Побег (ЛП) - Кэмпбелл Нения - Страница 4

Он больше никогда так ее не звал.

— Зачем ты это сделала, Вэл? Это твое будущее.

— Вот мое будущее, — заявила она. — Сидеть дома, прятаться в своей комнате от больных ублюдков, которые хотят испортить наш двор, потому что они не могут сделать то же самое со мной. Я не могу вернуться туда. Не сейчас, когда все знают… — Она прикусила губу. — Пожалуйста, не заставляй меня. Я не смогу этого вынести.

— Есть и другие школы, — беспомощно сказала ее мать. — Ты можешь изменить свое имя. Это не должно быть концом для тебя, дорогая.

Но Вэл покачала головой.

— Я действительно не думаю, что учеба для меня.

— Учеба для всех — для всех, кто хочет получить работу, — проговорил ее отец. — Никто не собирается нанимать тебя без диплома. Ты не сможешь прокормить себя.

Его слова словно удар под дых. «Он хочет, чтобы я съехала».

— Не давай этому монстру больше власти над тобой, чем он уже имеет.

(Ты любишь эту власть, мою власть — власть, которую я имею над тобой)

Вэл откинулась на спинку стула и уставилась на своих родителей. Ее обеспокоенные, любящие родители. Она не хотела, чтобы с ними что-то случилось, но они просто не понимали.

Возможно, никто не мог понять.

Она оттолкнулась от стола.

— Мне здесь не место. Я думаю, мне следует уехать.

— Уехать? — пронзительно повторила ее мать. — Что ты имеешь в виду, говоря уехать?

— Уехать отсюда. Убраться из Дерринджера. — Она сделала жест рукой. — Покинуть его.

— И куда поедешь?

— Без разницы, в любое другое место, — сказала Вэл. — Куда-нибудь, где люди не будут звонить и говорить, что хотят изувечить или изнасиловать меня — что они хотят оторвать мне сиськи. — Она яростно замотала головой, когда ее мать поперхнулась. — Я больше не могу этого выносить. Я думала, может быть, здесь будет лучше, но это не так. Я больше не могу.

— Что ты собираешься делать?

— Я… не знаю. — Она прикусила губу. — Я разберусь с этим.

— У тебя должен быть какой-то план, — вмешался ее отец.

— Мне не нужен план. — Планы были тем, что привело ее в эту ситуацию — тщательные планы, разыгранные с безжалостностью шахматной партии. Нет, она покончила с планами.

— Позволь нам, по крайней мере, помочь тебе.

— Как? — тупо спросила Вэл. — Мне нужно начать все сначала. Цикл просто продолжится где-нибудь в другом месте.

— Мы поедем с тобой, — предложила ее мать. — Мы можем помочь тебе снять квартиру.

Рано или поздно они бы возненавидели ее за это. Не сразу, но в конце концов. За то, что вырвала их с корнем, за то, что стала обузой, за то, что оторвала их от жизни из-за глупой ошибки.

— Я не хочу, чтобы вы ехали со мной. Это то, что мне нужно сделать самой.

— Почему? — спросила ее мать, все еще пытаясь понять. — Зачем тебе это нужно?

«Потому что, — в отчаянии подумала Вэл, — на самом деле я просто хочу сбежать».

Глава 1

Малахит

Неужели уже действительно прошло три года?

Вэл потягивала свой тающий латте, от которого на деревянном столе оставались лужицы конденсата. В кафе было душно, несмотря на прохладу снаружи. Один из сотрудников приоткрыл дверь, но это не помогло, да и бездомный продолжал заходить, чтобы попросить кофе и лишнюю мелочь, только для того, чтобы его снова прогнал все более раздраженный бариста.

Теперь он снова был на пути к выходу, вонь грязной одежды и запах немытого тела следовали за ним по пятам. «Это могла быть я», — подумала она с холодком, наблюдая за ним. Три года бесплотных скитаний, как спутник без орбиты, переездов с квартиры на квартиру и каучсерфинга, когда это было необходимо.

Социальный статус человек походил на зубы: его трудно сохранить и легко потерять, и люди, как правило, смотрели странно, когда не могли тебя причислить к какой-нибудь группе. Фрагментарное прошлое, Вэл этому научилась на горьком опыте, обеспечивало скудные условия жизни. Если бы родители не поселили ее в отеле на несколько ночей, когда ей не везло, она была бы вынуждена прибегнуть к сомнительному милосердию улиц.

Нет, Вэл усвоила урок. После того как сменила имя, она несколько месяцев создавала свою новую личность. «ЛинкедИн» с ее новым именем, тщательно созданный аккаунт в Фейсбуке. Друзья были проблемой, но, как и большинство вещей, их можно было купить. Пять долларов позволили ей добавить четыреста пятьдесят друзей и подписчиков, что стало приемлемой суммой для затворника-художника, которым она себя называла. Аккаунт в Твиттере с двумя твитами: пост с надписью: «Лол, здесь вообще кто-нибудь есть?» и один из ее рисунков. У него было пятьдесят лайков.

Она даже не заплатила за эти лайки, от чего испытывала извращенную гордостью.

Отодвинув свой латте в сторону, Вэл уставилась на распечатку перед собой.

«Комната за 900 долларов в двухкомнатной квартире с общей ванной. Ищу соседку по дому, предпочтительно ту, которая идентифицирует себя как женщина, чистоплотную, вежливую и вовремя оплачивающую счета. Без домашних животных».

Цена за комнату была высокой, но съем комнаты в этом районе обещал стабильность. Ее нынешняя ситуация казалась слишком хорошей, чтобы быть правдой — но это было так. Теперь, когда она устроилась на работу официанткой, в дополнение к своим различным побочным занятиям, Вэл хотела этой стабильности. Хотя она чувствовала себя так же оптимистично, как и всегда, в отношении своих шансов, и не особо надеялась на успех.

Она позвонила по номеру, указанному в объявлении, в начале этой недели, и женщина ответила и задала ей несколько вопросов. Телефонные навыки Вэл были в лучшем случае плохими, но, должно быть, все прошло хорошо, потому что женщина, которую звали Мередит, и ее соседка по комнате согласились встретиться с Вэл здесь, чтобы поговорить о ее возможном переезде.

Вэл потянула за полосатый рукав своей рубашки и постаралась не ерзать. Она проделала в них дырочки по бокам, в которые просовывала большие пальцы. Ее волосы, теперь отросшие и выкрашенные в бордовый цвет, были наполовину убраны в хвост. Она нанесла макияж — подводку для глаз, помаду и румяна — и сняла пирсинг в брови. Оставила в носу шпильку. Не слишком вызывающе, но все же сохранив свой образ.

— Держись подальше, — проговорил бариста. — Или я позвоню в полицию.

Спина Вэл напряглась, и она резко взглянула вверх — «я?» — этот тоненький голосок в ней спрашивал: «он говорит обо мне?» — но нет, речь шла о бездомном, снова совершающим обход. Бариста, измученный, но привлекательный мужчина лет тридцати с небольшим, возвращался от двери. Он мельком взглянул на Вэл, посмотрел еще раз, более обдуманно, и криво улыбнулся ей.

— Извини за это. У тебя все в порядке?

Вэл позволила своим глазам вернуться к бумаге, которую она словно защищаясь вытянула перед собой.

— Да.

Он задержался, и она еще немного одернула свою одежду, задаваясь вопросом, выглядит ли она так же неуместно, как чувствовала себя. «Вся моя одежда не подходящая, — подумала она. — Я выгляжу как ребенок». Все старые тревоги и неуверенность начали всплывать, и внезапно ее ладони вспотели, а шум и болтовня в кафе стали слишком громкими.

«Они возненавидят меня».

Если вообще придут.

Что такого было в общественных местах, что заставляло ее чувствовать себя так неловко? Для нее не существовало более безопасного места, но пребывание в центре толпы всегда оставляло у нее чувство… что за ней охотятся. Лучшего слова для этого не было. Охота. Гэвин как-то сказал, что нужно много овец, чтобы удовлетворить одного волка. Возможно, именно это и беспокоило ее: мысль о том, что анонимность не имеет значения — что даже она может сделать вас мишенью для кого-то, с неразборчивым аппетитом.

Влага во рту, казалось, исчезла, оставив только липкость кофейного сиропа. Она сухо сглотнула и сделала глоток холодного кофе.

Это было ошибкой. Она настороженно посмотрела на бариста, который возвращался на свое место. Слава богу, он больше не смотрел в ее сторону, но его взгляд нервировал ее. Кого она пыталась обмануть? Даже в толпе Вэл выделялась, как окровавленный большой палец. Она снова заерзала на стуле, ее тело готовилось вскочить и быстро уйти.