Корпорация Хэллоуин. Ваши кошмары - наша работа (СИ) - Чернышова Алиса - Страница 22

Джек поморщился.

— Начинаю понимать…

— Да-да. Мама была из так называемых заложных попаданцев. История простая, как сапог: смертельная болезнь, сделка, согласие на всё в обмен на жизнь — и вот она уже стала прислугой в богатом ведьминском доме. Повезло ещё, что при жизни, а не после смерти. В последнее время чаще заключают сделки на посмертное служение... 

Он покачал головой.

— Отвратительная практика. Но люди всегда соглашаются на это сами.

— Да ясен перец, что соглашаются! Если своя жизнь или жизни близких на кону… Ладно, не суть. Сам факт: мама стала прислугой, и они встретились с папой. Поначалу ничего такого не было. Соул-связь проявляется постепенно, а у них нить ещё и надорвана была… Собственно, и папина жена, и родственники с обеих сторон были свято уверены, что связь порвана совсем, и оттуда проблем не будет. Даже если папа встретит соулмейта. Но тут они, конечно, просчитались: несмотря на всю их манию величия, разрезать нити Пряхи может только сама Пряха. А если вмешаться…

— То выйдет, предсказуемо, ерунда. С непредсказуемым исходом.

— Ага… В общем, несколько лет мама с папой просто общались. Но связь родственных душ работает медленно, но верно. С каждым разом это общение становилось всё теплее… и, в общем, ты понимаешь. В итоге получилась я. 

— Считаю это отличным итогом, — подмигнул Джек. 

— Тут ты в меньшинстве, — криво улыбнулась я, — потому что в шоке были все. Даже мама, которая меня не особенно хотела. Я уж молчу про папину жену! У них, так-то, на тот момент свои дети были. Целых двое. А тут мой папа приходит и заявляет, что нашёл своего соулмейта, у них будет ребёнок и он на фоне этого уходит из семьи. Мол, все ваши замшелые устои устарели, я хочу быть с тем, с кем хочу. Можешь представить реакцию?

— Ой.

— Ага. Все были в бешенстве! Нам ещё сказочно повезло, что папа успел мамин контракт выкрасть и сжечь. А то её бы силой заставили от меня избавиться, и дело с концом… Но уже не получалось.  И тогда папина жена пошла другим путём. Даже, я бы сказала, путями. С одной стороны, она пожаловалась своей родне. А те пригрозили папиной семье: мол, или разбирайтесь со своим неадекватным отпрыском, или получайте в Ковене очень влиятельных (и очень обиженных) врагов. С другой стороны, она доступно объяснила маме, что с ней сделают, если та останется ещё хоть на день. Ну, а в-третьих она сделала всё, чтобы усилить удерживающий папу приворот. И напоить его зельем забвения. 

Джек сдавленно выругался сквозь зубы. Я грустно покачала головой.

— Тогда мама поняла, что нужно бежать. Причём чем быстрее, тем больше шансов, что удастся выпутаться из этой истории. И сохранить меня. Мама бросила своего соулмейта, не стала за него бороться. Она сбежала. И я думаю, что она поступила правильно. Хотя и винила её… раньше, — последнее я сказала совсем тихо, отвернувшись. 

— Она поступила правильно, — заметил Джек. — Учитывая обстоятельства и статус заложной попаданки, ей на самом деле повезло выжить. Ведьминский Ковен — довольно… жестокая организация.  

— Ага. Ну тут, на самом деле, ещё моя тётка поспособствовала, папина сестра. Она пришла к маме, чтобы “покончить с проблемой”, но услышала голос крови. Что я типа буду ведьмой, притом из их рода. И она отпустила маму. И выбила защиту для неё… для нас. Простое правило: мы не лезем к ним, а они нас не трогают. А папа…

Я запнулась.

— Когда человек постоянно живёт под сильным приворотом, да ещё и в противовес связи с соулмейтом… — протянул Джек. — Итог предсказуем. Сначала депрессия, потом агрессия, потом пьянство, потом…

— Да. Потом, — вздохнула я. — Его хватило на три года. Вдова была безутешна. Стражей не вызывали, обстоятельства смерти проверял Ковен. Ничего подозрительного не нашёл. Мама знала правду, конечно. Она, как соулмейт, могла подать заявление. И его бы приняли: к тому моменту она уже вышла на работу, да и моя ведьминская сила проявилась, что немного защитило её. Как ни крути, а маги и родители магов котируются чуть выше, чем обычные попаданцы… Но мама не стала. Она предпочла молчать.

— Она поступила правильно, знаешь? — спросил Джек мягко.

Я передёрнула плечами.

— Наверное. Думаю, это был единственный верный выбор, при котором она могла остаться в живых. Сейчас, став взрослой, я это понимаю… И нечего фыркать! Да, теперь я взрослая, что бы твоя снобистская семисотлетняя задница там себе ни думала. Просто, когда мать мне обо всём рассказала, мне было лет двенадцать, наверное. Она ждала от меня поддержки, думаю. Но получила только подростковое возмущение. Я назвала её трусихой. И долго презирала. Тогда же я стала носить белые нити на запястье…

— Анти-соул движение?

— Да, — криво улыбнулась я, — подростковый бунт, как он есть. Я рассказывала всем, кто был готов слушать, что родственные души — отстой. И чуть сама не принесла клятву, что не буду со своей душой. Мозгов хватило вовремя остановиться, правда. Поняла всё же, что слепо отрицать соулмейта так же глупо, как верить сходу в вечную любовь с ним. Но всё равно громких заявлений на эту тему я успела сделать множество. Так что, быть может, вся эта ерунда с проклятием не просто так на меня свалилась, да. Это что-то вроде очередной иронии от Вселенной. Ты обвиняла свою мать в том, что она не стала драться за своего соулмейта? Серьёзно? А теперь, милочка, пойди и умри за своего…

— Ты не умрёшь, — отрезал Джек.  

Похоже, его разговоры о моей возможной (вполне вероятной) смерти напрягали даже больше, чем меня.  

— Ок, не умру, — пожала я плечами. — Понято-принято. В любом случае, мои отношения с матерью серьёзно разладились тогда. Мне стыдно сейчас вспоминать, сколько мерзостей я успела ей наговорить. Впрочем, она мне в ответ тоже много чего разного рассказывала… В итоге между нами упала стена, которая сказывается даже сейчас. И всегда будет, наверное. 

— Вы ещё успеете помириться.

Нет, он совсем не понимает...

— Чтобы помириться, надо сначала поссориться. Мы не ссорились. Мы общаемся по выходным, шлём друг другу подарки на праздники, даже заботимся друг о друге. Но мы всё же чужие. Это слышно в натужных паузах, которые повисают в наших разговорах, в тишине, которая прячется по углам, в отведённых глазах, в той поспешности, с которой мы расходимся в разные стороны. Так бывает.

— Да, бывает. Я, наверное, просто потерял свою семью слишком рано для того, чтобы испытать это на себе.

— Тебе было?..

— Не вспомнить. Лет семь, наверное. Тогда не особенно праздновали дни рождения.

— Мне жаль. 

— Равно как и мне жаль твоего отца. А мать… Всё всегда может измениться, пока мы живы.

Я только фыркнула. 

— Есть вещи, которые не меняются.

— Таких вещей нет. Меняется всё, что существует. Потому что существование — это перемены… Но ладно, кажется, наш разговор свернул куда-то совсем уж не туда. Почему бы нам не провести день на более лёгкой ноте? Выходом в колдсеть пользоваться пока что нежелательно. Но у меня огромная коллекция фильмов, включая земные. Как насчёт небольшого дня кино?...

*

День получился отличный. 

Мы разлеглись на диване в библиотеке (ничего такого, там помимо нас могло бы поместиться ещё человек пять), если вкусности и смотрели земные фильмы. У нас они — большая роскошь, потому что специальный магпроектор, способный считать с земных носителей информацию, есть только в очень-очень богатых домах.

Ну и у Джека, раз уж он эти проекторы производит. 

Так что мы посмотрели истории. 

Об арахниде-полукровке, чья кровь пробудилась после паучьего укуса. Он не умел превращаться полностью, но зато получил ловкость и силу. 

О семье большеногих фейри, два поколения которых писало летописи и спасало мир от проклятой ювелирки. 

О студентке в академии магии, попаданке, которую двое друзей-идиотов постоянно отвлекали от учёбы. Кстати, в том мире попаданцев тоже презирали. Обычное дело, видимо.