Миледи и притворщик (СИ) - Ванина Антонина - Страница 17

– Настырный малый, – уже сидя за столиком в ожидании заказа сказал мне Леонар.

– Он должен за нами приглядывать. Так сказал ему генерал Зиан, когда думал, что я его не понимаю.

– О, этот мрачный тип явно не остался к вам равнодушным. Вы так дерзко поставили его на место. Кстати, откуда вы знаете сарпальский язык?

– Учила вместе с братом, – привычно ответила я. – Кстати, может уже перейдём на ты? На сарпальском, между прочим, все друг другу тыкают, а "вы" говорят только царю и то, потому что он не просто человек, а вместилище воли богов, их сосуд и прямое продолжение.

– Как интересно. И много ты знаешь о Сарпале?

– Намного меньше, чем следовало бы.

Нам принесли заказ. Леонар соблазнился традиционным синтанским обедом, я из любопытства его выбор поддержала – должны же мы узнать, чем испокон веков питаются чахучанские рыбаки.

И вот, на огромном подносе перед нами стоит множество маленьких чашечек, накрытых такими же маленькими блюдцами. В первой оказался рис. Просто рис, даже несолёный. Этой крохотной порции мне хватило на пару укусов. В под следующим блюдцем я обнаружила винегрет из икры, кусочков рыбы и зелени. Тоже без соли. То ещё испытание для вкусовых рецепторов. В третью чашечку был налит овощной бульон с одиноко проплывающим колечком лука. Под четвёртое блюдце я заглянула и сразу опустила его. В чашке лежало чьё-то отрубленное щупальце, по всей видимости, сырое.

– Теперь я понимаю, почему сарпальцы такие миниатюрные, – задумчиво протянул Леонар, ковыряя вилкой креветку. – На таких маленьких и низкокалорийных порциях большим не вырастешь.

Пожалуй, в его выводах есть доля истины. Меня три пресных блюда совсем не насытили, потому я взяла с общей тарелки маленький пирожок. Внутри оказался мелко порубленный лук с неизвестным мне чёрным грибом.

Вскоре нам принесли поднос с чайником и очень маленькими чашечками. Удивительный минимализм. Зато ароматный чай с гвоздикой внёс приятную нотку в этот обед.

– Определённо, не хватает мяса, – пожаловался Леонар, – хорошего такого куска говядины.

За соседним столиком раздалось тактичное покашливание. Мы с Леонаром повернули головы и увидели явно семейную пару. Мужчина лет тридцати и молодая дама в длинном тёмном платье с закрытым декольте и рукавами. Не иначе адептка "Белых лилий". Это не только по платью, но и по брезгливому взгляду в мою сторону видно. Не нравятся мои брюки? Не мои проблемы.

– Простите, что невольно подслушали, – начал глава семейства, – но на говядину в Синтане можете не рассчитывать. Здесь всё очень сложно с животноводством.

– Правда? – оживился Леонар. – В каком плане?

– Аконийских коров сюда ещё не завезли, а чахучанских слишком мало и их чаще используют как тягловый скот. Тут даже молока нет, чахучанцы коров не доят, говорят, грешно отбирать молоко у телёнка. Я слышал, в Жатжайских горах всё иначе. Но там и жизнь другая. Вы, главное, не заказывайте в чахучанских ресторанах и харчевнях суп весны и осени.

– А что это такое?

– Суп из собачатины. Говорят, полезная для здоровья вещь, но… В общем, в Чахучане очень большие проблемы с мясным животноводством.

После таких откровений Леонар поспешил достать свой блокнот, а Клод Шамбре, именно так звали нашего нового знакомого, с энтузиазмом поведал ему и о других особенностях местной кухни и сельского хозяйства. В итоге Леонар даже пересел за его столик, а жена Шамбре, Стелла, тактично не стала мешать мужчинам и присоединилась ко мне.

Я не собиралась мучиться от голода и заказала лапшовый суп с куриными крылышками. Стелла же ковыряла вилкой морковно-томатный салат с кусочками копчёного угря и исподлобья поглядывала на меня.

– Давно вы в Синтане? – решила поинтересоваться я.

– Семь месяцев. У Клода контракт на три года. А вы надолго здесь?

– Десять дней. Сделаю снимки для репортажа и вернусь на Камфуни.

О, как она осуждающе на меня посмотрела. Видимо, считает остров вертепом разврата. И не зря. Другое дело, что развратничать или нет – выбор каждого человека.

– А мы с Клодом планируем надолго здесь остаться. Может быть, он даже продлит свой контракт ещё на три года.

– Чем он занимается?

– Он прокладчик телеграфных линий. Это очень важная специальность. И востребованная здесь, в Чахучане.

И столько гордости в глазах, просто неподдельной. Будто достижения другого человека могут возвысить и саму Стеллу.

– Рада за вашего мужа. А вы тогда чем собираетесь заниматься здесь ещё пять с половиной лет?

– Я состою в женском клубе, – важно завила Стелла, – все жёны резидентов собираются там. Мы занимаемся благотворительностью и просвещением. Я преподаю сарпалькам курсы кройки и шитья, чтобы они могли обшивать себя или зарабатывать пошивом. А ещё в нашем клубе девушкам преподают курс домоводства. Это очень важная дисциплина. Сейчас богатые сарпальцы обставляют свои дома на аконийский манер, а за шторами и коврами, за серебряной посудой и дубовой мебелью нужен особый уход. Этому мы и учим девушек, чтобы потом они смогли пойти в богатые дома и устроиться там прислугой. Спустя месяцы, когда они в полной мере продемонстрируют владельцам свою аккуратность, хозяйственность и прилежание, этих девушек обязательно возьмут в жёны.

– Кто возьмёт?

– Или хозяин дома или его сын. А наши девушки из прислуги превратятся в полноправных хозяек. В этом и состоит миссия нашего женского клуба. Увы, более надёжного способа найти обеспеченного мужа для хорошей сарпальской девушки пока нет.

Вот это счастье для молоденькой сарпальки – мести полы и мыть посуду, чтобы прекрасный принц однажды снизошёл до неё. Я бы так не смогла. Серьёзно, я бы в жизни не опустилась до того, чтобы прислуживать и угождать в быту мужчине в надежде на его внимание ко мне. Это же не имеет никакого отношения к чувствам, просто взаимовыгодные отношения прислуги и нанимателя. Да и зачем всё это? Работая прислугой, девушка хотя бы будет получать за свою работу деньги. А став женой она продолжит делать всё то же самое, но бесплатно. Небось, потом даже деньги на платки придётся выклянчивать у дражайшего супруга.

– Стелла, вы и вправду уверены, что ваших воспитанниц берут в жёны за один лишь талант порхать с тряпкой по чужому дому?

Девушка напряглась, лицо её посуровело, а в глазах блеснули нехорошие искорки:

– Что вы имеете в виду?

– Ничего сверхъестественного. Вы ведь в своём клубе прививаете сарпалькам нормы аконийского быта и поведения, ведь так?

– Так.

– А про издержки профессии горничной вы никогда не слышали?

Стелла только нахмурилась, не выказывая понимания, а я продолжила:

– Подозреваю, ваш супруг пока ещё не богат. А у ваших родителей, наверное, не было средств на наём прислуги. Может быть, кто-то из ваших родственников служил в чужих домах?

– К чему эти вопросы? – поджала она губы.

– А, всё-таки, что-то слышали, – невольно улыбнулась я. – Например, про то, как хозяин или его сыновья пристают к молоденьким служанкам, домогаются их, а то и вовсе угрозами или подарками заставляют спать с ними.

– Вы говорите непристойности, – злобно прошипела она.

– А вы проституируете ваших воспитанниц.

Всё, вилка звякнула и упала на пол. Стелла с видом оскорблённой невинности вскочила с места и кинулась к своему мужу.

– Клод, мы должны немедленно уйти. Расплатись с официантом.

– Что случилось? – непонимающе вопросил он, нехотя оторвав взгляд от Леонара, с которым что-то горячо обсуждал.

– Мы должны идти – с нажимом повторила она. – Нас ждут в библиотеке.

В итоге Клод и Стелла Шамбре оплатили заказ и покинули ресторан. Леонар же снова подсел ко мне, отодвинул тарелку с недоеденным угрём и спросил:

– Что ты ей такое сказала?

Пришлось мне поведать Леонару о деятельности синтанского женского клуба, на что он выдвинул собственную теорию:

– Знаешь, на что похож их клуб? На спецслужбу. А что? Наши дамы готовят из сарпальских девушек агентов влияния, потом внедряют их в дома состоятельных сарпальцев, там девушки-агенты втираются в доверие к холостым мужчинам, и, как итог, те берут их в жёны и окончательно попадают под влияние этих девушек и их кураторов. Зря улыбаешься, "Белые лилии" знают толк в интригах.