Зоя (СИ) - Ларосса Юлия - Страница 20

Я уже собралась сопротивляться, но тут же вспомнила, как он сердится, если ему перечат. Поэтому смиренно поплелась за ним. Себастьян заплатил хозяину этого аттракциона и взял оружие в руки. Я наблюдала за тем, как он ловко зарядил ружье, размял шею, наклоняя голову от плеча к плечу, и низко склонился к стали, положив локти на высокую столешницу.

Прозвучал выстрел. Я вздрогнула и удержалась от восторженного хлопанья в ладоши от радости, что он попал. Он снова перезарядил ружье и нажал на курок.

Пять зарядов. Пять выстрелов. Пять попаданий. И восхищенная его меткостью я все же наградила овациями невозмутимого Себастьяна. Эскалант положил ружье на стойку и указал пальцем на медведя. Недовольный работник что-то промямлил и вручил мягкую игрушку победителю. Не сдерживая улыбку, я смотрела, как он приблизился ко мне и протянул медвежонка.

— Спасибо! — в восторге я прижала к себе подарок. — Это так мило!

Его брови саркастично изогнулись:

— Сложный, суровый, а теперь еще и милый? Не слишком ли противоположными качествами ты наградила меня?

Я, смущаясь, зарылась лицом в мягкого медведя:

— Я только начала присматриваться.

Он усмехнулся:

— Звучит будто угроза.

Ему так идет улыбаться! Словно происходит перевоплощение серьезности и строгости в мальчишеское озорство и обаяние. Находясь под этим впечатлением, я развернулась и собралась отойти от тира, но тут же застыла. Мой взгляд наткнулся на полные слез глаза малышки. Она с невыразимой печалью смотрела на игрушку в моих руках. Так вот что она хотела! Растроганная и счастливая от того, что в силах исполнить мечту этого ребенка, я двинулась прямиком к ней. Трогательные глазенки испуганно взирали на меня, а ручки инстинктивно нашли маму, прижимаясь к ее ногам.

— Привет, крошка! — улыбаясь, присела я и протянула ей медведя.

— Я могу тебя познакомить со своим другом? Его зовут Макс, и он очень хочет дружить с тобой. Что на это скажешь?

Девочка, не веря моим словам, посмотрела на мать снизу вверх. А когда та кивнула, робко протянула к игрушке ручки.

— Спасибо! — признательно вымолвила женщина, встретившись со мной взглядом.

Ее глаза наполнились искренней благодарностью, и она подняла на руки счастливую дочурку.

— Спасибо! — шепнула малышка, прижимаясь к маме и вцепившись в медведя.

Я боялась расплакаться от неописуемого счастья и, подмигнув малышке, быстро пошла прочь. За этой картиной наблюдал Себастьян Эскалант, стоя неподалеку. Его недоуменный взгляд устремлен на мое улыбающееся лицо. Когда я подошла, он вопросительно вскинул брови:

— Я что-то не пойму, ты так мечтала об этом медведе и так легко рассталась с ним?

Мои глаза насыщались блеском его глаз. Но чтобы произнести хоть пару вразумительных фраз, мне необходимо смотреть куда угодно, только не на него. И я стала вглядываться в лучи закатного солнца, которое уже пряталось за могучее здание храма.

— Я уже переросла эту мечту, — заговорила я. — Теперь мои грезы об ином. А эта девочка… напомнила мне, как прекрасно, когда получаешь то, что невероятно сильно хочешь. Это словно припасть к прохладному источнику воды в самый наивысший пик жажды.

Замолчав, я ждала какую-то ответную реплику. Но пауза оставалась непрерывной, и я перевела на него взгляд, не прекращая улыбаться.

Себастьян Эскалант смотрел на меня тяжелым взглядом, который будто приковался к моему подбородку. Нет, выше… Он смотрел на мои губы, с которых медленно сходила улыбка. Медовый взор резко поднялся к моим глазам, и я задрожала от золотого пламени, пылавшего в нем.

— Как ярко ты описала это чувство! — восхитился он низким голосом с едва заметной хрипотцой. — Я почти забыл, как сильно можно чего-то хотеть.

Его взгляд и глубокий властный голос с нотками интимности вытесняли кислород из моих легких, вызывая головокружение.

— Говорю, как чувствую, — прохрипела я.

— И рисуешь так же, — подвел он итог, не спуская глаз с моего лица.

Себастьян словно обвинял меня в этом.

— Я думала, такому человеку как ты и мечтать не о чем. Не говоря уже о жажде обладания чем-то…

— До недавнего времени я был уверен, что так и есть, — угрюмо изрек он.

Желая найти ответы я, не выдержав, снова посмотрела ему в глаза и утонула в них.

— И о чем же ты мечтаешь?

Эскалант медлит с ответом, словно пытался подобрать слова.

— Я не мечтаю. Я хочу.

Что-то в его голосе заставило меня покрыться мурашками.

— И… и чего же ты хочешь?

Темные брови сдвинулись. Он не спеша обвел меня взглядом с ног до головы и снова заглянул в глаза. Потом резко взял за руку и положил мою ладонь себе на грудь.

— Что ты слышишь, Зоя? — требовательно спросил он.

Дрожащая, смущенная и покрытая мурашками снизу доверху, я была абсолютно сбита с толку. Его ладонь накрывала мою, и я отчетливо слышала…

— Твое сердцебиение.

— И какое оно, Зоя?

Как же красиво он произносил мое странное имя! И как приятно ощущать теплоту его сильного тела!

— Быстрое… Учащенное! — выдохнула я.

Улыбка змея-искусителя растянула его губы:

— Именно, оно — учащенное! — он почемуто начинал сжимать и разжимать пальцы, удерживающие мою ладонь на груди, и сделал шаг ко мне, оказываясь очень близко. Чуть склонив голову к моему лицу, он тихо продолжил:

— А я хочу, чтобы оно снова, как прежде, билось спокойно и ровно.

О чем он говорит?

— Не понимаю тебя, — прошептала я, не в силах отвести глаза от его глаз. — Ты болен?

— Нет, Зоя. Я не болен, — в его словах сквозила угроза, и это окончательно запутало меня.

Себастьян отпустил мою руку и подтолкнул вперед.

— Пойдем, сейчас начнется представление уличного театра.

Полагаю, будет зрелищно! — его светский тон резко контрастировал с тем переполненным различными эмоциями голосом, которым он говорил со мной несколько секунд назад.

Наступил тихий красивый летний вечер, погрузив в сумерки парк на горе Тибидабо. Расположившись на живописной полянке среди других зрителей, но в самом удаленном месте, мы приготовились смотреть представление.

Себастьян расстелил плед, который нам вручили у входа, принес сумку с провизией и сел у большого старого дерева, прислонившись спиной к его стволу.

Я достала сэндвичи, виноград, яблоки, воду и бутылку красного вина, чем очень удивила Себастьяна. Одобрив этот напиток, он разлил его по двум бокалам и вручил один из них мне. Я сделала глоток ради спасения и успокоения своих нервов и съела пару виноградинок.

Себастьян согнул одну ногу в колене и положил на нее руку с бокалом. Лениво откинув голову, он взирал на окружающих из-под прикрытых век.

Я села рядом, также прислонившись спиной к стволу дерева, и вытянула ноги. Искоса поглядывала на своего спутника, который с какойто настороженностью бросал на меня встречные взгляды. С невероятным усилием я поборола в себе острое желание достать свой альбом и сделать наброски той малышки с медведем в руках и, разумеется, рядом сидящего аристократа.

— В последнее время, — вторгся в мои раздумья голос Себастьяна, — мой брат и его невеста стараются занять мои вечера. Они почемуто решили, что я разучился хорошо проводить время.

Я усмехнулась, по-доброму ему завидуя. Ведь у него есть те, кто о нем искренне заботится. Снова сделала глоток вина и потянулась за виноградом:

— Разве это плохо проводить время со своими близкими?

— Да нет. Просто мне комфортнее наедине с самим собой, — резковато бросил он.

Проглотив виноград, я заговорила с открытой печалью в своем голосе:

— Я тоже люблю проводить время в одиночестве. Теперь люблю. Только это не мой выбор, так решила судьба. Мне пришлось лишь приспособиться.

Он повернул ко мне голову и прожег меня взглядом:

— Прости. Я забыл о твоих родителях.

Я не хотела отвечать, и от этой необходимости меня спасло начало спектакля. Мы обратили свои взгляды на ярко освещенную небольшую сцену, на которой уже началось представление — мюзикл «Ромео и Джульетта», поставленный по знаменитому одноименному произведению Вильяма Шекспира. Всем известный сюжет перенесли из шестнадцатого века в современность. Весьма достойная игра актеров, мелодичные голоса и красивая музыка.