Лепила. Книга вторая (СИ) - Любич Алекс - Страница 3

— Как я понял, у них идет активное освоение новых земель, я бы двинул куда-нибудь поближе к границе, на самый рубеж этого освоения, — снова взял слово Кар. — Народу там поменьше, свободы побольше, и кругом сам за себя отвечаешь. Больше шансов подняться. Главное, меньше шансов на чужие интересы наткнуться.

— Есть такое дело, — сказал Рют, — только свобода это всегда палка о двух концах. Больше возможностей, но и больше риска. Можно совсем без головы остаться, а тут готовую обеспеченную жизнь предлагают, я про госпиталь. Так что решай, док. Но лично мне нравится идея Кара про новые земли.

— Мне тоже эта идея нравится, только информации маловато, надо бы еще поспрашивать, — поддержал я Рюта.

— Док, тут лучше без спешки, — снова взял слово Кар. — Если позволят, давай несколько дней потремся по городу, попробуем понять, чем они здесь дышат, а уже потом определимся.

— Именно, — сказал Рют, — и если двигать на окраину, то к этому надо хорошо подготовиться и закупиться всем необходимым.

— Главный вопрос, мы по-прежнему вместе, одной командой или разбегаемся и каждый сам по себе? — озвучил я давно волновавший вопрос.

— Я с тобой, — сразу откликнулся Рют.

— Я тоже, — ответил Кар.

— Решено! Ни на что сразу не соглашаемся, берем тайм-аут на несколько дней, побродим, присмотримся, там определяемся и двигаем, куда решили. Или не двигаем. А пока каждый занимается по личному плану, — сказал я, снимая звуконепроницаемый экран. «По личному плану», опять уставщина полезла.

Мой «личный план» был прост, как угол дома: вытаскивать из архива абсолютной памяти прочитанные в библиотеке Мило книги, внимательно разбирать и анализировать тексты, да раскладывать по полочкам рабочей памяти. За этим занятием пролетели несколько часов до обеда, а потом мы пошли в административное здание за документами и разъяснениями.

Получение документов не затянулось. Бланки были уже готовы, нам оставалось только приложить палец, потом неяркая вспышка, делопроизводитель ставит печать, и нам можно идти на все четыре стороны. Даже не можно, а нужно, ибо приказано освободить места в бараке к вечеру. Сразу было озвучено предложение работать в госпитале Истора, причем всем троим, на отличных условиях, но я, как мы и договорились, отбрехался стандартным «хотим пару дней осмотреться, а там как только, так сразу», не забыв, впрочем, прихватить лист с предложением и условиями работы.

Не будучи особо загруженным работой, делопроизводитель с удовольствием зацепился с нами языками, отвечая на вопросы о происходящем за забором лагеря. Истор, местная столица, находился в паре миль от нас, надо только по дороге лес обойти. Собственно, мы видели городские стены издалека, когда прошли портал, но всю нашу ораву сразу завернули в лагерь, так что толком разглядеть никто ничего не успел, не до этого было. Кар пошел готовить лошадей, мы же с Рютом продолжили расспрашивать скучающего служивого. Вскоре у нас был приблизительный расклад по постоялым дворам, харчевням, а также ценам на продукты и прочее необходимое. Протрепавшись почти целый час, мы попрощались и пошли собирать немногочисленные пожитки.

Когда мы подъехали к воротам, в них въехал фургон, сильно напоминающий дилижанс времен Дикого Запада на Земле. Здоровенная повозка, куда запросто поместятся полтора десятка человек с изрядным багажом, колеса в человеческий рост, металлические рессоры, разве что лошадей нет, эта бандура самоходная. На колесах были самые настоящие резиновые шины с протектором, специально рассмотрел и пощупал. Впервые вижу резину в этом мире. Раз ее пускают на такой расходный материал, как шины, значит, ее много. Для моих медицинских дел это открывает интересные перспективы.

Мы ехали и активно вертели головами по сторонам, разглядывая красоты пока незнакомого континента. До города добрались буквально за полчаса, перед воротами спешились и пошли к воротам, ожидая, что сейчас нас начнут вытрясать из денег. Ожидания не оправдались. Стража проверила наши документы, после чего пропустила внутрь. Кар уточнил у служивых дорогу к выбранному нами постоялому двору, и мы двинулись дальше. Стража была поголовно вооружена огнестрельным оружием, богато они здесь живут. На Истоке огнестрел был дорогой диковиной, хорошо, если во взводе была пара стволов, причем зачастую сомнительного качества, а тут у всех, причем видно, что качество у оружия отменное. И ложи у ружей будто из другой эпохи, натуральный двадцатый век. Странно и необычно.

Истор был город, как город, воображение не поражал. Разве что в нем было чище, чем в других виденных раньше городах. А еще на улицах не было заметно бродяг и попрошаек. Может, не сезон, может, они ближе к вечеру появятся. А может тут их извели, как в Нидерландах при Кальвине? Разберемся, если в этом вообще надо разбираться.

Глазея по сторонам мы дошли, наконец, до постоялого двора, где Рют стал договариваться с конюхом, мы же с Каром пошли договариваться с хозяином о комнатах. Постоялый дом был классического образца, внизу харчевня, наверху комнаты. В харчевне одуряюще пахло чем-то вкусным. Нам навстречу вышел кабатчик, вытирая руки о пока еще белый передник.

— Чего изволят благородные господа?

— Господа изволят три комнаты и ужин на троих, — ответил Кар.

— Ужин готовится, буквально несколько минут подождать придется. На сколько дней господа хотят остановиться?

— Дня на три, думаю, — сказал Кар.

— Ужин сразу подавать, или господа сначала хотят разместиться? Если господа хотят, я покажу комнаты, — засуетился кабатчик.

— Сначала лучше барахло скинуть, — решил я.

Кабатчик кивнул, вернулся к стойке, вытащил из под нее несколько ключей на здоровенных деревянных брелоках с выжжеными номерами. Тут в харчевню ввалился Рют, повел носом по сторонам и подошел к нам. Всей толпой следом за кабатчиком мы пошли к лестнице на второй этаж. Выбрали три одноместные комнаты, которые оказались не слишком большими, но достаточно уютными, и сразу сторговались по цене. Вышло дороговато, да нам тут всего пару дней кантоваться. Матрас в моей был набит свежей соломой, никаких клопов и прочих паразитов обнаружено не было. Я свалил мешки со своими пожитками в шкаф, запечатал его охранным заклинанием, и сразу вышел. Мои товарищи тоже не задержались, и мы дружно пошли вниз на ужин.

Голова раскалывалась от боли, пробивающийся сквозь щели в ставнях солнечный свет резал глаза, во рту будто стая кошек отхожее место устроила, топот мухи по столу бил по ушам.

Похмелье. Жуткое похмелье. Вчера нас выпустили из фильтрационного лагеря, вот мы и отметили. Последнее, что помню, Рют провозгласил тост за павших товарищей, мы дружно встали и осушили содержимое стаканов. Дальше провал. Как я оказался в комнате, на своих двоих пришел, или кто помог, тайна великая есть. Как же плохо думается! Надо бы привести себя в порядок, насколько получится.

Кровоочищающее плетение получилось только с пятой попытки, голова окончательно отказалась думать, приходилось заставлять ее изо всех сил пинками. Убедившись, что в плетении ничего не напутано, я сунул его себе в ногу. Если где накосячил, ногу можно потом и восстановить, хуже, если какой внутренний орган сдуру испортишь.

Через минуту чуть полегчало, уже получилось сосредоточиться и запустить то же самое плетение в печень и почки. Еще через минуту похмелье начало медленно отступать. Еще через десять минут мне удалось подняться с кровати и дотопать до умывальника в углу. Напившись воды из стоящего на нем кувшина, я окончательно пришел в себя и сообразил, что сильно проголодался. Натянув сапоги и камзол, я вышел из комнаты в коридор, и тут в голову пришла мысль, что моим спутникам сейчас никак не может быть лучше, чем было мне еще полчаса назад. Комната Кара следующая, с него и начну.

Дверь, разумеется, была заперта изнутри на засов. Фигня вопрос, магическим зрением определяем положение засова, подцепляем его силовой петлей и вуаля, дверь открыта.