Блудный папа для сорванца (СИ) - Невинная Яна - Страница 27

– Давай-давай, тешь себя придуманным за меня поведением. Только вот ты тоже могла бы меньше работать и чаще заниматься с сыном. Уволиться с работы, вести частные уроки игры на скрипке. Ты же засунула в одно место пять лет учебы в консерватории. Или сколько ты там училась? – он махнул рукой, а потом нервно растрепал волосы. – В оставшееся время заняться ребенком, отвезти его на каратэ, шахматы, какой-нибудь туристический кружок или, в конце концов, заняться с ним музыкой! Знаешь, психологи очень рекомендуют игру на скрипке или любом другом музыкальном инструменте! – Гриша явно сдерживался, ему хотелось кричать на меня, не меньше, чем мне на него.

– А не пошел бы ты, Черкасов, мириться к своей фифе! Сделай ей наследника империи своего отца и воспитывайте как хотите, а моего сына не трогай! – прокричала я ему в лицо, пытаясь побороть подступившие слезы.

Безумное чувство. Я прекрасно понимал, что мы сейчас ругаемся вдрызг, что рушу всё то, что успел построить за эти несколько дней, но злость Лизы вызывала во мне целую бурю эмоций.

То, как она защищала своего мужа, выводило из себя моментально. Ушлепок явно не заслуживает защиты, свалив за границу с любовницей. Как и не заслуживает трепетной любви маленького мальчика, которую получил по чистой случайности!

Хотелось одновременно придушить себя за то, что обижаю ее, обнять и пообещать защитить от всего мира.

Да, кажется, Гриша Черкасов сошел с ума!

Зря Лиза вспомнила про Виталину. Когда она это сказала, выглядела маленьким воробушком, который пытается клюнуть в нос большого и грозного кота.

Я поддался порыву, потянулся к ней и поцеловал. Лиза попыталась оттолкнуть меня, но я давно уже не мальчик, могу отличить настоящее сопротивление от усердно скрываемого желания.

Лиза хотела меня, теперь я это понял. Все эти обиды, лелеемые годами, все они завязаны на желаниях. Неутоленных. Это я могу исправить. С огромным удовольствием! Говорят, спокойная женщина – удовлетворенная женщина. Или я только что это сам придумал? Плевать. Главное, что я понял суть.

Жаль только, время и место неподходящие.

Едва я отстранился, тут же получил пощечину.

– Не смей больше никогда так делать! – тяжело дыша, бросила она мне в лицо.

– А ты не смей унижать меня, критикуя мою работу! – нахмурился я, давая понять, что такого отношения к своему бизнесу не потерплю. Нужно расставить все точки над «i». Не хватало, чтобы она еще и моему сыну, и моим родным демонстрировала подобное пренебрежение.

На дачу к Суворовым мы вернулись, соблюдая холодный нейтралитет. Лиза молчала, я тоже больше не лез с разговорами. Спасибо, хватило одного.

Когда мы вошли в дом, старинные настенные часы показывали четыре утра.

Кирюша и Соня по-прежнему сидели под елкой и всё еще возились с подарками. Как Лиза и рассказывала, в новогоднюю ночь ребенку было нипочем позднее время. А я-то думал, что они после встречи с Дедом Морозом спать отправляются.

Кажется, мне еще многое предстоит узнать о детях.

Мой сын был счастлив, от этого сразу потеплело на сердце и из головы вылетели все негативные мысли. Увидев нас, Кирюха подбежал и подтащил нас к елке, без умолку рассказывая о полученных подарках, показывая их, заражая своим задорным смехом. Даже Лиза убрала иголки и начала улыбаться.

Я заметил, как Тая с Максимом тихо поманили Соню, оставив нас троих в гостиной.

– Дядя Гриша, а квадракоптер запускать будем? – поинтересовался сын, внимательно наблюдая за мной горящими от счастья глазами.

– Кирюша, тебе пора спать, – вмешалась Лиза.

В этот раз я решил не спорить с ней.

– Уже действительно очень поздно, – сказал я, подхватив сына на руки, – но я обещаю, что утром мы с тобой поиграем! И тебя ждет еще один сюрприз, – намекнул на поездку к родителям на дачу, получив от Лизы укоризненный взор. – А сейчас бегом в комнату и спать! – я потрепал сына по макушке и поставил на пол, слегка подтолкнув к Лизе.

– Спокойной ночи, дядя Гриша, – вздохнул Кирилл и поплелся в комнату. Лиза собралась было последовать за ним, как у нее в сумочке зазвонил телефон.

И кто, интересно, звонит в такое время? Она удивленно посмотрела на экран и нахмурилась. Я обратил внимание, как опустились ее плечи и заблестели глаза, она отошла к окну и взяла трубку.

– Да, Костя, ты зачем звонишь? Уже почти утро. Да ты пьян! – она говорила шепотом, чтобы никто не услышал, но я не мог отойти даже ради соблюдения приличий.

Плевать я на них хотел! Во мне всё переворачивалось от злости! Этот мужчина, которого я считал лишним и ненужным в нашей зарождающейся семье, сейчас зачем-то донимал Лизу! А где его любовница?! Уже надоела?

Лиза что-то пробормотала, нажала на отбой и отвернулась. Готов поспорить, что прячет слезы.

Секунда – и проклятый гаджет снова запиликал.

– Ты на время хотя бы смотрел? Что значит ты хочешь поговорить с Кирюшей?

Лиза продолжила отнекиваться и оправдываться, что сын ушел спать, что лучше не общаться с ним в таком состоянии… Я не выдержал и в несколько шагов преодолел просторную гостиную и забрал у Лизы телефон.

Она беспомощно на меня посмотрела, но не стала бросаться забирать отобранное. Видимо, события сегодняшней ночи совсем ее подкосили.

В груди шевельнулось сострадание и чувство вины. Непривычные чувства, но именно они родились сейчас внутри меня.

Безумно хотелось нагрубить, но, понимая, что это приведет к совершенно ненужным вопросам и проблемам для Лизы, я просто сбросил вызов и выключил мобильный.

Она смотрела на меня растерянным взглядом, словно и сама не могла определиться: ругаться или благодарить.

Я бережно взял ее за плечи и притянул к себе.

– Тебе нужно отдохнуть, – сказал тихо, с неожиданной для себя нежностью поглаживая ее по волосам.

Усмехнулся про себя: только что мы орали друг на друга, потом мило болтали с детьми, а теперь я дарю ей минуту утешения. Целый спектр эмоций от одной женщины за один-единственный вечер.

Здесь было много о чем подумать, но сейчас нам всем нужно было отправляться спать.

От Лизы пахло уютом. Не знаю, как назвать еще этот запах. Хотелось прижать ее к себе, подхватить на руки и унести в спальню, но не для плотских утех, а просто укрыть одеялом и долго целовать, желая спокойной ночи.

Я впервые испытывал такие ощущения по отношению к женщине. Их хотелось посмаковать, подумать о них, переварить всё, что мы сегодня пережили.

– Спасибо, я сама так бы не смогла, – она улыбнулась и отстранилась. – Нам действительно лучше поспать. Спокойной ночи, Гриша.

Она тихо вздохнула и пошла наверх к сыну…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Едва ли я спала в этот короткий остаток новогодней ночи. Чтобы только улечься спать, понадобилось не меньше часа. Раздеться, умыться, выслушать сотню вопросов от сынули и лечь с ним рядом в обнимку.

Я так боялась, что он спросит про отца или, что не лучше, поинтересуется, куда и зачем мы уезжали с дядей Гришей. Но мальчик был так переполнен эмоциями по поводу подарков и самого праздника в кругу детей, что мог говорить только об этом.

– Это был самый лучший Новый год! – воскликнул он, прежде чем прикрыть глаза с блаженной улыбкой.

Я столько лет отнимала у ребенка возможность отмечать зимний праздник в этой компании в попытке спрятаться от Черкасова, а теперь Кирюшка вошел в новую реальность и вряд ли захочет прежнюю.

Разве я имела право отнимать у ребенка шанс на самое лучшее? Если настоящий отец сможет восполнить то, что я забрала, не стоит ли мне быть мягче, покладистее, не такой колючей?

Я постоянно рычу, огрызаюсь, вот еще оскорбила бизнес Черкасова.

Видела в нем исключительно человека из прошлого, который меня обидел, молодого несерьезного кутилу, который недостоин того, чтобы быть отцом.