Отец моего парня (СИ) - Бушар Сандра - Страница 4

Указательным палец мужчины заскользил по дорожке тонкой ткани нижнего белья, с каждым разом позволяя себе опускаться все ниже и ниже. И я боялась продолжения так же сильно, как и желала. Сердце барабанило внутри от предвкушения чего-то невероятного. Все чувства внутри свелись к желанию развязки.

— Вы не можете влиять на меня… — прошептала я самой себе, будто желая привести в чувство. Черт, как же глупо это звучало! Потому как если он бы остановился, я бы умерла в тот же миг от разочарования.

— Уже влияю, — хрипло рассмеялся Дмитрий Петрович и от его бархатного баритона из губ вырвался несдержанный стон. Кажется, и мой голос на него влиял. Потому что мужчина прохрипел что-то неразборчивое, вроде «это невероятная малышка», а затем произошло что-то совершенно безумное и невероятное.

Его руки сжали мою попку, развели ее в сторону, прихватив за собой трусики и освобождая путь к самому сокровенному. Губы мужчины зарылись мне между складочек, размашисто слизывая сочащуюся влагу.

— Блядь, — задохнулся тот, звуча при это безумно. — Какая же ты мокрая! Просто с ума сойти…

— Нам нужно… —… «остановится» - попыталась промямлить я, но так и не смогла. Слишком прекрасно это было. Слишком остро.

Я чувствовала, как сильно Он хочет меня, как безумно возбужден, хоть и не могла видеть лица. Никто и никогда не желала меня так, как Дмитрий Петрович. Никто и никогда не реагировал так, как он. За эти бесчисленные секунды в отношении данного мужчины я испытала диапазон эмоций шире, чем за всю двадцати однолетнюю жизнь. И все они были на грани.

— Господи, — обессиленно зарычал мужчина и спину, как током прошибло. — Еще и такая сладкая… Пиздец! Как я и думал… С ума сойти… Черт тебя дери…

Он вылизывал меня жадно и напористо, будто беря свое. Мне хотелось кричать каждый раз, кода язык касался горошины, в которой копилось все мое безумие. Как глубоко я пала, чтобы дойти до этого? Но, как же сильно не хотела ничего менять…

— Да, да… — чем ближе становился оргазм, тем сильнее я теряла себя, мир вокруг стал неважной пеленой. Его просто не было. Дмитрий Петрович делал что-то совершенно невероятное своим языком, и когда подкрался оргазм, я просто разорвалась на миллиарды мелких осколков. Розовая дымка окутала мозг, душа покинула тело! Тело сотрясалось снова и снова, пребывая на каком-то новом, неизученном уровне блаженства!

— К черту все, — рыкнул мужчина, шлепнув меня по пятой точке и резко вскочил на ноги. Он так суетливо расстегнул брюки, судя по звукам, что я сообразить ничего не успела. Лишь вздрогнула, ощутив что-то твердое около складок. Напряженное и очень возбужденное.

— Дмитрий Петрович, — хрипло и испуганно прошептала я, глаза мои округлились. Сейчас, когда частично напряжение спало, я вдруг стала мыслить. И лишаться девственности сейчас совершенно не хотелось. Тем более, застрявшей в окне. Дважды тем более, с чужом отцом! — Может…

— Я буду очень нежным… — пообещал он мне, медленно скользя вперед-назад. Изредка проникая немного в глубину. Растягивая меня под себя, заставляя закусить губу до боли от переполняющих чувств. — Тебе понравится, обещаю…

Я слышала безумие в его голосе, и не способность мыслись. Сейчас мужчина звучал совсем, как я, пару минут назад. Но, о, мой бог, я не собиралась отдавать ему девственности из жалости!

— Дмитрий Петрович! — уже более смело заявила, но на большее силы не хватило. Все же, даже простое скольжение он смог превратить в какой-то совершенно возбуждающий и приятный процесс. Медленно входил на пару сантиметров и тут же выходил. Перед глазами все темнело. Электричество волнами разлеталось по телу.

— Я оттрахаю тебя так, что стоять завтра не сможешь, — рыкнул он, толкаясь чуть глубже. И не будь я девственницей, звучало бы это наверняка дико сексуально. — О других и думать не сможешь…

Я не стала уточнять, что «другие» - это вообще-то его сын, ага. Но о Валере боле и речи не шло. Он перестал для меня существовать в тот момент, когда ударил. Но, за те десять минут, пока я пробыла в окне в одиночестве, поняла, что никогда его не любила. Мы были странной парой: без секса и с редкими поцелуями. Валера никогда не меня не хотел. Я не ощущала его желания. Он будто позволял себя любить и мое внимание было для него лучше любого оргазма.

— Дмитрий Петрович, я вообще-то дев… — начала было я, а затем громкая трель дверного звонка оглушила весь дом. И я радостно хлопнула в ладоши. — Звонят! Срочно откройте.

— Че-е-ерт, — застонал мужчина. Он уткнулся мне лицом в ягодицу, тяжело дыша. Я прямо чувствовала его мысли: открыть или забить. Так что напомнила:

—У меня спина уже онемела!

— Да, ну, ёб твою мать! — взорвался тот, а затем раздраженно отстранился и натянул мое платье так низко, как только мог. Посмотрел и заключил: — Лучшее вообще не стало, Маш! Где ты только это нашла? На порно сайте?

Я не стала это никак комментировать и дождалась момента, пока Дмитрий Петрович поспешно оденется и выйдет вон. А спустя минуту комната оживилась. Двое мужчин торопливо начали проводить какие-то манипуляции с окном, не прибегая к лому.

— Вверх смотрите, нах! — рявкнул в один момент Дмитрий Петрович, и я вздрогнула от угрозы в его стальном повелевающем тоне. Не трудно было догадаться, что рабочие рассматривали мою пятую точку. А куда им, спрашивается, было еще смотреть? Если остальная часть «пазла» на улице проветривается?

— Сейчас не двигаться, — серьезно предупредил один из них, и я напряглась в предвкушении. — И… Можете вставать! Поздравляю! С Новым Годом, красавица.

Я радостно выпрямилась, разминая затекшую спину. Косточки затрещали, глаза закатились от счастья, а из губ вырвался несдержанный стон. Три пары глаз уставились на меня раскрыв рот. Но Дмитрий Петрович, почему-то, выглядел самым недовольным! На нервной почве ногой топал по полу и зыркал недобро на двух крепких молодых парней. Угрожающе даже.

— Спасибо вам за освобождение, — скинув теплую одежду, я была так рада, что бросилась на шею сперва одному, затем другому. Те раскраснелись и заулыбались.

— Поцелуй в знак благодарности полагается? — смело предложил один из них, мило робея. Я уже потянулась к нему, как голос хозяина дома развез пространство, словно молния:

— С удовольствием вас сейчас поцелую, нах! Лицом об порог. — я удивленно взглянула на мужчину, но он был занят другим: убивал глазами двух невинных парнишек. Очень ничего таких, кстати говоря. Затем еще вопросительно бровь поднял и совсем не приветливо выпалил: — Какого вы еще тут? Ваша заевшая охранная система хренова все настроение испортила… На выход оба!

Пока парни торопливо собирали свои примочки, один из них подошел ко мне близко и шепнул на ухо:

— Твой батя? Грозный тип.

Я искоса глянула на следящего за ними на Дмитрия Петровича и быстро кивнула. Потому как объяснить «кто он», даже самой себе не могла.

— Возьми визитку. Там мой номер и… — начал было тот, протягивая мне квадратную золотую картонку. Как вдруг она оказалась вырвана из рук. Мы оба испуганно обернулись и встретились с лицом Дмитрия Петровича. Настолько злым, что даже у меня сердце остановилось.

— ПОШЛИ. ВОН! — отчеканил он по слогам и те ринулись к выходу, как школьники какие-то. Прямо пятки засверкали. А вот меня к выходу не пустили, преграждая путь.

Мужчина окинул меня таким многозначительным взглядом, что не осталось сомнений, чем именно он собирается со мной заниматься, когда закроется дверь. Только вот Я уже не хотела. И вообще считала все это позорной страницей в своей биографии.

Стыдно было даже смотреть в глаза Дмитрия Петровича… Такие бездонные, карие, невероятно пронзительные… О чем это я?

— Вам там нужно еще кое-то что подписать… — запричитал один из них уже около выхода из гостиной. — Это важно. Иначе мы не может активировать систему снова. Останетесь без охраны до конца января.

Дмитрий Петрович закатил глаза, сжал кулаки и полным ненависти взглядом последовал за парнями. Как только он отошел достаточно далеко, я быстро юркнула вслед за ним. К счастью, все трое разговаривали на улице, и я смогла спокойно обуться в сапоги в коридоре, натянуть свою белую эко-шубку и прочие зимние атрибуты. Затем быстро вернулась в гостиную, открыла заново много страдальное окно и быстро спрыгнула на землю. Благо, было очень невысоко.