Миледи и притворщик (СИ) - Ванина Антонина - Страница 10

Фотолабораторию я успешно демонтировала накануне. Спрятать её я решила в отеле в одной из кладовок под присмотром у знакомой горничной. Когда вернусь в столицу, отправлю ей телеграмму и деньги, чтобы она переслала сундуки мне.

Когда настало время покидать отель, я спустилась в фойе, отдала администратору ключи и неожиданно получила презент от посыльного – огромную корзину сарпальских орхидей и аконийских роз. Недолго думая, я вручила её проходившей мимо танцовщице Шанталь, сказала, что это от её тайного поклонника. Себе я оставила только открытку от графа, чтобы перечитать её на борту теплохода, что уносит меня далеко на юг к берегам манящего Сарпаля.

До свободного порта Синтан предстояло плыть целые сутки. Я успела налюбоваться красавцами-скатами, что время от времени выпрыгивали из воды и с громким шлепком плюхались в море. Я даже успела сделать несколько снимков на цветную плёнку, насколько удачных, будет ясно после проявки. Потом прогулка по палубе мне наскучила, и я отправилась отобедать в кафе, где познакомилась с молоденькой женой инженера-проектировщика и проболтала с ней до вечера. А потом настало время мне вспомнить о своём обещании составить Адриэну Леонару компанию за ужином.

Журналист ждал меня в ресторане. Стоило мне там появиться, и он одарил меня доброжелательной улыбкой, даже подвинул стул, чтобы я присела. Но стоило мне сделать заказ и шепнуть официанту, чтобы после принёс раздельный счёт, как улыбка Леонара померкла.

– Вы всегда такая колючая? – ненавязчиво спросил он, а в глазах уже играли искорки недовольства. – Неужели нельзя просто принять приглашение на ужин, а не устраивать демонстрацию своей независимости?

– А в чём проблема? Думаете, я не в состоянии накормить саму себя?

– Я думаю, вы просто не умеете смотреть на жизнь проще.

Проще? Ну да, конечно, знаю я эту присказку. В среде столичных фотографов, художников и прочих творческих личностей давно бытует такой ритуал: мужчина приглашает женщину в ресторан, разрешает ей заказать всё, что душа пожелает, оплачивает недешёвый заказ, а потом между делом намекает, что неплохо бы завершить столь приятный вечер в постели. И женщина, ведомая то ли вспыхнувшей симпатией, то ли чувством долга, соглашается. А если нет – может случиться безобразный скандал.

Я же скандалы не люблю, чувствовать себя зависимой не желаю и на дешёвые провокации никогда не поддаюсь. Оказаться в неоплатном сексуальном долгу мне бы тоже не хотелось. Пусть сейчас я стеснена в финансах, но обозначить перед малознакомым мужчиной рамки дозволенного всё равно должна. Я ещё не опустилась до того, чтобы отдаваться за тарелку супа.

– Лучше поговорим о работе, – предложила я. – Что мы будем делать в Сарпале? Какие задачи у фотокорреспондента? Объём работ?

– Ничего сверхъестественного, – сдержанно ответил Леонар. – Завтра мы прибудем в свободный порт Синтан, там нас ждёт встреча с губернатором восточных земель и аконийским послом. Нужно будет взять у них интервью, потом сделать репортаж о самом городе. За пару дней должны справиться. А потом мы попытаемся проехать по только что отстроенной железнодорожной ветке в столицу Чахучана Мантанг. Кстати, движение там одностороннее и вагоны делятся на мужские и женские, так что билет Макки теперь придётся обменять.

– Замечательно, – кисло прокомментировала я.

– По дороге в Мантанг посмотрим, как строят параллельные пути, сделаем большой репортаж о строителях, значении дороги в жизни местного населения, о быте близлежащих деревень. Думаю, дней через десять вернёмся на Камфуни.

– Ясно. Будут особые указания? Портрет губернатора и посла крупным планом или снимки аконийской техники на фоне чахучанских пейзажей?

– Думаю, на месте разберёмся, что к чему.

Нам принесли заказ. Черепаховый суп увлёк меня, но ненадолго. Меня мучил лишь один вопрос:

– Что из себя вообще представляет этот Чахучан? Кто там живёт, какие обычаи, религия? Что там вообще забыли наши железнодорожники?

Леонар поднял на меня глаза, даже отложил ложку, чтобы спросить:

– Живёте на Камфуни и совсем не интересуетесь новостями из сатрапии по соседству?

– Не было времени, – скрывая смущение, ответила я. – Слишком много работы.

Леонар коварно улыбнулся:

– Ну, тогда вас ждёт много сюрпризов.

Суп больше не лез в горло после таких слов. В какую историю меня втянул Макки? Куда я вообще плыву?

– Эмеран, у вас сейчас такое растерянное выражение лица, – не без удовольствия протянул Леонар.

– Лучше скажите сразу, чего мне ждать. В этом Чахучане никогда не видели аконийских женщин? Там положено закрывать лицо и не смотреть в глаза мужчинам? Там… что там вообще происходит?

– Нет, ничего подобного, – рассмеялся Леонар. – А разве на Камфуни не заплывают сарпальские рыбаки? Как они реагируют на наших полуобнажённых женщин на пляже?

– Понятия не имею, их лодки проплывают вдали от берега. Камфуни уже давно стал малонаселённым местом, а после того как его сдали в аренду, последнюю деревню переселили на соседний остров. Сарпальцев на Камфуни я никогда не видела.

– Значит, увидите их в Синтане.

– А что с политической обстановкой? Там опасно?

– В Чахучане? Смотря для кого. Сарпальцев из южных и восточных сатрапий там не жалуют, к аконийцам же относятся дружелюбно.

– Интересно, откуда такие настроения?

– Из эпохи великих завоеваний царя Сарпа, очевидно. Тысячу лет назад, когда он поочерёдно присоединял к своему царству все закоулки южного континента, Чахучан стал последним оплотом сопротивления. Жатжайские горы надолго царскую конницу не задержали, но горные племена армию Сарпа изрядно потрепали. В общем, Чахучан стал последней присоединённой сатрапией, сам царь Сарп повелел возвести там храмы в честь новых богов, после этого посчитал свой долг по объединению континента исполненным и удалился на Запретный остров, а потом и умер. В Чахучане тогда решили, что самое время взбунтоваться, но новый царь им спуску не дал и послал карательные отряды против смутьянов. Последующие правители поступали так же. Но это было давным-давно. Последние цари не чета древним. Им уже ни до чего нет дела. Сидят на своём Запретном острове, получают дань со всех сатрапий, пьют вино и развлекаются с наложницами. Запретный остров погряз в гедонизме, царю на всё плевать. Центральная власть ослабела, в некоторых сатрапиях очень хорошо это почувствовали. Полвека назад тромцы пробрались в порты Старого Сарпаля и чуть не присоединили его к своей империи, а теперь и чахучанский сатрап почувствовал слабину и приказал открыть порты для аконийских судов для взаимовыгодной торговли. В Чахучане в последние десять лет наметился курс на модернизацию. Феодальная сатрапия решила перенять все аконийские достижения и ступить на путь индустриализации. Им нужно всё аконийское: заводы, телеграфные столбы, железная дорога, банки, автомобили, даже аконийская мебель и одежда. Они попросту копируют наш быт, наслаивают на свой, чахучанский. Говорят, это выглядит очень дико.

– Внешняя оболочка никогда не заменит суть.

– Попробуйте завтра сказать это губернатору, – усмехнулся Леонар. – На самом деле, комичность ситуации добавляют аконийские резиденты. Не знаю, как так сложилось, но почему-то глава экспортной торговой компании и посол в Чахучане оба приверженцы движения "Белых Лилий", и они насаживают в Чахучане новую мораль сообразно своим взглядам.

– О нет, – тихо простонала я, – только этих сектантов там не хватало.

Непримиримые борцы с женской эмансипацией, а по сути дела – ханжи и лицемеры – вот кто такие "Белые Лилии". Тридцать лет назад они громко протестовали против королевского эдикта о равных правах, но широкой поддержки их вопли в обществе не снискали. Все их разговоры, будто высшее образование обязательно толкнёт женщину в омут разврата в стенах университетского общежития, а финансовая независимость и трудоустройство и вовсе доведут её до публичного дома, просто редкостная чушь. Как-будто до подписания эдикта в королевстве не существовало любовниц, содержанок и проституток всех мастей. Зависимость от денег родителей или мужа уже давно никому не мешала налаживать тайную личную жизнь и менять любовников как перчатки. Как, собственно, ничто не мешало отцам семейств и мужьям менять любовниц со скоростью света. Это вопрос только личных пристрастий и порядочности. Но "Белым Лилиям" это невдомёк, они считают, что в правильной семье жена должна безоговорочно подчиняться мужу и рожать ему много-много детей. Поэтому всех свободных женщин они мажут чёрной краской и считают распутницами. Правда, в Аконийском королевстве уже давно никто не слушает бредни "Белых лилий", но как обидно, что чахучанские сарпальцы именно со слов и дурного примера сектантов получают искажённое представление об аконийской морали и образе жизни.