Не отрекаются, любя... (СИ) - Лабрус Елена - Страница 33

Марк поднял руки ладонями вперёд.

— Нет, мне не надо твоё разрешение, — предвосхитила она его слова. — Я. Не. Твоя. Что в этих трёх словах тебе непонятно?

— Мне всё понятно, Вер, — ответил он спокойно и твёрдо. — Прости за ребёнка. Прости, что вмешался. Мне невыносимо было видеть, как он одинок. Объясни ему там как-нибудь, пожалуйста, что я его не бросал. И не брошу. Я просто не знал, что он у меня есть.

Она дёрнула головой, сцепив зубы, но промолчала.

— Мне, пожалуй, пора, — посмотрел на неё Марк в упор.

— Да. Нам обоим пора. Спасибо тебе за сайт. Это же твоя работа?

— Не за что, — бросил Марк вместо ответа.

Он молча открыл дверь и пропустил Веру вперёд.

Спустился вслед за ней. И, когда, щёлкнув сигнализацией машины, она позвала сына, присел и протянул ему руку.

— До встречи?

— До фстлечи, — пожал её Ванька и радостно побежал за мамой.

Марк проводил его глазами.

— Ты сказал её отец был владельцем сети казино? — поднял Марк глаза на Мамая. — И его заказали.

Мамай кивнул.

— А кому достался его бизнес?

— Ты точно хочешь знать? — смотрели на Марка в упор мудрые казахские глаза Мамая.

— Думаешь, мне не стоит?

Он многое рассказал Мамаю за эти дни про себя, но об этом умолчал.

И всё же тот откуда-то знал.

— Я добрался в цепочке торговли «живым товаром» до самого верха, Василий Андреич.

— До тех, кто стоял во главе этого грязного бизнеса? — не удивился Мамай.

 — Фамилия Александров тебе о чём-нибудь говорит? — нахмурился Марк.

Мамай сделал движение губами, которое, наверное, можно было расценить как «усмехнулся». 

— Стас Александров? Станислав Андреевич?

Холодок пробежал по спине Марка. Да что там, ледяной холод.

— А что ты об этом знаешь?

— Что этот Александров так, пешка. Он искал новые рынки сбыта, заводил нужных «друзей». И его слили. Видимо, стал о себе слишком высокого мнения.

Душная, грязная «Ла-Тома», тюрьма города Веракрус на востоке Мексики, словно потянула к горлу Марка свои покрытые коростами облезшей штукатурки пальцы.

Грузное тело Александрова ещё дёргало ногами, повиснув на перехватившем горло шнуре. Кровь что толчками выталкивалась из раны и пузырилась из продырявленного лёгкого Марка. А потом лихорадка. Навозные мухи, жужжащие и липнущие к гноящимся ранам днём и ночью…

Стало трудно дышать.

— Кто? — с трудом, со скрипом попадал в лёгкие Марка воздух, хотя он его втягивал изо всех сил. — Кто стоял над ним?

— Тот, на кого никто бы и не подумал. Лёва, как зовут его друзья. Сейчас он большой человек, живёт в Штатах, владелец инвестиционной компании. «Лион Интернешнл Групп», может, слышал? Лев Измайлов.

— Измайлов? — вытаращил глаза Марк и ещё больше, когда повторил: — Лев?!

Нет, про «Лион Интернейшнл» Марк не слышал. Хотя точно знал, кто слышал.

А вот Лев Измайлов…

И память снова беспощадно бросила его в «Ла-Тома».

— Эй, бедолага, курить хочешь? — белозубо улыбнулся лощёный и какой-то совсем нездешний «новый» сиделец.

Марк закашлялся и скривился от невыносимой боли. Рана загнила, воспалилась, и жить, по его подсчётам, ему оставалось дня три не больше.

— Один хер подыхать, — протянул Марк трясущуюся руку за сигаретой.

Затянулся. Снова закашлялся. Выхаркал буро-зелёный сгусток.

— Плохо дело, — сказал этот холёный мужик в чистой одежде. — Тебя за что?

— За дурь. А тебя?

— По той же ёбаной статье. Хранение.

— Измаил! — крикнули ему и добавили на-испанском, что его ждут.

— Это что, твоё имя? — снова закашлялся Марк, разглядывая его славянские с европейским налётом черты.

— Эти мексикашки, — отмахнулся он. — Алеханро. Измаил. Ты ж понимаешь.

— Понимаю, — кивнул он. — Меня они зовут Христо.

— А ты?

— Гриша.

— Лев, — протянул мужик руку. — Ну держись, Гриша. Не подыхай тут без меня. Глядишь и вырвемся.

— Но откуда ты?.. — закашлялся Марк, теперь словно выкашливая чёртовы воспоминания. 

В голове крутилось то, что Мамай ему уже рассказал. То, что началось ещё до рождения Марка.

Его отец не сказать, чтобы дружил с отцом Веры, Сергеем Мальцевым. Герман Реверт был старше, но учились они в одном институте, с детства жили в одном городе. Потом как-то встретились в общей компании и так вышло, что Мальцеву нужна была услуга, а Реверт мог её оказать.

Хваткий, умный, талантливый Мальцев тогда уже прикупил своё первое казино в соседнем регионе, но на расширение требовались деньги. А отец мог ему занять.

Возможно однажды, это переросло бы в долгую и крепкую дружбу, подумал Марк, но отцу Веры суждено было прожить лишь недолгих тридцать пять лет.

Это всё, что рассказал ему Мамай. Потом он отвлёкся на дорогу, или просто замолчал, а Марк, думая о том, что, возможно, ошибся, и Вера тут совсем ни при чём, только спросил вернул ли Мальцев долг. Вернул.

В крови ещё плавали чёртовы барбитураты, башка варила слабо, и Марк даже не спросил кто «заказал» её отца. Только прикинул, что это было то самое время войны между Властью и Криминалом. когда успешные предприниматели, что просто хотели работать, должны были встать на чью-то сторону, под чью-то «защиту», или стать разменной монетой. Заказные убийства и уголовные дела, рейдерские захваты, похищения людей — эта мясорубка не щадила никого. И рыбу помельче, только что ухватившую добычу, тут же могла проглотить рыба покрупнее. О чём могло сказать ему имя того, кто прихватил бизнес Мальцева?

Тогда Марку показалось это неважным. Как же он ошибся…

— Откуда ты знаешь? — справившись с комом в горле, повторил Марк.

И уже понял: глупый был вопрос. Мамай знал, потому что знал отец. А отец знал, потому что не мог не знать — это было о его работе, его жизни. И о его семье.

— Измайлов был компаньоном Мальцева, а потом его заказал и прибрал к рукам казино и весь остальной бизнес.

Лев Аркадьевич Измайлов ныне живущий в Штатах владелец инвестиционной компании, белый пушистый и весь из себя респектабельный, когда-то приблудился к Сергею Мальцеву случайно, рассказал Мамай. Мальцев набирал команду для работы, а у того был единственный талант — талант паразита: умение находить деловых перспективных умных парней и втираться в доверие, особый нюх: он точно знал, где пахнет деньгами, и врождённое отсутствие стыда и совести.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍К его грязным рукам прилип отличный бизнес, но, чтобы им рулить, нужны мозги, образование. А если своих нет, «мозгам» нужно хорошо платить, да неусыпно следить, чтобы и тебя так же не кинули через хер. И тем, кто будет следить тоже платить.

Нет, дураком он не был, и всё это прекрасно понимал, но среда, что ему была близка: наркотики, проституция, воровство. Этим он и занялся под прикрытием чистого бизнеса, где отмывал грязные бабки.

Бизнесмен, блядь! Сплюнул Марк.

— А тот Измайлов родственник этим? 

— Да, — расстегнул куртку Мамай: октябрьский вечер как никогда был тёплым. Видимо, к снегу.

 — Мне сказать: как тесен мир и поедем по домам? — покачал Марк головой. — Или в этот раз ты всё же договоришь? Только предупреждаю, если сейчас ты мне скажешь, что Лёша хороший мальчик и всегда её любил, поэтому Вера за ним замужем, я не посмотрю, что ты друг отца, Василий Андрейч, — сжал Марк кулаки, захрустев костяшками.

— Мамай, зови меня Мамай, — похлопал он его по плечу примиряюще и хитро улыбнулся. — Разве дети несут ответственность за ошибки своих отцов?

Марк усмехнулся.

— И хотел бы я сказать «нет». Но это не мой случай. Так он кто? Брат нашего будущего мэра?