Жизнь (СИ) - Ларосса Юлия - Страница 37

Забегая наперед

Я помню, как она умирала. Мои руки все еще чувствуют мертвенную холодность ее кожи. Густая, почти черная кровь, медленно вытекала из тела женщины, которую я убил. Жуткий запах с отдаленными металлическими нотками внушал страх и раздирающее чувство бессилия.

Ее волшебные глаза-океаны закрылись в последний раз, когда она лежала на моих руках. Бедная моя малышка…

Нет! Не сметь ее жалеть! Никогда не жалей ее, ничтожество. Гордая, честная, с невероятной силой духа и любви. К тебе любви, подонок.

Я убил ее. Я погубил ее. Я псих. Я убийца, который не достоин смерти. Ведь смерть это милость, которую я не заслужил. Я должен жить с ясным осознанием, что виновен в смерти лучшей женщины на земле, как бы помпезно это не звучало.

Это моя вина, которую я никогда не искуплю. Это мое худшее наказание и я его заслужил.

Пробка из бутылки шампанского марки «Фрейшенет» вылетела с громким хлопком. Я непроизвольно вздрогнула и вжалась в кресло.

– Ух... Извините, дамы! – виновато пробормотал Виктор и разлил розовое игристое вино в пять бокалов из тонкого хрусталя.

Я снова отвернулась к панорамному окну, тоскливо изучая ночную Саррию.

– Будем считать, что это салют в честь Мари! – сказала Латти, принимая бокал из рук мужа.

– Думаю, ее выписку мы отметим настоящим фейерверком! – предположил Ксавьер, подавая мне вино и усаживаясь на подлокотник кресла.

Я поблагодарила его улыбкой и посмотрела на компанию в гостиной своей квартиры. После взрыва прошло чуть больше трёх часов. Шестеро ребят из охраны – нанятой Виктором – и трое интерпрловцев получили ушибы, ссадины и незначительные ожоги. Я отделалась испугом и риском получить кишечную инфекцию, нахлебавшись воды из бассейна. Особняк выгорел. Остались лишь стены и часть крыши. Прессе, которая прибыла вместе с пожарными, сообщили, что взорвался газ, который так давно не пускали в систему обогрева.

Дома я опять обнаружила гостей, которые приехали, чтобы сообщить радостную весть и поддержать меня в очередной раз. Я была тронута их скрытым сочувствием и испытывала благодарность, понимая, что не справилась бы с гнетущими мыслями в одиночку. Однажды ощутив силу искренней дружбы и надёжного плеча, возвращаться обратно в одиночество невероятно сложно.

Мой взгляд скользнул на Гаспара, который искоса наблюдал за Латти, легонько покачивающую переносную люльку со спящим малышом. Его слух еще не заострился после рождения, поэтому сон младенца остался непрерывным.

И тут страх ледяными тисками сжал мое сердце, когда я представила степень угрозы, которой подвергаются люди рядом со мной. А кошмарное предчувствие уже рисовало на холсте воображения жуткие картины.

Нужно уговорить Латти, не видеться со мной!

Встретившись со мной глазами, Гаспар улыбнулся и подмигнул. Я улыбнулась в ответ и посмотрела на маленькие гейзеры из шампанского в своем бокале.

– Ну что, дорогие друзья, – вдохновлено начал Виктор, подняв руку с бокалом, стоя в центре комнаты. – Сегодня произошло чудо, которое вселило в нас веру, вдохновило и сделало еще сильнее в противостоянии с врагом! Давайте же выпьем за милую, добрую и лучезарную девушку по имени Мария, которая сегодня пришла в сознание после ста тридцати шести дней комы!

Именно эту новость Виктор сообщил Себастьяну, заставив его вылезти из бассейна. Я же узнала об этом, когда приехала домой. А вот почему Себастьян утаил эту информацию от меня, так никто и не понял.

– И за Хоакина, – провозгласил Ксавьер, также поднимая руку. – Пусть его поскорее сгоняют с больничной койки, а то мне чертовски скучно в компании женатика Тора!

Прислушиваясь к не обязывающей беседе молодых людей, я улетала вдаль своих размышлений, не вникая в суть их разговора. Неизвестность отягощала, а устрашающие мысли о риске, которому подвергаются окружающие меня люди, вынуждала покрыться холодным потом.

Наверное, именно на такое и рассчитывал неизвестный мститель. Он хотел, чтобы я осталась одна. Ведь внезапное одиночество – это самая губительная участь в людской жизни. Она губит нас, выедая изнутри ядовитыми клыками.

– Как ты? – подошла ко мне Латти и сжала мою руку.

Ксавьер тактично оставил нас и ушел к парням в другой конец комнаты.

– Ох, какой глупый вопрос! – сокрушаясь, подруга мотнула головой.

– Лучше, чем может показаться! – заверила я ее и благодарно улыбнулась.

– Скоро Мари наберется сил и сможет нам рассказать о том вечере, – серьезно заявила Злата. – Я уверена в ее помощи. Она может назвать нам имя или опишет человека, который заставил ее пройти через этот ужас.

Мои мысли вернулись в прошлое на доли секунды. Я вспомнила, как шла по коридору отеля в Монако, а мне навстречу спешил Себастьян Эскалант. Он прижал меня к стене и хотел поцеловать, как раз в тот момент, когда раздался душераздирающий крик бедной девушки.

Меня передернуло от тех жутких воспоминаний.

– Она не в безопасности, – мрачно заключила я и перевела взгляд на Латти. – И ты рискуешь собой, находясь рядом со мной.

– Зоя!.. – попыталась протестовать она.

Я резко встала с кресла и заговорила:

– Нет, Злата! Ты должна понимать, что отныне твоя жизнь тебе не принадлежит. Она отдана этому крохе, который полностью зависит от тебя и Виктора. Вы – это его все.

Девушка открыла, было, рот, чтобы возразить, но я снова опередила ее:

– Ты не имеешь права рисковать, Латти! И убеди в этом Виктора. Поверь мне – опытной круглой сироте. В квадрате.

Злата признавая мою правоту, опустила взгляд и тоже встала на ноги.

– Зоя права, крошка, – прозвучал голос Виктора за моей спиной.

Я обернулась и встретилась с его черными глазами. Он выражал знакомую решительность, которая, очевидно, присуща всем мужчинам рода Эскалант.

– Сегодня стало ясно, что человек, одевший на себя маску мстителя, имеет доступ к тайникам нашей семьи.

Стало понятно, что это признание Виктору далось тяжело.

– Мы должны быть очень осторожны. Каждый из нас обязан стать примером бдительности.

Гаспар и Ксавьер подошли ближе. На их лицах читалось абсолютное согласие со словами Виктора.

– Ты забыл еще одно, Тор, – мрачно дополнил его Ксавьер, привлекая к себе наше внимание. – Каждый из нас может быть этим мстителем.

– Что ты такое говоришь?! – воскликнула Латти.

Но кроме нее, больше никто не возмутился. Мрачная реальность влияла на каждого из присутствующих здесь. Черные нити ядовитых подозрений уже спутывали наши догадки и мерзко переводили стрелки друг на друга.

– Нет, так дело не пойдет! – Гаспар разбил тишину нашего напряженного переглядывания. – Мы должны верить друг другу. Без доверия невозможна победа. Мы будем слабыми и уязвимыми, от съедающих сомнений.

– Ты это Себу скажи, – пробормотал Ксав.

– Что это за намек? – угрожающе воскликнул Виктор.

– Ой, только не говори, что сам об этом не думал! – напал на него Ксавьер.

– Ты подозреваешь моего брата?! – вспыхнул Виктор, наступая на друга.

Но Латти встала между ними, выставив ладони перед каждым из них:

– Так, полегче, парни! Именно так мы и можем проиграть это сражение!

Мужчины бросали друг в друга молнии-взгляды, а Латти продолжила:

– Ксавьер, – обратилась она к другу своего мужа. – Себастьян – последний человек на этой планете, которого можно заподозрить в чем-то, хоть отдаленно похожем, на эти преступления. Его правильность и моральность вызывает зависть у Папы Римского.

– Виктор, – глянула она на Эскаланта. – Сейчас мы все на взводе и можем говорить эмоциями, а не разумом. Нам необходимо постараться контролировать свои поступки и действия. Договорились?

Я с восхищение наблюдала, как умело и ловко моя подруга нашла подходящие слова, и мужчины, нехотя, но все же, закивали и отошли в разные стороны.