Дети драконов (СИ) - Кочешкова Е. А. "Golde" - Страница 20

И совсем иначе.

Когда повозка остановилась у дворца, Ива первой выпрыгнула из нее, старательно не глядя ни на меня, ни на Айну. Ее взгляд был прикован только к брату, который доверчиво лег щекой мне на плечо. Еще даже полдень не миновал, а он выглядел таким уставшим, словно близился вечер. Рядом тут же возникли расторопные слуги, но я лишь покачал головой – мне ничего не стоило самому отнести мальчишку в его комнату.

Айна оставила на моих губах легкий поцелуй и с улыбкой устремилась куда-то по своим делам. Ей ничего не нужно было объяснять, хвала богам...

Ухватив Вереска покрепче, я зашагал в сторону Вороньей башни, краем глаза замечая, как его сестра шагает рядом, на полшага позади от меня. Спиной я ощущал исходящие от нее волны страха и пытался понять, что могло спровоцировать такую сильную тревогу.

До комнаты близнецов оставалось несколько шагов, когда я вдруг почувствовал, как тяжело задышал Вереск, как отчаянно он обхватил меня за плечи, уткнувшись лицом в мою рубаху. Я чуть не сбился с шага, ощутив кожей влагу и поняв, что он плачет. Беззвучно, но так горько, как уже редко плачут дети его возраста. Если только у них не отнимают что-то, что им очень дорого и важно...

Мне хорошо удалось справиться с лицом, и Ива точно ничего не заметила. К тому моменту, когда я опустил мальчика на кровать в его комнате, глаза его были сухими и совершенно ничего не выражали.

Прямо из башни я отправился к дяде.

– Нам надо поговорить, – сказал я с порога.

Дядя Пат посмотрел на меня странно. В его лице я увидел смесь удивления и тревоги.

– Что еще случилось, Фарр?

Я сел в кресло возле его стола. Здесь, в Золотой, кабинет дяди мало походил на тот, что остался в Янтарном Утесе – он был весь украшен дорогими гобеленами, лепниной и мебелью со сложными узорами. И все же мне казалось, будто мы снова там, в замке, что стоит прямо над морем посреди южных земель. Я зажмурился и вдохнул поглубже. Странное чувство близкой догадки щекотало мое сознание, не давая покоя.

– Набей для меня трубку, – попросил я дядю Пата, не открывая глаз.

– Кимин?

– Ну не табак же...

Спустя пару минут в руку мне легла раскуренная трубка, теплая от дядиных ладоней. Я глубоко затянулся, задержал дым подольше и выдохнул так медленно, как только мог. Кусочки мозаики стали почти зримыми, они танцевали у меня перед глазами – дрожащие над морем руки Вереска, прозрачная вода, ужас Ивы и ее нежелание говорить о глухоте брата, ее нежелание отпускать его хоть на шаг...

Еще одна затяжка.

Стены стали прозрачными и мои мысли тоже.

Мозаика почти сложилась.

– Дядя, Ива как-то связана с его силой. С силой Вереска.

Я открыл глаза и встретил изумленный взгляд дяди Патрика.

– Что ты имеешь в виду, малыш? – он забрал у меня трубку и положил на стол. Тонкая струйка дыма, медленно извиваясь, устремилась к потолку с лепными волнами и морскими девами.

– Ива – ключ к его исцелению.

– Но как?

– Пока не знаю. Ей зачем-то надо, чтобы он оставался таким, какой есть. Слабым, увечным, зависимым. Я боюсь... боюсь, что его сила каким-то образом досталась ей... этой девочке.

Дядя Пат шумно выдохнул и скрестил руки на груди. Хмурясь и кусая себя за губы, он смотрел на медленно иссякающую струйку дыма.

– Пусть их приведут сюда. Обоих. Я посмотрю сам.

Он дернул за шнурок для слуг и отдал распоряжение. Пока мы ждали появления детей, дядя мерил комнату частыми нервными шагами.

– Почему ты так решил, Фаре?

– Долго объяснять... и трудно. Почувствовал сегодня.

– Ясно...

Личный слуга дяди возник на пороге гораздо раньше, чем мы его ждали. Дыхание его было сбитым, словно он бежал.

– Ваше Высочество, – седеющий мужчина с короткими, аккуратно уложенными волосами отвесил быстрый поклон, – простите, но я не смог разбудить мальчика, он очень крепко спит... Нехорошо спит... Словно очень болен или три дня до этого по полям и буеракам бежал бегом от Улья до Золотой. А девочки нигде нет. Я осмотрел обе комнаты и всю башню, включая отхожее место.

– Проклятье!

Дядя Пат сорвался со своего места и снова дернул за шнурок на стене. Два раза. А потом еще два.

Я знал, что это означает. Сигнал тревоги с приказом немедленно закрыть ворота дворца.

9

Иву не нашли.

Ни во дворце, ни в городе, ни с собаками, ни с помощью магии.

Отец и дядя были вне себя от гнева. А Лиана эта новость разбила окончательно. Узнав о том, что случилось, он, и без того придавленный чувством вины, совсем сник. Когда поздно вечером я отыскал его в дворцовом саду – сидящего в самой глухой заросшей части – он сначала посмотрел на меня, как на пустое место, а потом я отчетливо ощутил его злость, направленную на меня. Злость такой силы, какой я не знал с тех времен, когда впервые увидел его в Феррестре.

– Что ты сделал с ними?! Что ты ей наговорил?!

Я сел рядом с ним и протянул свою ладонь.

– Ничего не говорил, Ли. Совсем ничего...

Он посмотрел на мою руку и отвернулся.

– Ли...

В словах не было нужды. Даже в прикосновениях. Его злость на меня угасла так же внезапно, как и вспыхнула, и ее разрушительная сила вновь обратилась вовнутрь. Лиан прекрасно понимал, что я здесь ни при чем, что дело в самой девчонке. Но почему-то никак не мог принять факт, сколь мало тут зависело от него самого.

– Почему тебе так больно? – мне хотелось взять его за плечо, заглянуть в глаза, скрытые за упавшими прядями волос, но я не смел.

Лиан обхватил голову сжатыми кулаками.

– Потому что она третья.

– Третья? – я совершенно не понял, о чем он говорит. – Что это значит?

Кулаки сжались еще сильнее.

– Три души. Трое, которых я встречаю в каждой жизни. В этой – ты и Айна... и Ива.

До меня начало доходить.

– Это то, что показал тебе храм в степи?

– Да...

– Ясно... А... как ты узнаёшь?

– Никак. Просто знаю и все. Про вас с Айной понял там, в храме. А про Иву почти сразу, как мы тронулись в путь. Фарр... – он наконец поднял на меня свои глаза, и я чуть не задохнулся от того, сколько в них было боли. Боли, которую он старательно прятал от меня, – я понимаю, твои отец и дядя уже списали ее... она никому не нужна... Но я не могу, не имею права бросить ее! Я знаю, чем это кончится... И на нее найдется свой Кешт. Если она сама не уничтожит себя прежде. Эта девочка стоит на краю... Боги, – он снова стиснул кулаки, от чего каждый шрам на его руках стал виднее обычного, – я должен был помочь ей! Должен был разглядеть, что с ними о б о и м и не так! Почему т ы это увидел, а я нет?! Почему я не поехал с вами?!

Потому что лежал носом к стенке и страдал, не в силах пережить свое поражение.

Но этого я ему не сказал, конечно.

– Ты не мог всего предвидеть, Ли. И я тоже. Мне пришлось выкурить целую трубку кимина из дядиных неприкосновенных запасов прежде, чем я сумел сложить все кусочки воедино.

Лиан устало потер лоб.

– Но как же так... Я ведь столько времени провел рядом с ней...

– Ты слишком добрый, Ли. Тебе и в голову бы не пришло такое. Что за ее заботой и любовью кроется какой-то темный секрет. – Я снова протянул ему руку: – Идем. Хватит грызть себя. Ты не смог вылечить Вереска потому, что его сестра не давала тебе это сделать, понимаешь? Она не хотела, чтобы ты вернул ему Силу, а Сила непременно вернулась бы к нему, залатай ты самые главные дыры этого ребенка.

– Но зачем ей это?

– Не знаю. Я вообще не понимаю, как такое возможно, чтобы дар одного мага перешел к другому. Но это случилось.

– Я не верю! Не верю, что она могла сделать такое с тем, кого так любит!

– Полагаю, Ива ничего и не делала. Это случилось само собой. Когда Вереск оказался на краю смерти, его сила почему-то перешла к сестре. Возможно, только так она могла спасти мальчика. Возможно своей силы ей бы никогда не хватило... Думаю, она была не слишком-то велика, эта сила, ведь про нее даже никто не догадывался, все считали девчонку просто ученицей травницы.