Взяла следующий клинок и метнула его следом за первым. На сей раз острие вошло в деревянный круг почти там, куда она целилась.

Задумалась... Это еще мягко сказано.

– Ты слишком напрягаешь руку, – Нэйт поднял очередной кинжал из кучки и вложил Айне в ладонь. – Давай еще раз. Отбрось все мысли. И встань ровнее.

Он взял ее за плечи и слегка развернул их. Широкие ладони словно невзначай задержались на месте чуть дольше, чем было нужно на самом деле. Айна вывернулась и сделала бросок. Снова мимо. Лезвие лишь едва задело деревянную мишень, стоявшую на широких распорках из палок.

Нэйт был прав – ей следовало перестать думать вовсе.

В том числе и о нем самом.

Молодой жонглер уже давно пытался подбить к ней клинья. Иногда ему даже казалось, что он стал чуть ближе к своей цели. Но лишь казалось.

Нэйт Лаас был славный малый, надежный и основательный во всем. Он коротко стриг свои темно-русые волосы, носил в левом ухе золотую серьгу и любил рубашки с глухим воротом. Нэйт очень походил на своего отца. Во всем, за исключением того, что старший Лаас никогда не пытался приобнять Айну за плечи.

Айна видела, что многие девушки посматривают Нйэта с большим интересом. Она и сама была рада его компании, когда дело касалось простого общения... но стоило представить, как он лезет с поцелуями... От одних таких мыслей уже хотелось бежать подальше. С кем угодно, но только не с Нэйтом!

Не думать. Не думать ни о чем.

Не думать про безнадежные попытки Нэйта стать к ней ближе.

Не думать про незавершенную работу для мастера Наэро.

И совсем, совсем, совсем не думать про Лиана...

Еще пять клинков улетели в сторону мишени друг за другом. Все, кроме одного, попали точно в центр деревянного круга.

– Ну вот! Видишь! Теперь я узнаю твою руку! – Нэйт радовался так, словно это его личная победа. Впрочем, отчасти так оно и было. Ведь именно он занимался с Айной уже несколько месяцев кряду. Учил таким премудростям, которым при всем желании не смог бы научить старый мастер Наэро. – Давай еще раз!

«Дай ему волю, так он вовсе меня не отпустит», – мрачно подумала Айна.

Она собрала кинжалы и вернулась на то место, откуда их надлежало кидать.

Вообще это была идея Нэйта. И позднее Айна поняла, какую цель он преследовал на самом деле, но отступать уже не захотела – к тому моменту она полюбила их занятия. Ей нравилось то чувство сосредоточенности, которое дарила наука метания кинжалов. Отец Нэйта это заметил первым. Именно он сказал, что у нее ловкие руки и точный глаз.

Лучше б не говорил... После этого Нэйт надолго привязался к ней с уговорами «бросить к демонам своего старика с его чернильницами» и пойти в труппу к дворцовым артистам... Айне стоило большого труда объяснить ему, что желание ходить по канату и жонглировать она переросла еще несколько лет назад. И жизнь при библиотеке ее вполне устраивала. Нэйт кивал, соглашался, а в следующий раз снова принимался за свое. Бедняга, он искренне верил, что если затащит Айну в дружную артистическую семью, то тогда у нее точно не останется выбора, и она падет к нему в объятия.

Но Айне нравилось работать со старым мастером Наэро. Нравилось с того дня, когда пять лет назад она пришла к нему зареванная и замерзшая, а он просто налил ей горячего отвара из душистых трав и велел прислуге немедленно принести подходящей по росту чистой одежды... Ее первое платье, надетое во дворце, было серым и неприметным, как у всех служанок, но Айна носила его с благодарностью. И с благодарностью бралась за любую работу, тем более, старик никогда не поручал ей что-то неприятное. Да и могут ли быть неприятные дела в библиотеке?

Поначалу ее обязанности были простыми. Развести чернила, отнести книги, вытереть пыль с полок, принести книги, навести порядок в мастерской, проверить книги «из вон того ряда»... И каждый день делать записи о том, что было. Для этих целей мастер Наэро подарил ей настоящую тетрадь с плотными шероховатыми листами. В первое время Айна подолгу сидела над ней и кусала за кончик перо, не зная, как облечь свои мысли в слова, да и стоят ли они вообще того. Собственные мысли и чувства казались ей глупыми на фоне всех этих больших прекрасных книг, которые манили прочесть их, а событий, достойных запечатления на бумаге и вовсе не происходило. Ну, разве можно считать важным поход в город за новыми сапогами? Или похвалу мастера за аккуратно расставленные принадлежности для починки переплета? Глупости. Однако вскоре Айна поняла, что старик никогда не пытается заглядывать в ее тетрадь и постепенно стала доверять бумаге все больше своих нехитрых размышлений. О жизни при дворе, о Золотой Гавани, о покинутом доме и даже о симпатичных музыкантах, которые подмигивали ей порой, встречая в лабиринте коридоров для слуг. Вскоре она так полюбила это дело, что не мыслила завершение дня без встречи с заветной тетрадкой.

Только об одном Айна не писала никогда. Про Лиана.

Лиан был той тайной, которую она не могла доверить ни бумаге, ни человеку.

Но не проходило ни дня, чтобы Айна не думала о нем.

Она долго надеялась, что со временем станет легче, что бесконечные дела и новая жизнь вытравят грусть из ее сердца, и она перестанет скучать по редким улыбкам мальчика, умевшего прятать в ладонях лепестки огня. Но нет. Даже в самые радостные мгновения Айна ловила себя на мысли, что хотела бы разделить эту радость с Лианом.

Иногда ей казалось, было б лучше, если бы она уехала прочь из Золотой. Мысль о том, что они живут в одном городе и не могут увидеться, приводила ее то в отчаяние, то в бешенство.

А еще она никак не могла избавиться от чувства тревоги. Необъяснимой и холодной, приходящей всегда без спросу. И Айна знала точно: эта тревога – не плод ее воображения. Вот только поделать с этим она ничего не могла.

2

Сильнее всего тревога становилась, когда Айна видела сны.

Сны про Лиана.

Это не были обычные сновидения с их путаницей и превращениями – они скорее походили на двери в пространстве. Словно Айна вдруг переносилась в другое место, а может, и другое время. Порой она видела Лиана повзрослевшим, а в другой раз тревожные сны опять показывали его тем маленьким мальчиком, которого Айна запомнила в день их разлуки. Просыпаясь, она помнила каждое слово и каждый жест, так, будто все происходило наяву.

И ей не нравилось то, что она видела.

Несколько раз Айна пыталась попасть в Красную Башню и узнать, все ли в порядке с ее названным братом. Но неизменно натыкалась на вежливый отворот. Мол, нет, извиняйте, барышня, у нас так не положено – учеников тревожить, сами же знаете... Словом, дальше приемных покоев на первом этаже цитадели Айна так и не ушла. И даже на ее просьбы просто рассказать, как там Лиан, ничего внятного ей не отвечали. Жив, здоров, познает науки. Что вам еще, барышня, нужно знать?

Ненадолго Айна успокаивалась, отодвигала мысли о мальчишке как можно дальше и жила свою жизнь. Благо интересного в этой жизни хватало. Чего стоил уже один тот факт, что она оказалась при дворе! Это ж с ума сойти... Разве могла девочка со скотного двора в далеком Северном уделе представить себе такое? Да ей и в самых дерзких мечтах такое бы не примстилось.

Конечно, долгое время Айна ощущала себя неотесанной деревенщиной. Робела даже перед служанками. Но понемногу привыкла. И уже не лишалась дара речи, даже когда вдруг натыкалась в коридорах для слуг на самого наследника престола, который шлялся там за какими-то демонами.