Откровение преподобного Жерара (СИ) - Ярчук Сергей - Страница 64

***

В двадцать пятом веке ни бионикл, ни сотрудники департамента темпорального надзора не смыкали глаз. Техники день и ночь вычленяли и оценивали вероятности тех или иных событий, пытаясь определить их вклад в формирование окончательной исторической картины. Филипп же, совершенно забывший, что такое нормальный сон, круглосуточно мониторил сознание девушки. И чем дольше этим занимался, тем воодушевлялся всё сильнее и сильнее. Ко всеобщему удивлению Элла оказалась куда более искусной мастерицей тайных дел. Она практически не использовала Яна для передачи информации. Прячась в самые невероятные закутки, Элла часами обсуждала положение дел с Сергеем Кузьмичом, и отправляла Филиппу массу тестовой информации.

В один из вечеров бионикл в очередной раз вышел на связь с седым полисменом:

— Да, Филипп? — глухо отозвался Сергей Кузьмич.

— Простите… — бионикл испуганно посмотрел на почерневшее лицо полисмена, — Что-то случилось?

— Да. Есть все основания полагать, что мы проворонили возможную точку изменения реальности. Ничем иным я не могу объяснить чехарду событийных линий, имеющих один единственный исход. Прости, Филипп, похоже, что все наши усилия пошли прахом.

Вечно радостное лицо бионикла, улыбка на котором не гасла в самые трудные времена, теперь стало каменно-строгим. Заострившиеся скулы, потемневшие белки глаз, мятые, словно застывшее пламя, космы… Вид учёного был крайне непривычен, но Сергею Кузьмичу уже не было до этого дела. Его настрой Филипп понял моментально. Он совершенно неизвестным, полным злой решительности голосом произнёс:

— Рано вы сдались! Рано!

Полисмен только пожал плечами. Сил возражать уже не было. Потому Филипп беспрепятственно продолжил:

— Элла передала мне огромный объём тестовой информации. Можно сказать, избыточный. Мы наконец-то убедили Яна в правильности её догадок. Парень первую ночь поспал как человек. Но дело не в этом. Когда я анализировал полученные данные, то пришёл к выводу, что уже где-то в психограммах я видел похожие моменты. Я переворошил их немало, прежде чем вспомнил, что они очень сильно напоминают моменты подстройки сознания новорождённого бионикла. А биониклы, как вы знаете, взрослеют куда быстрее людей. Так вот, я наложил технологию мыслеобмена на формирование сознания. И знаете, что я получил?

Сергей Кузьмич не ответил. Он хоть и не разрывал контакт, но смотрел сквозь собеседника пустыми глазами. Это невероятно разозлило Филиппа, и он неожиданно гаркнул:

— А ну, проснись, старый идиот!

Такое обращение мигом встряхнуло выпавшего из реальности полицейского. Он даже открыл рот, но Филипп не дал ему сказать.

— Я придумал как, соединив технологию мыслеобмена и процедуру формирования сознания биониклов, создать аппарат по сборке человеческой личности с заданными характеристиками.

— Что? — полицейский с трудом пытался понять услышанное, — Филипп, зачем это нужно?

— Вместо того чтобы перемещаться в тела других людей и совершать действия их руками, можно сформировать в их телах положительно-направленные сознания. И тогда этот преступный синдикат развалится сам собой!

— Филипп, — Сергей Кузьмич тяжко вздохнул, — Это замечательная мысль, но даже я понимаю, что для роста сознания нужно время. А его у нас и нет.

— Вот именно! — восторженно вскричал бионикл, — Я тоже так подумал. И даже хотел выбросить такую замечательную находку. Но тут мне на глаза попалась стопка психограмм Жерара. Да, да! Целая пачка, что снималась во время его психокоррекции. А она, как вы знаете, идёт довольно медленно. Так вот, когда я за ним наблюдал, то меня это ожидание сильно напрягло. И я придумал один незаконный трюк. А поскольку он был в высшей степени аморальным и технически нереализуемым, то я его моментально позабыл. Но к счастью, успел записать. Теперь заботиться о правомерности, наверное, поздно?

— Не ходи вокруг да около! — рявкнул полицейский шеф.

— Можно сменить личность без изменения сознания.

— Что? Как? — Сергей Кузьмич не мог поверить своим ушам.

— Да! В человека внедряется заготовка сознания с нужными установками, и в течение нескольких часов происходит адаптация. Это можно проводить во время сна. Технологии двадцать первого века обнаружить такой трюк попросту не способны.

— Но… — запнулся Сергей Кузьмич.

— Я не стал попусту тратить время, и уже передал технологию Элле. Будьте любезны, посмотрите, пожалуйста, на исторические линии! Ах, не стоит!

— Что? — не понял Сергей Кузьмич.

— Просто выйдите на улицу!

И престарелого полисмена оглушил взрыв уже хорошо позабытого счастливого смеха…

Ян с Эллой любовались захватывающим буйством красок, превращавших банальное нагромождение воздушных масс в фееричную картину.

Выходящее из-за горизонта светило стремительно меняло палитру небес с прохладно-тёмной на пылающе-светлую. Под стать ей менялся и ветер. В его порывах всё чаще сквозила нежная теплота наступающего утра. Ян понимал, что Элла не чувствует дискомфорта, но ему страшно захотелось проявить заботу. Он расстегнул куртку и укутал хрупкие девичьи плечи. Элла не сопротивлялась. Она тоже была рада прижаться к Яну ещё сильнее.

— Представляешь, а я впервые вижу восход! — пробормотал молодой человек.

— Серьёзно? — девушка была поражена, — Ты же всегда ночами за компьютером сидел.

— Угу. Только под утро обычно кончались силы. И даже если солнце вставало, то наслаждаться таким зрелищем было уже невмоготу.

— Эх ты! Даже рассвета в своём времени не посмотрел!

— Наверное, в душе чувствовал, что оно не моё.

— Серьёзно? — усомнилась Элла, но тут же миролюбиво согласилась: — Пусть будет так.

Блаженствуя, они застыли на практически неощутимом сиденье, которое в несколько секунд выросло из прозрачной массы литого, нависшего над лесопарком моста. Увидев такую технологию, молодой человек в очередной раз пришёл в восторг. Девушка же только покачала головой. Её рациональное сознание посчитало, что неразумно стремительно обрушивать на переселенца все новации, свойственные двадцать пятому веку. Элла почему-то боялась, что Ян может быстро заскучать в обществе всеобщего комфорта.

— Уф! Надо же, опоздал! — виновато пробасил неслышно подошедший Сергей Кузьмич. Он мягко опустился в появившееся кресло и с интересом посмотрел на молодёжь, — Так хотел встретить вас на выходе из биоцентра. Но верите ли, проспал!

Яну с Эллой было столь непривычно видеть всплеснувшего руками и по-стариковски сетовавшего полисмена, что они дружно заулыбались.

— Ну вот! Уже и смеётесь над стариком!

— Что вы, Сергей Кузьмич! — всполошился Ян, — Мы вовсе не над вами смеёмся.

— А радуемся, что вы наконец-то вышли на пенсию. Хоть отдохнёте по-человечески, — добавила Элла.

— Мда… — протянул бывший полисмен.

Он не стал спорить, что ему действительно требовался отдых. Но вовсе не из-за изнурительной погони за Анатолем. После блестящей находки Филиппа, который предложил заменить сознания главарей преступного синдиката на искусственно выращенные заготовки, событийная нить наконец-то восстановилась. И не просто восстановилась! И сам Филипп, и Сергей Кузьмич, и оба его подручных заметили множество положительных изменений, которые сделали утраченный ими мир ещё лучше. До последнего преданный служению закону, престарелый глава полицейского департамента темпорального надзора не стал скрывать случившееся. Предоставив толстенный многотомный рапорт, он разом вогнал начальство в состояние шока.

Вначале ему попросту никто не поверил, многие даже решили, что чрезмерные усилия лишили старика возможности дотянуть до пенсии в здравом уме. Его незамедлительно направили на снятие психограммы. Это неожиданно вдохновило седовласого полисмена. Причём до такой степени, что он настоял на углублённом ментосканировании. К счастью, этому никто не стал препятствовать. Когда же результаты оказались на столе совета безопасности, это вызвало эффект разорвавшейся бомбы. Да что там бомбы! Общество, где средства массовой информации мгновенно получали доступ к любым данным, в считанные минуты замерло от ужаса. Немудрено, что деятельность как темпорального надзора, так и всех станций, следящих за хронопотоками, была в этот же день остановлена. Филипп, Сергей Кузьмич, а также Виктор с Кириллом оказались в центре грандиознейшего общественного взрыва. И если СМИ вовсю пели дифирамбы отважной четвёрке, то совет безопасности не стеснялся непрерывно допрашивать и прогонять спасителей через ментосканирование чуть ли не каждый день. Это продолжалось четыре года. Четыре долгих года Сергей Кузьмич ни на минуту не оставался в одиночестве. Непривычное внимание к его скромной персоне так вымотало старика, что он сразу понял, что при любом исходе никакой работы ему больше не видать. Так оно и вышло.