Пилюля (СИ) - Алексеев Александр - Страница 29

В углу раскорячился на треноге аппарат для съёмки на документы с высоким табуретом напротив. По всей большой комнате стояли осветительные приборы, стулья, табуреты, детские лошадки и игрушки. В корзине лежали шляпы, платки и много ещё всего. Зиночка достала белый бантик и пришпандорила его Пилюльке над правым ухом.

Прямо первое сентября какое-то. А и точно на выпускницу похожа.

Мастер поколдовал с фонами для её белого платья. Настроил тени. Началось колдовство съёмки. Фотограф накрылся чёрным покрывалом, покрутил какие-то колёсики, командовал опустить-повернуть-поднять голову, выбирая ракурс. Затем надел крышку на объектив, вставил кассету, накрывшись сказал: "Сейчас вылетит птичка". И, вуаля, готово.

Выходим. Убираю кошелёк.

Да, портретики то не дешёвые. А этим бессребреникам хоть бы хны.

Протягиваю руку Пилюле и говорю:

– Поздравляю с днём рождения. Желаю счастья в личной жизни.

Пух.

Анечка прищурившись посмотрела на протянутую руку и голосом Лисы-Алисы певуче произнесла:

– Через месяц поздравишь. Это так. Репетиция.

Вот, чертовка.

Сидим вот, картошку с анисимовскими солёными сыроежками наворачиваем. Он на матч не успел, теперь слушает рассказы двух очевидцев. Я молчу, и дивлюсь, как же люди складно врут. По их словам, мы и не проиграли вовсе, а позволили Яшину и компании выиграть, чтобы не травмировать будущую "звезду" советского футбола.

Колобок вещает:

– На Олимпиаду нас обязательно возьмут. Мы же пол-Европы освободили… Мы – победители.

– А мы правда Олимпиаду выиграем? Следующая в Финляндии вроде? – спрашивает у меня Анисимов, доставая из корзины бутылку мутного самогона.

– Я же тебе говорил, через шесть лет. Где будет? Не знаешь? Ну, вот и я не знаю. – парирует Васечка за меня.

И, продолжает, разглядывая бутылку на просвет, увидев как Пилюля побежала за рюмками:

– "Слеза Комсомолки", – молвил ценитель авторских напитков.

Пьянки не случилось. Поллитра на троих (Пилюля, понюхав, отказалась) – это не серьёзно.

– Харэ, – говорю, – про футбол. Давайте о чём-нибудь другом.

Задолбали. Требуют новых предсказаний.

– Лётчики в штабе балакают, – говорит Анисимов, – В Корее скоро война будет. Наши части на Дальний Восток перебрасывают. Как бы с американцами не схлестнулись. У тех и флот и авиация будь здоров. Раздолбят северных корейцев на раз-два.

– А мы смотреть что ли будем? А китайские товарищи? – вставляет свои "три копейки" Мисс Международная Панорама.

– У нас уже реактивные истребители в войска пошли, – солидно отвечает Колобок, – Освоим и накостыляем любому. Я вот у Изотова анкету взял. Он в Одессе спецшколу ВВС № 14 закончил. Потом лётная школа – сержант. Не повезло – всю войну – в ПВО. Лишь два сбитых в группе… Так, вот он мне анкету. А там у меня всё в масть. (загибает пальцы). И комсомолец, родители – рабочие из рабочих семей, родители – не судимы, не были членами оппозиции, за границей родственников – нет, избирательных прав никто не лишался.

– А семилетка вместо десятилетки? – опускаю я с небес "почти лётчика".

– А давайте чай пить. – дипломатично переводит стрелки Пилюлька.

Дежурка скрылась за поворотом. Дышу ночным морозным воздухом. Проводил подругу. В тёмном ночном небе рассыпаны тысячи звёзд.

А звёзды могут начинать жизнь по новой, ну, вот, как я… Наверное, тоже могут. Этак и всё в космосе может. Отмотал плёнку на миллион лет назад, и по новой.

Глянул через дорогу на похожий дом. Пригляделся. На заборе сквозь сумрак проявилась надпись из побелки: "Не ссыте, сволочи".

Свежая, вчера не было.

30 января 1950 года.

После утренней тренировки Анисимов рассказывал Колобку увиденный в деревенском клубе довоенный фильм "Подкидыш". Я хорошо помнил слова Раневской: "Муля, не нервируй меня". По меркам двадцать первого века очень опасный фильм с точки зрения закона. Старички и мужчины хватают незнакомую девочку, берут на руки. За такое по судам затаскают. У девочки отрицательная длина юбочки. Режиссёра – тоже по судам. Большая собака без намордника гуляет среди детей на улице, а дети просто её обходят как своего товарища. В фильме есть детские драки, хулиганство, самовольное создание общества спасения утопающих. И всё это на деньги "кровавого сталинского режима".

Принесённый Колобком омлет выводит меня из задумчивости. Васечка, начав наворачивать завтрак, травит анекдот:

– Ливень. Приговорённого к расстрелу ведут к стенке. Тот:

– Ну и погодка!

Стрелок расстрельной команды промокший насквозь замечает:

– Тебе то что, а нам ещё троих приводить.

– А вот ещё, – встревает Анисимов, – Друг спрашивает друга: "Ты как на Машке то женился?" – "Да, вот. Лежим с ней в кровати. Тоска жуткая. Вот я и надумал…"

Эх, молодо-зелено. Всё бы им поржать, – думаю, расчесывая отросшую шевелюру на моём юношеском серьёзном лице.

Едем втроём на футбольную тренировку в Лефортово. Там, в парке наш тренировочный стадион. Лёха Анисимов рассказывает про прошлый сезон команды:

– Я за основу почти все матчи отыграл. Начало было ужасное. Выезд в Баку, Тбилиси и Ереван. Три поражения. Потом играли, как на качелях. То продуем "Спартаку" 1:4, то у "Даугавы" твоей 5:0 выиграем. Я тогда им три штуки забил. – хвалится самый опытный среди нас. И, продолжает:

– Помню с московским "Динамо" потом неплохо играли, но в конце пару пропустили. Бесков на последней минуте пенальти забил. Мы домашние игры играли или на стадионе "Динамо" или на "Сталинце" в Черкизово. На "Динамо" народу приходит тьма. Такой гул – свисток плохо слышно. С "Торпедо" битва была. Трибуны ревели – уши закладывало. Сначала они нам одиннадцатиметровый забили. Мы отыгрались, а перед перерывом я забил. Ведём 2:1. После перерыва нам опять одиннадцатиметровый бьют. 2:2. Потом их Пономарёв классно воткнул нам. 2:3. Мы сравниваем. 3:3. А в концовке – я забиваю. 4:3. До раздевалки на руках несли. Верите?

Скорчив нос рассказчик добавил:

– А во втором круге "Локомотив" на том же "Динамо" нас просто размазал. Продули 0:5. Видел матч Динамо – Спартак. Похлеще, чем мы с "Торпедо". Спартачи три раза вперёд выходили, а в концовке Бесков с Савдуниным их уделали. 5:4.

– А у тебя "любимая" команда кому забиваешь какая? – интересуется самый любопытный.

– Я ленинградским забивал. Я и Коршунов.

– Теперь тебе одному придётся, – типа острит Колобок, – А Юрок вон поможет… Да, Юрок?

– Сначала в основу нужно попасть, – отвечаю, – А потом голы делить.

– Всё выходим на следующей. – объявляет Анисимов, – "Вдовьи дома" пройдём, а там парк со стадионом…

Заходим в Лефортовский парк. Летом здесь, наверное, красиво. Городской Колобок пытает сельского Лёху:

– А в колхозе хорошо живётся?

– Да ну нах. Зимой совсем тяжко, а летом еще жить можно. Лебеда, крапива. Мать с гнилой картошкой да с остатками капусты квашеной нам щи зелёные каждый день варила. Тем и жили до урожая. Крапиву ели, корни лопуха. Может оттого и здоровые мы с сёстрами. Дрова сами на себе из леса таскали. Хоть и голодно жили, но дружно очень. Сейчас в деревне получше стало. Потому как председатель толковый. А у соседей дурной был – нового прислали на Рождество.

Наш старший тренер Гайоз Иванович Джеджелава посмотрел на разминку команды. Попросил построиться. В длинной цепочке я был почти в хвосте из-за невысокого роста. Впрочем и Колобок стоял рядом.

Двадцат два человэка, – начал с привычным акцентом тренер, – два состава. Боброва и Шувалова нэт. Спартак читай.

Отдаёт вышедшему брату бумажку. Тот, выдыхая морозный пар, озвучивает составы для двусторонки:

– Один тайм – 30 минут. В основе сегодня: Акимов, Архипов, Крижевский, Метельский, Джеджелава, Морозов, Оботов, Фёдоров, Анисимов, Ильин, Котов. Остальные – во втором составе.