Поющая для Луны (СИ) - Сдобберг Дина - Страница 43

 Одно дело, насмешки над вчерашним рабом, другое, если этот раб вдруг оказался в родстве с правящим родом. Да и после того, как я силой вырвала память одной из дочерей хозяина поместья, взгляды многих резко изменились.

Легко рассуждать, что Ланграны уже не те, что многие рода обладают не меньшей силой, да и вообще, чего бояться какой-то там целительницы? И так приятно убеждать в подобных выводах окружающих и самих себя. Дома, за закрытыми стенами. А каково это, когда за эти слова и мысли приходится отвечать? Когда оказывается, что слухи об уменьшении силы дара в роду Лангран сильно преувеличены? Когда целительница, вдруг вполне себе не боится равноценно ответить на угрозы и оскорбления? И когда лично видишь доказательства того, что Ланграны последних поколений соблюдают условности и правила приличия ровно до тех пор, пока это не противоречит их собственным интересам.

Я задавала вопросы, Леройды по очереди проверяли память допрашиваемых. И особо не церемонились. Если аристократа отпускали, то из комнаты он буквально выползал с носовым кровотечением и жуткой головной болью.

- Вы не имеете права! Вы нарушаете закон!- верещала одна из матрон, ранее с насмешкой и презрением огладывавших моих мужей.

- Своих законов я не нарушаю, а остальное меня мало волнует! - холодно и высокомерно ответила я.

 Быть спесивой дрянью я тоже умела. После нескольких допросов были отправлены вестники отрядам из карательных рейдов. Некоторые аристократы считали свои дома неуязвимыми и в своих поместьях имели тайные помещения, на подобии тех, что мы нашли здесь.

 В результате, к моменту окончания допросов гостей мы получили весьма неприглядную картину. Хозяева поместья собирали вокруг себя тех, кто был недоволен изменениями последних столетий, тех, кому не по нраву пришлась идея о том, что они не могут вольно распоряжаться жизнью и судьбой тех, кто ниже их по происхождению. Более того, это был своеобразный "круг по убеждениям", они даже взносы делали на борьбу с "самоуправством некромантов". Теперь понятно, откуда у бандитов-работорговцев и оружие, и амулеты.

 Мы были вынуждены прерваться, чтобы вызвать представителей королевского дома оборотней. Белые волки имели своё, особое отношение, к попыткам издевательств или насилия над тем, кто просто принадлежит к другому народу или уступает в происхождении или достатке. Пришедший порталом Эрар "далеко не первый", как мы дразнили его в детстве, был в ярости от полученных новостей. Поместья присутствующих тщательно обыскивались, всех членов семей, знавших о рабах, или участвовавших в развлечениях сгоняли под открытым небом. Эрар ждал окончания проверок. Очередь дошла и до последних фигур в этом деле, хозяина поместья и его дочери.

Куда только делась уверенная красавица, демонстративно смерявшая меня жалостливым взглядом. Это верещащее и визжащее нечто, способное только сыпать угрозами и оскорблениями, вызывало только чувство брезгливости. И вот это аристократия. Маги. Ни выдержки, ни достоинства, ни приписываемого благородства. Знала она ещё меньше сестры, та хоть папеньку подслушивала, а эта только о развлечениях и думала.

Самым сложным и тяжёлым оказался допрос хозяина. Но и давшим непростые для осознания результаты. Некто, дроу в маске, очень сочувственно отнеслась к тем проблемам, которые создают всем вокруг Ланграны, что попирают древние права магов и первых народов. Даже дроу, оказывается, страдают от нашего гнёта. Но сбросить эту некромантскую заразу за перевал не так-то просто. Только всем миром.

 И среди вот таких "ущемленных" пестовались подобные убеждения, а заодно тянулись деньги на "свержение Лангранов, тиранящих этот мир"! Вот это новости! А мы и не знали. Ну, теперь-то точно знать будем.

Разум мага никто не щадил, из него вытащили всё, что могли. И почти сразу начали приводить в исполнение приговоры, вынесенные четырьмя правящими родами. Лангран, Леройд, и оборотни. Тех, кто лично был замаран в работорговле, казнили, тех, кого вывели из поместий отправили в южные горы, где добывали и тесали камень для строительства во всех королевствах. Те, кто обладал силой, получили в кровь тот самый яд, что готовили для меня.

 Во всем этом кошмарном дне, кроме поддержки и понимания от моих мужчин, был только один хороший момент. Сразу в нескольких поместьях были несколько человек, за жизнь и о снисхождении к которым просили сами бывшие рабы. Не обладая властью и силой, зачастую сами, находящиеся в трудном положении, эти люди помогали, чем могли.

 Одно из поместий стало свадебным подарком девушке-бастарду, которая вышла замуж за одних из тех, кому помогала. Остальные ушли в казну оборотней, котов ну и Леройдам с Лангранами. В конце концов, мы тратим огромные средства и силы на исправления выкрутасов таких вот аристократов. Так что небольшое пополнение не повредит. Да и мысль пристраивать эту пакость к полезному труду, вместо уничтожения мне понравилась.

Вымотанная донельзя, я буквально доползла до кровати на постоялом дворе. День был чудовищно тяжёлым для меня. Точнее полный оборот. Потому что сейчас на улице вовсю светило солнце, благо плотные тяжёлые шторы не пропускали света, а полог тишины звуков.

Глава 32.

Рейгар Изумрудный.

Просыпался я с ощущением, что все хорошо, что не надо отводить громы и молнии между женой и побратимом. Только пусть очухается настолько, что можно будет провести ритуал братания, и я его за шкирку, как котёнка, притащу в ближайший храм.

Не окажись рядом его родича-оборотня, сколько бы мы его искали? А пройди мы этот ритуал раньше, я бы просто пришёл к нему по связи. В любом случае, как только останемся наедине, я задам ему несколько неудобных вопросов.

 Вот что бы он делал, если бы парная связь не потянула Селену к нему? Как бы оправдывался? Как бы доказывал собственную невиновность? Да, Селена, далеко ни один раз говорила о доверии в семье, еще, когда предполагала, что барса отпустит к его паре. Но ведь нельзя же верить бесконечно, любая вера, должна, хоть иногда, получать подтверждение.

 И как бы это сейчас не прозвучало, но для нашей семьи темные делишки хозяев поместья, оказались благом.

 В сонной тишине занятой нами комнаты, ничто не мешало размышлять и любоваться спящей женой, что так доверчиво обняла мой хвост. Я, как и все наги, чутко реагировал на тепло своей самочки, особенно после привязки. Не раз и не два, я просыпался и обнаруживал, что свернулся вокруг жены коконом, то ли пряча её от всего мира, то ли желая сам быть к ней как можно ближе. А может и то, и другое вместе.

С другой стороны кровати, обняв во сне ноги жены, спал барс, уже человек. Видно, пока мы спали, просыпался и перекинулся. Это днём он держится с осторожностью, лишь иногда позволяя прорываться своим желаниям и истинному отношению. Даже представлять не хочу, насколько ему тяжело и трудно быть на расстоянии с той, к кому рвался всей душой столько времени. И вроде вот уже, жена, чего, казалось бы, больше, все мечты исполнены. Но одна, чудовищная ошибка...

 Нет, я Дайгира не оправдываю, что бы там ни было, его поведение и отношение к Селене в начале, иначе, чем скотским, и не назвать, но оказаться на его месте, я бы не хотел ни за какие блага мира.

Хватило того, как я, забыв о традициях своего народа, отказался от еды из её рук. Сейчас-то и её кормлю, и сам с нетерпением жду, когда она решит накормить меня. И под видом вполне себе традиционного способа приема пищи в паре, можно легко куснуть подушечку пальца или лизнуть тыльную сторону ладони. И с огромным удовольствием наблюдать как розовеют от смущения щеки жены. Но озорно блестящие глаза выдают, что и ей нравится такое небольшое хулиганство с моей стороны. Тот, кто ввёл в нагаате обычай кормления пары с рук, знал толк в ухаживаниях за самочкой.

 Барс тоже уже просыпается. Вижу, как расплывается улыбка на его лице. Как он втягивает воздух, улавливая ноты аромата пары. У каждого народа есть свои особенности. Для нагов, особое значение имеет то тепло, которое в их крови рождается с появлением пары, для оборотней запах. Дайгиру в этом плане сложнее, ведь аромат Селены хоть и незначительно, но меняется. Но ещё в дороге барс признался, что его зверь чует вообще какой-то другой, особый запах.