Дети драконов (СИ) - Кочешкова Е. А. "Golde" - Страница 59

– Давай... вперед... – я попытался вдохнуть поглубже, но это было плохим решением – кровь тут же забулькала у меня в горле, а в глазах потемнело.

Проклятье...

– Ты сдохнуть тут решил? – услышал я дрожащий высокий голос и, присмотревшись увидел чуть поодаль Иву.

Надо же... а я-то думал, она сбежала без оглядки.

– Коня... приведи, – слова выходили с трудом. – Быстрее...

– Да они ушли, – Ива осторожно приблизилась ко мне. Как есть дикий зверь. – У тебя стрела в легких. Плохая рана. Ты не сможешь далеко уехать.

– Не надо... далеко. До деревни. Там... лекаря найдут.

Ива подошла еще ближе. Уставилась на меня потемневшими глазами, под которыми легли глубокие тени.

– Стрела отравленная.

Плохо. Это было очень плохо.

– Ничего. Выберусь...

Ива все стояла, смотрела, словно взвешивала что-то и решала.

– Ты следил за мной?

Я промолчал.

– Врать не хочешь, да? Ясно... Кто эти люди?

– Убийцы. Насильники... Враги. Приведи моего коня.

– Что им нужно от тебя?

– Не знаю... – голова у меня кружилась так, что дерево обещало вот-вот выскользнуть из рук. – Ива, помоги мне, пожалуйста... Лиан остался там один... я должен выжить. Должен доползти до помощи, чтобы вытащить его. Если совсем... потеряю сознание, позови дядю... Расскажи ему, что случилось. Он должен знать...

Я уже почти не видел ее лица за кровавой пеленой боли.

Отпущенные мне силы закончились. Оставалось только молиться, чтобы эта дуреха не ушла...

1

В то утро Айна проснулась с тяжестью на сердце, и дурные предчувствия ее не обманули.

Патрик появился на пороге ее комнаты задолго до завтрака – бледный, с потемневшими глазами и еще более темной вестью. Надтреснутым голосом, коротко, как на приеме у короля, сообщил, что Ива явилась ему во сне, что с Фарром случилась беда и что сам он немедленно отбывает в Феррестре.

В первый миг Айне казалось, что это лишь дурной сон, ошибка, злая шутка... просто Ива решила так отомстить – наврала или напустила зряшнего страху. Ведь не может же в самом деле Фарр – ее умный, сильный, веселый Фарр! – лежать где-то там в Подгорье и тихо помирать. Она глупо ждала, что вот еще миг, и Патрик сердито назовет девчонку дурехой, обругает ее самыми неприличными словами, какие только можно допустить в обществе дамы, рассмеется и скажет, мол, на самом-то деле все хорошо. Ведь не может же быть по-другому...

Но этот дурной сон и не думал заканчиваться. И Патрик не смеялся, а, покинув ее опочивальню, спешно отдавал приказы слугам – седлать коня, собрать вещи, выслать почтовых птиц, решить то и завершить это... Он умчался прочь из Янтарного Утеса в то же утро: не прошло и пары часов, как хозяин замка уже гнал своего самого быстрого скакуна в сторону Феррестрийской границы и Гремучего ущелья. Позже Айна узнала, что лошадей он менял каждые два-три часа, загоняя их до мыльной пены. Позже... много позже. А тогда она осталась в Янтарном Утесе – с Шуной, Вереском и маленькими магами, которых Патрик счел необходимым забрать с собой из Чертога. Она осталась сходить с ума от страха и сражаться с этим страхом, не позволяя ему проникать вглубь ее сознания, вглубь ее тела. Элея, как могла, утешала их обеих, но чем больше проходило часов, тем страшней становилось им всем.

А потом Патрик пришел к Айне во сне и сказал, что его опасения подтвердились – ей придется выехать в Ферресре немедленно, не откладывая отбытие ни на час. Потому что времени не было. И хороших новостей не было тоже.

Ива никого и не думала обманывать.

Фарр действительно умирал.

Патрик не произнес это напрямую, но она все поняла по его запавшим глазам и по тому, как принц велел ей спешить. Вот тогда-то Айне и стало по-настоящему, до одури страшно. До жара в висках жутко.

«Одну не пущу», – сказала ей Шуна, хотя Айна и не поехала бы никуда одна. Через Элею Патрик отдал приказ собрать охранный отряд для принцессы, которая немедленно отправляется в путь. Но стражники стражниками, а верный друг рядом – это совсем другое. Спорить Айна не стала. Да и не смогла бы. Не имела права... В конце концов, из-за вмешательства врагов там, в Феррестре попали в беду оба их избранника. Покуда Фарр сгорал в горячке, Лиан оказался вовсе отрезан от них, потерян... И Айна не могла сказать, что хуже – когда твой мужчина стоит на краю смерти, но рядом с ним хотя бы есть кто-то, кто его держит, или, когда он попросту сгинул неизвестно куда. Про Фарра они хотя бы понимали, где он и с кем, а, вот Лиан...

Никто не знал, что с ним. Ни во сне, ни наяву, никто не мог оказаться рядом с золотым драконом.

Айна очень, очень старалась не думать о плохом. Ведь если хоть одного из них не станет... как потом жить дальше?

Ее фургон покинул Янтарный Утес со спешкой, ни от кого не скрывалось, что случилась беда. Нисса едва не расплакалась, когда провожала их на крыльце замка. Ее мать была сдержанней, но и та никак не могла выпустить Айну из объятий, обнимала до дрожи, умоляла беречь себя. В последний момент, когда они с Шуной уже почти забрались в фургон (на сей раз на козлах сидел кучер – не положено принцессам на сносях править лошадьми!), из парадных дверей замка, шатаясь, вывалился Вереск. Глаза у него были шальные, какими Айна их никогда прежде не видала. Путаясь в своих костылях, он ринулся к ней и натуральным образом повалился на колени с отчаянной просьбой взять его с собой... Айна беспомощно посмотрела на Элею, но почти сразу поняла, что это действительно только ее выбор и ее ответственность. А еще поняла, что Вереск никогда не простит ей, если она оставит его в Янтарном Утесе.

Они уехали втроем, и позже Патрик признался Айне, что почти в этом не сомневался.

2

Когда она узнала, куда именно лежит их путь, даже не слишком-то и удивилась: в таких совпадениях всегда прослеживается особый замысел высших сил... И вновь оказаться в лачуге феррестрийской бабки-колдуньи казалось ей хоть и странным, но почему-то вполне закономерным. Старая Дэлиза была хорошей знахаркой, к ней привозили хворых людей с приграничья задолго до того, как там появился молодой колдун по имени Сполох. Тот возник из ниоткуда, а потом исчез, как и не было его никогда. Бабка же была всегда. Принимала она не всякого, зато и денег много не брала – говорила, что ей уже давно всего хватает. Неудивительно, что именно к ней жители деревушки под Эймурдином отправили Иву с раненным Фарром.

До места добирались больше недели.

Чтобы не сойти с ума от тревоги и скуки, Айна все же вытеснила кучера со своего любимого возничьего места и часами смотрела на дорогу, управляя четверкой лошадей. Плевать ей было, кто там что подумает... Кучер сидел рядом, подсказывая, как лучше обходиться с животными, когда их вдвое больше, чем она привыкла, да без конца травил байки, над которыми невозможно было не смеяться. И Айна смеялась. Как бы горько ей ни было, она решила не поддаваться страшным мыслям. Не позволять их себе, покуда это возможно. Она даже не представляла, как пережила бы эту дорогу, если бы целыми днями торчала в фургоне, подобно Шуне с Вереском. И если мальчишка хотя бы постоянно занимал свои руки плетением каких-то разноцветных шнуров, то подруга почти все время проводила, не сходя с широкой лежанки. Собственное тело стало для нее узилищем, и для Шуны это оказалось невыносимо: она-то всегда думала, будто вынашивание детей может быть трудным для кого угодно, но не для нее... Злая насмешка судьбы не только ударила ее по самолюбию, но и начисто лишила возможности вести привычный образ жизни. Если Айна почти не замечала тягости своего положения, то Шуна в полной мере познала все невзгоды, какие могут свалиться на беременную женщину. Им обеим это казалось жестоким и несправедливым, да только когда такое бывало, чтобы высшие силы спрашивали людей об их выборе?..

Они должны были выдвинуться в сторону Эймурдина сразу же по прибытию в Янтарный Утес, но именно состояние здоровья Шуны не позволило им продолжить путь – на сей раз плавание вовсе не показалось ей веселым развлечением, как то было впервые. К дому Патрика и Элеи подруга Айны добралась в таком виде, что разговоры о дороге резко сошли на нет. Ни обычные отвары, не заговоренные, ни попытки принца помочь своими чудотворными руками не давали результата дольше, чем на несколько часов. А потом все начиналось по новой... тошнота, бессилие, боли в спине...