Ярл Авалона (СИ) - Кисличкин Михаил - Страница 28

Я стоял на огражденной крыше рубки, слушая переговоры моряков и глядя сверху, как отходит от причала наш корабль. Кормовые концы были отданы, заработала машина, потихоньку отбрасывая корму от причала. Китобоец, благодаря своим малым размерам легко мог маневрировать самостоятельно.

— На баке, отдать шпринг!

— Бак — мостику: есть отдать шпринг!… Шпринг на борту, на баке чисто!

Доклад Юли, командующей на палубе своими «учениками», завершил швартовные операции. И пока «палубная команда» во главе со старпомом укладывала швартовные концы по–походному, капитан развернул «Бойкий» носом на выход из бухты и направил его в пролив.

Погода с рассветом не то чтобы совсем испортилась, но прежняя идиллия с безмятежным спокойным морем под ярко–голубым небом неожиданно закончилась. С утра слегка похолодало, задул ветер, небо затянула легкая белесая дымка, а водная гладь за пределами бухты покрылась заметными, высотой до метра волнами, с крохотными барашками пены наверху. Однако Матвей, озабоченно посмотрев в рубке на барометр и показания анемометра, решил не отступать от намеченного плана и все же выйти в море.

— Ерунда, ветер всего шесть–восемь метров в секунду, — коротко мотнул головой он в ответ на мой вопрос. — Для нашего «Бойкого» это не существенно. Если волнение усилится, зайдем с подветренной стороны острова, там порыбачим.

— Как знаешь, кэп, — не стал я спорить. — Троса и драга выдержат?

— Если ни за что на грунте не зацепим, то выдержат — уверенно ответил моряк,

— А откуда у тебя вообще такие познания? Ведь, насколько мне известно, это браконьерство чистой воды.

— Самое настоящее браконьерство и есть, — не стал отпираться Матвей. — Просто работал я раньше с ребятами, которые с «жабодавов» пришли. То есть с пароходов «река–море». Вот они и рассказали, как это все выглядит. Там этим многие занимаются. Конечно, ловят исключительно для себя, поскольку девать эту рыбу все равно некуда.

— И много ловят?

— По–разному. Но без улова никогда не остаются. Главное, чтобы самих не поймали. Раньше только рыбоохрана зверствовала, а потом к этому еще и погранцов подключили. Но люди все равно «рыбачат». В случае чего — топором по ваеру, и докажи, что я браконьерил. Хотя нервы, конечно, потрепать могут. Главное, чтобы с драгой не взяли. А рыба — она рыба и есть. На рынке купили.

— Надо же, целая система… И так везде ловить можно?

— Нет. Только там, где малые глубины. Обычно драгой ловят в реках и в Азовском море. На большой глубине ничего не поймаешь. Но здесь, вокруг Авалона, тоже глубины подходящие. Я по карте смотрел…

На удалявшемся берегу были видны костры и фигурки людей, суетившиеся у барака — народ готовил себе завтрак перед работой. Сегодня шесть артелей должны были отправиться в поле с Петей, три артели, преимущественно мужские, продолжали работать на заготовке камня с Игнатом, а остальные, во главе с Ниной и Пашей заниматься собирательством в ближайшем лесу и окрестностях. Весь остальной экипаж собрался на борту. Макарыч уже вертелся на носовой площадке рядом со своей любимой пушкой, Матвей занял место в рубке, Юля хозяйничала на палубе вместе с двумя новоявленными матросами в оранжевых спасательных жилетах. На корме уже лежит приготовленная с вечера драга, ждущая своего часа. Олег с Алексеем несут вахту в машинном отделении, девчонки на камбузе. Считай, минимальный экипаж почти укомплектовали. А еще на нашем китобойце с сегодняшнего утра появился флаг!

Я перевел взгляд на трепещущее на ветру бело–голубое с зеленым и красным полотнище и ощутил легкий приступ гордости. Все правильно, именно так и нужно. Если все всерьез и мы не вооруженная банда робинзонов–косплееров, а хозяева Авалона и заводим здесь свои порядки, то без собственной символики — никак. Без нее мы не суверенная и независимая община, а так — нечто невразумительное. И совсем уж плохо смотрится без флага корабль. Так что этот вопрос надо было решать без отлагательств, пусть и потратив дефицитные канделы.

Сказано — сделано. За основу мы приняли японский морской флаг с его композиционными аналогами — современным флагом российских ВКС, или военно–морским флагом СССР до тысяча девятьсот тридцать пятого года. На белом полотнище были изображены расходящиеся из центра широкие голубые полосы, а в центре находилось схематическое изображение зеленого острова и стоящего на нем стилизованного красного человечка с автоматом. Вооруженный человечек намекал на то, что Авалон — владение людей, находящееся под их защитой, синий цвет символизировал окружающие нас морские пространства, зеленый — богатства и природу острова. Как–то так, специалистов по геральдике среди нас все равно не нашлось, а подобная картинка смотрелась приятно и понравилась всем кроме Пети и Веры, которые дружно заявили, что автомат на флаге — это пережиток какой–нибудь банановой республики и вообще не модно и не серьезно. Макарыч, хмыкнув, заявил в ответ, что до нормальной банановой республики нам еще как до Луны раком, и предложил внести свой вариант.

— Зачем обязательно свое? — спросила Вера. — Давайте поднимем на «Бойком» Андреевский флаг, если нам так уж нужна символика.

— Э, нет! — резко выступил я. — Андреевский, как и Российский, флаги официальные. Поднимая их, мы признаем юрисдикцию государства над нами и Авалоном. Оно нам надо? Особенно здесь? Опять же, кто из официальных государственных лиц нас назначал управлять островом или судном? Готовы ли мы отвечать от имени государства за состояние мира или войны с теми же «магами»? Тем более, что вы с Петей вообще граждане Белоруссии. Странно, что мне приходится объяснять такие вещи вам, как юристу. Так что — только своя символика, а мы все здесь — авалонцы.

Вера лишь молча пожала плечами, а придумать что–то дельное за обедом белорусы не смогли, и проект флага общим голосованием был принят.

Паша нарисовал его в графическом редакторе и отослал файл с пояснительным письмом треянам, заказав два больших полотнища и три десятка маленьких нарукавных нашивок. Через пару часов заказ был выполнен и оплачен, а сегодняшний утренний развод мы начали с торжественного подъёма знамени. Все «лорды», экипаж «Бойкого» и назначенные командиры артелей теперь щеголяли с флажками на рукавах. Кому как, а мне результат понравился — уже хоть что–то осмысленное, а не просто толпа дезертиров в гимнастерках.

Тем временем, наш китобоец вышел из бухты в открытое море, слегка закачавшись на волнах, а затем начал потихоньку отдаляться от берега, потихоньку забирая вправо. Глубины здесь были относительно небольшими. Лучше отойти чуть подальше в море для пробного заброса, хотя уплывать далеко от острова мы пока не собирались.

— Командир, мы почти готовы, — послышался в рации голос Матвея, когда мы отошли на полмили от берега — Начинаем?

— Да. Погодите, я спущусь на корму, — оторвался я от бинокля, в который разглядывал окружающую морскую гладь. Везде чисто, лишь волны, ветер и белесое выцветшее небо вокруг.

Юля, оба матроса и Макарыч уже стояли у собранной на палубе грубой конструкции. Мужики с непривычки придерживались за фальшборт — судно ощутимо покачивало, а Юлины волосы сдувал ветер, и она постоянно поправляла их рукой.

Рамка драги была сделана из арматуры толщиной в один сантиметр, высота ее составляла около метра, ширина — все три. Снизу сварочным аппаратом из корабельной мастерской приварили перемычку, к которой привязали сшитую «в рубец» сетку, так, чтобы не сильно протирать ее по дну и собирать меньше водорослей. К углам рамы привязали четыре стропы, которые соединялись со стальным тросом, за который предполагалось тянуть драгу. Выглядела наша поделка весьма неуклюже и непрезентабельно. Но ведь главное — эффективность?

— Рыбнадзора на нас нет, мля, — проворчал Макарыч. — Ну что, господа браконьеры, приступим?