Миледи и притворщик (СИ) - Ванина Антонина - Страница 148

Ещё бы, соль ведь отличный консервант.

– Отчего же покойники ваши встают из могил, – заинтересовалась Иризи. – Прогневали вы их чем? Не чтили, не поминали в День Предков?

– Что ты, всё мы делали. Это всё песчаный колдун виноват. Пришёл к нам пару недель назад, хотел на рынке живую курицу купить, золотую монету предлагал. А ту единственную курицу, что из Тарагирима караван привёз, в тот день в супе сварили и на блюде старейшине города подали. Колдун не поверил, что нет во всём Хардамаре больше куриц, прогневался и решил отомстить всем хардамарцам. Проклятие страшное изрёк, сказал, как меня вы отпотчевали, так вам до скончания века и предков своих кормить. И в ту же ночь повставали из соляных могил покойнички. Одна стена нас и спасает. Соль, она ведь верный помощник против злых сил. Брось её в духа – он и растает в воздухе. Горсть на землю насыпь – дух её не переступит. А уж стену и подавно не преодолеет. Город наш – надёжный оплот против сил зла. Одно только плохо – всё никак курицы из Тарагирима не можем дождаться, чтоб суп из неё сварить, окропить бульоном землю вокруг города, а мясо снаружи на ночь оставить. Может прав колдун, отпотчуем предков курицей, они и успокоятся.

– И кого вы слушаете, колдуна, что зло вам причинил? – возмутилась Иризи. – Лучше молитесь милостивой Лахатми и она смоет с этого города все проклятия?

– Лахатми? Богиня бурных вод? Ну, уж нет, если она свои бурные воды на нас с неба прольёт, растают наши хижины и городская стена вслед за ними. Нет уж, не нужна нам такая милость…

Женщины ушли, а мы с Иризи ещё долго молчали, не решаясь поделиться нашими мыслями. А тем временем шествие возле Шанти закончилось, и стражи поспешили собрать и погрузить на верблюдов корзины и кульки со всевозможной снедью. Иризи же подбежала к Шанти, встала на цыпочки и потянулась к нему, чтобы что-то шепнуть. А Шанти осторожно склонился и принялся внимательно выслушивать девушку. Как мило, эти двое уже секретничают. Скоро и до неприкрытых улыбок и шуточек дойдёт, а потом… Ох, не надо мне на них смотреть, просто не надо.

Я отвернулась и увидела того самого бородача, что хотел купить верблюда. Странно, я думала, он отправился в другой конец рынка, где стоят караванщики, чтобы попросить их продать ему животное.

– Иноземная госпожа, – внезапно заговорил он, уставившись на меня тяжёлым взглядом. – Слышал, ты собираешься ехать в пустыню вместе со своим мужем и стражами. Не откажи в удовольствии проводить тебя к Городу Ста Колонн. Я хорошо знаю пустыню, знаю все колодцы, все зыбучие пески. Я не дам тебе и твоим спутникам попасть в беду на пути к заветной цели. Со мной вы точно доберётесь до Города Ста Колонн и увидите её золотые пики.

– С чего ты решил, что мы туда поедем?

– Так слышал я, как один из стражей просил городских старейшин выслать через пять дней людей с водой, чтобы они встретили вас на обратном пути в паре дней хода от Хардамара. Стало быть, едете вы в самое сердце Мола-Мати, навстречу пескам и палящему солнцу. А что есть интересного в песках кроме золотого Города Ста Колонн?

Огненные врата, например. Но, похоже, мой нежданный собеседник их в пустыне не видел.

Внезапно к нам подошёл Леон и спросил:

– Эми, всё нормально? Этот тип к тебе не пристаёт?

– Он хочет предложить нам услуги проводника по Мола-Мати.

– Прекрасно, – обрадовался он. – Пусть ведёт нас к тому древнему городу. А то я так понял, даже с картой твой бывший проводник не уверен, куда точно надо идти.

Вот как? А Шанти и не говорил мне о своих сомнениях. Ну да, он ведь всегда с Леоном маршрут нашей поездки обсуждает. А раз Шанти сомневается, попробую нанять для него помощника. Но для начала узнаю у бородача:

– Кто ты такой? Как тебя зовут, и почему ты бродишь по пескам Мола-Мати?

– О, госпожа, зови меня Песчаным Тунуром. Раньше я был просто Тунур-сапожник, но как только сбежал я от жестокого градоправителя Тарагирима, когда он пообещал выпороть меня на площади за то, что сандалии мои натёрли ему мозоль, перестал я быть сапожником. Теперь скиталец я, жизнь свою от гнева самодура спасаю, в пустынные жители подался. В Хардамар изредка за снедью прихожу, да вот платить уж скоро будет нечем, кончаются мои сбережения. Мне бы наняться к кому в услужение, на кусок пресной лепёшки заработать.

Вот как… В Тарагириме, где принято сжигать заживо младенцев, градоправитель ещё и сапожникам жить спокойно не даёт? Я даже не удивлена. Жестокий город, жестокие люди.

– Ладно, покажешь нам путь к Городу Ста Колонн. Но для начала переговори с главой стражей, что нас сопровождает.

– Как скажешь, госпожа, – с довольным видом улыбнулся он, – как скажешь…

И он побежал искать Чензира. А через полчаса наш караван уже был готов ехать дальше на юг.

– А как же дневной отдых? – спросила я Чензира. – С чего вдруг такая спешка?

Вместо него мне ответил простой страж по имени Гахи:

– Тарантулы не дремлют. Ещё подумают, что мы мешкаем, и набегут на Хардамар.

– Тунур говорит, – поддержал его другой страж, – надо до заката подальше от города уйти, пока в старых копях мертвецы не проснулись и под покровом ночи из своих могил не вылезли.

– Понимаю, – кивнула я. – С соляными мумиями и мне встречаться не хочется. Но всё же, как отправляться в путь без дневного отдыха?

– После заката отдохнём, – наконец снизошёл до меня Чензир. – Главное, убраться отсюда поскорее.

Ещё бы. Небось, боится, как бы оставшиеся стражи со страху не разбежались кто куда и не оставили бы нас в песках без верблюдов и припасов. Что ж, тогда и вправду, лучше ехать сейчас, вот только среди нас нашлось двое несогласных.

– Госпожа, не надо нам покидать город до заката, – подкралась ко мне Иризи и начала нашёптывать. – Лучше завтра на рассвете уйти.

– Почему?

– Чувствую, не надо нам спешить. Беда будет.

– Беда будет, если мы с соляными мумиями или тарантулами столкнёмся.

– Как бы сапожник не накликал на нас какую напасть.

Я невольно глянула на Тунура, для которого развьючили одного из наших грузовых верблюдов, чтобы ему было на ком ехать, потом снова посмотрела на Иризи и сказала:

– Без проводника мы и вовсе сгинем в песках.

Она снова попыталась мне что-то возразить, но я не стала слушать – просто сделала вид, что пересчитываю мешки с провизией и потому очень занята.

– Эмеран, – внезапно прозвучал за спиной голос Шанти, – могу я тебе сказать кое-что?

– Что ты хочешь мне сказать? – немало удивилась я.

Он предложил отойти мне подальше от нашей поклажи и верблюдов, чтобы с глазу на глаз поведать:

– Не верю я этому Тунуру-сапожнику. Он недобрый человек.

– Недобрый? – переспросила я и тут же почувствовала непреодолимое желание поддеть Шанти. – Из-за того, что не захотел обменивать золотую монету на твой компас?

– Ты ведь видела ту монету?

– Разумеется. Наверное, за неё не только компас, но и целое стадо баранов можно купить. А этот несчастный Тунур готов был отдать её за одного-единственного верблюда, чтобы укрыться с ним в пустыне от мести тарагиримских властей. Может, это была последняя монета из его сбережений.

– Ты не понимаешь, Эмеран, – покачал головой Шанти. – Такими монетами в Сарпале уже давно никто не расплачивается.

– Как это? Но я же видела её собственными глазами. И ты видел.

– Видел. Как видел и то, что у монеты нет отверстия. Зато есть голова какого-то правителя, и это точно не Великий Сарп.

– То есть…

– Это древняя монета, Эмеран. Наверное, она была в ходу в Ненасытной сатрапии много веков назад.

Точно… я ведь и сама обратила внимание на её неказистость. Так значит, монету чеканили древние мастера с помощью древних инструментов. Неудивительно, что она получилась такой кривой и косой.

– Постой. А откуда же у Тунура взялась древняя монета?

– Вот и я не понимаю. В песках Мола-Мати такую ценность не откопаешь. Нужно знать точное место, где с незапамятных времён сохранился клад из древних монет.