Лепила. Книга третья (СИ) - Любич Алекс - Страница 17

— Удивительный у вас мир, — Мило, наконец, отстал от меня с расспросами и откинулся на спинку лавки. — Зато теперь понятны все нестыковки с твоим поведением. И понятно, почему ты говоришь с западным зунландским акцентом, наверное, предыдущий хозяин твоего перстня был оттуда родом, вот перстень тебе и внедрил его лингвистическую матрицу. Кстати, куда это они собрались?

Мило указал на группу конных легионеров, направлявшихся к воротам. Я снял звукоизолирующий экран, сразу снаружи навалилась какофония звуков, профессор же схватился за переговорный амулет и начал выяснять ситуацию. Оказалось, что майор велел убрать трупы с полосы отчуждения.

— Вы там совсем охренели? Почему меня никто не предупредил?! — вопил маг в кругляш амулета. — Майор, немедленно отмените приказ! Да, мне отсюда лучше видно! Да, принимаю командование и беру на себя ответственность!

Повернувшись ко мне, маг попросил:

— Майк, можно твой фургон использовать как прикрытие?

— Хочешь заодно визуальную разведку провести? — уточнил я.

— Угадал. А еще, если зеленомордые решат посчитаться с санитарной командой, отсюда их прикрыть будет сложно, у тебя же эта железная штука имеется, как ты ее назвал, пулемет?

— Хорошо, едем, — ответил я, чуть подумав.

Вылазка прошла как-то буднично и без каких-либо эксцессов. Потеряв разом все верховное руководство, южные варвары отошли от ПВД, по крайней мере, в пределах ближайшей мили я не наблюдал ни одного живого орка. Фургон выехал за пределы полосы отчуждения, стрелковое отделение легионеров на крыше машины под командованием Мило внимательно осматривало окрестности через прицелы своих арбалетов, мои братья так же внимательно наблюдали за окрестностями через бойницы салона, держа под рукой длинноствольные винтовки и укороченные дробовики. Санитарная же команда баграми и крючьями оттаскивала трупы в сторону реки, избегая приближаться к ним слишком близко: разложение на жаре идет быстро, да и тучи здоровенных черных мух (откуда только взялись?), кружащихся над трупами, не добавляло желания к ним подходить. Затем фургон переехал на пол-фарлонга дальше, прикрывая конечную часть последнего пути этих незадачливых варваров, и санитарная команда начала скидывать тела в воду. Рыба и крокодилы ниже по течению будут рады такой куче дармовой жратвы.

Когда мы вернулись в лагерь, внутренняя территория там уже была избавлена от трупов, отправившихся в ту же реку, немногочисленных же уцелевших ренегатов успели вдумчиво поспрашивать, да и отправили плавать следом за остальными. Мило убежал на совещание к майору вместе с отделением стрелков, что было придано нам в усиление на время вылазки за территорию. Я же откровенно тупил, сидя на крыше фургона в тени навеса, потягивая из кружки через соломинку местный зеленый сок со вкусом граната и запахом мелиссы. Редкие мысли пугались эха в пустой голове и сбегали в неизвестном направлении. Вокруг творилась непонятная суета, шатры орочьих племен переставлялись с места на место, группы легионеров и орков то выезжали за территорию, то возвращались обратно, я же все сидел и бездумно на это все взирал. Сок в кружке периодически заканчивался, но кто-то из братьев немедленно наполнял ее из стоящей рядом тыквенной бутыли. Вывел меня из этого состояния прострации звонок амулета связи.

— Как ты, любимый? — от голоса Орани на душе сразу потеплело. — Мне приснилось, что тебя убили!

— Все хорошо, маленькая, — ответил я с нежностью в голосе. — Ты сама-то как? Никто не обижает? А то я ведь приеду и сам обижу!

— У тебя точно все в порядке? — подозрительно спросила она.

— Точно-точно! Даже не сомневайся! Но ты так и не ответила, что там и как у тебя.

— Нормально все, — ответила Орани таким тоном, что стало ясно, что там далеко не все нормально.

— Ты совершенно не умеешь врать, — я грустно констатировал факт. — Давай, рассказывай, что там случилось!

— Брат твой уезжает, договорились они. Кого мне теперь спрашивать совета?

— Так, давай разберем твою проблему, — я попробовал повернуть разговор в конструктивную сторону. — Попробуй своими словами объяснить, что именно тебе поручили делать.

— Ну… — замялась она, — мне поручили заняться разведением лошадей на продажу. Организовать это все как-то…

— Другими словами, тебе надо, чтобы сначала лошадей вырастили, а потом продали и принесли деньги племени, так?

— Ну да.

— Тогда здесь не одна, а две задачи. С продажами все просто: племя ведь до сих пор никогда лошадьми массово не торговало, да?

— Не торговало.

— Значит, и не надо напрямую торговать. Договорись с кем-то в Харе, чтобы представлял интересы племени за разумный процент. А еще лучше с Хармином договорись, лишняя конкуренция тут не нужна.

— В смысле, с Хармином договориться? — удивилась Орани.

— В прямом. Их племя лошадей растит, вы будете тоже растить. Договорись, кто и какие породы будет разводить, чтобы друг другу торговлю не портили, да и продавать лучше вместе, чтобы ушлые торговцы цены не сбивали

— Я подумаю, — девушка явно озадачилась. — А с разведением что делать?

— Тут еще проще. Вы ведь для себя лошадей растите? Растите. Вот и возьми себе в помощники самых толковых коневодов. Будут упираться — иди к отцу. Ты пойми, одна ты все равно ничего не сможешь сделать, надо создать организацию. Набери помощников и передай им часть своих обязанностей, только поговори сначала с отцом, кто и на что может здесь рассчитывать. Нехорошо давать обещания, которые не сможешь исполнить.

— Да кто меня будет слушать!

— Любимая, ты ведь не сама по себе, а выполняешь волю вождя. И тебя не слушать в данном случае означает идти против воли твоего отца. Не знаю, как у вас, а в племени у Хармина за такое недолго и головы лишиться. Просто постарайся это спокойно донести до сомневающихся. И обязательно поговори с отцом, хорошо?

— Хорошо, — сказала Орани, потом, чуть подумав, добавила: — Ты у меня такой умный! Сразу и проблему понял, и как ее решить объяснил. Я тебя так люблю!

— Я без тебя тоже жить не могу, — ответил я истинную правду. Пора заканчивать наш анабасис и двигать домой, здесь идет не моя война.

— Командир, тут к тебе пришли, — раздался голос Ная снизу.

— Любимая, извини, тут снова дела, — сказал я в амулет связи.

— Жить без тебя не могу, — ответила Орани. — Не вздумай там умереть, а то своими руками убью!

— Обещаю скоро вернуться, — успокоил я ее. — Спокойной ночи!

— Возвращайся быстрее! — попрощалась Орани и отключила связь.

У дверей фургона переминался с ноги на ногу посыльный, рядовой из взвода лейтенанта Увера.

— Здорово, служивый, — поприветствовал я его. — С какими новостями прибыл?

— Пакет тебе, Док, — ответил тот, протягивая запечатанный конверт с батальонной печатью. Ну-ка, посмотрим, чего от меня хочет майор. Быстро пробежав глазами три строчки текста, я ответил посыльному:

— Передай, что я приду.

Посыльный поклонился и пошел к воротам на легионскую половину, стараясь держаться в тени шатров, утреннее солнце вовсю припекало. В письме майор приглашал меня на обед, где также будет присутствовать весь офицерский состав батальона. Забивать голову догадками, зачем и почему ему это понадобилось, откровенно не хотелось, сам скажет, пока же я спустился вниз, прошел на кухню и хлебнул прямо из турки остатки давно остывшей кавы, стараясь не обращать внимание на попавшие в рот остатки зерен. Взбодрился, после чего слегка вздрючил Хрула, что был сейчас дневальным, за не вымытую посуду. От былой апатии не осталось и следа, и я решил провести оставшиеся до обеда два с лишним часа с пользой. Вынув из самодельного засыпного сейфа лэптоп с блоком питания, я полез на крышу фургона. Ну как сейфа, металлического ящика с двойными стенками, с засыпанным кварцевым песком простенком, еще и защищенным всеми известными мне защитными плетениями, содержимое его уцелело бы даже сдетонируй разом весь наш боекомплект.