Блудный папа для сорванца (СИ) - Невинная Яна - Страница 29

Пристегнутый на заднем сиденье ремнем безопасности, сын с упоением тыкал кнопки. Еще до отъезда Кирюшка подключился к вай-фаю и скачал несколько игр, которые в данный момент здорово его отвлекали. Казалось, он ничего не слышит и не видит. Скорее всего, так оно и было.

– Когда? – спросила я одними губами, стоило нам встретиться с Гришей глазами в зеркале заднего вида.

Я знала, что Кирюшка не обратит внимания на наше общение. И знала, что Черкасов поймет суть моего немого вопроса. Он витал в воздухе и, как едкий дым, разъедал мне глаза. Хотелось плакать, меня душил страх.

Было чертовски, невыносимо страшно. Как, по его мнению, я должна предстать перед его же родителями? Тем более после того, как восемь лет молчала о существовании их внука.

– Не волнуйся, Лиза, – Черкасов просто прикрыл глаза, давая мне понять, что без моего ведома ничего не случится.

Успокоилась ли я? Да ни капли. Тряслась, не в силах принять действительность. Мне казалось, что всё еще можно переиграть и отменить.

Наконец Кирюша отложил планшет и начал сыпать вопросами, куда мы едем, когда доберемся и всё такое прочее.

Черкасов в красках описывал огромный каток на замерзшем озере, баню и теплый уютный дом, где непременно будут ждать разные вкусности. Но всё же я подмечала, что сын немного расстроился. Дети остались в доме Суворовых, а его везли туда, где не будет ни одного ребенка.

Когда мы остановились на автозаправке и Кирюшка убежал в туалет, Черкасов серьезно посмотрел на меня.

– Успокойся. Ты вся дрожишь. Не думаешь же ты, что родители с порога выболтают всю правду? Они просто безумно хотят познакомиться с внуком, и думаю, что имеют на это право, – последнюю фразу он сказал особенно твердо, явно видя, что я отчаянно хочу сопротивляться и отсрочить поездку любыми путями.

От бессилия хотелось разреветься в голос. Я тихо паниковала, придумывая самые жуткие сценарии. Как быть, если кто-то из них проболтается? Может, они сказали Черкасову одно, а сделают совершенно другое. Как мне вести себя?

Как вообще можно себе представить реакцию ребенка на то, что его всю жизнь обманывали?

– Не думаешь, что стоит сказать Кириллу сейчас? – в последнем всплеске надежды спросила я у Гриши. – Не будет никогда по-настоящему подходящего момента, а я больше не выдержу этого ожидания! Страха, что ему скажут в мое отсутствие, не теми словами, что я не смогу ему всё правильно объяснить!

– Ты мне доверяешь? – он смотрел на меня проникновенным взглядом, обхватив за плечи. – Веришь, что я не позволю навредить Кирюхе?

– Я верю тебе, но там будет столько народа. Я их совсем не знаю. Возможно, они не считают вредом рассказать правду поскорее и забрать Кирюшку себе?

– Мой отец далеко не глупый человек и не станет вредить внуку. Я разговаривал с родителями с утра по телефону. Они обещали дать нам всем время, никому не хочется травмировать ребенка. Ты должна понять, что там не будет твоих врагов или тех, кто тебе желает зла. Иначе я бы не вез вас туда. И что это за глупости, что у тебя заберут ребенка? Откуда ты это взяла?

– Ты сам говорил что-то подобное, вспомни! – не удержалась я от упрека, поглядывая на дверь общего туалета. Времени было в обрез. Я спешила и тараторила, захлебываясь словами.

Гриша поймал мой взгляд и понимающе кивнул. Он тоже осознавал необходимость торопиться.

– Забудь, я ляпнул сгоряча. Был на взводе. Согласись, не каждый день узнаешь, что у тебя есть семилетний сын. Отбирать у родной матери ребенка я не намерен, – произнес не вызывающим никаких сомнений тоном.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– И ты гарантируешь, что у твоих родных нет таких намерений?

– Лиза, хватит. Я сам отвечаю за себя с восемнадцати лет. Не представляю, чтобы отец диктовал мне условия, как воспитывать ребенка и вообще личную жизнь.

Его голос стал грубым, и я поняла, что перегибаю палку. Он сказал всё, что я хотела услышать, а я продолжала стоять на месте, не в состоянии двигаться. Будто приросла. Последний вопрос, последний шанс или уловка, чтобы отсрочить неизбежное.

– Тогда можешь пообещать, что мы сразу уедем, если запахнет жареным?

– Могу. Если что-то пойдет не так, я тут же увезу вас оттуда.

Дальше поговорить не получилось. Кирилл вернулся, и мы продолжили путь. Только вот меня по-прежнему терзали сомнения. Может, все-таки стоило сейчас ему рассказать?

А когда я увидела новоявленных родственников, захотелось немедленно запрыгнуть обратно в машину и укатить отсюда подальше…

Это был не просто загородный дом. Настоящий домина! Я ошалело смотрела на двухэтажное деревянное строение с окнами во все стены, открывающими обзор на внутренний интерьер.

Я видела мебель и технику на кухне, большую гостиную с кучей народа, длинные дизайнерские светильники, тут и там свисающие с потолка.

За домом неприступной стеной стоял лес, как будто охранял его. С другой стороны блестел искрами на солнце скованный льдом пруд. Гладкая поверхность была припорошена крошкой инея. К пруду можно было спуститься по лестнице, проделанной прямо в каменном выступе.

Наверное, летом сюда ходят рыбачить. А зимой можно кататься на коньках. От увиденной картины захватило дух. Если бы Кирюшка не дергал за руку, требуя внимания, я бы так и стояла завороженная.

– Дядя Гриша, ваши родители живут прямо в лесу? А они не боятся волков? – простодушно спросил сын.

Черкасов рассмеялся.

– Мой отец сам кого хочешь напугает, – пошутил он, кивнул в сторону дома и, достав наши вещи из багажника, подтолкнул нас к входу в дом.

– Он охотник? – не отставал сын, а я улыбнулась про себя. Новоявленному папочке еще придется привыкнуть к тому, что дети очень дотошны и воспринимают сказанное буквально.

– А ты скоро у него сам всё и спросишь, – подмигнул Гриша, заканчивая разговор.

Я пошла вперед, невольно обратив внимание на машины, стоящие под сенью огромных елей.

Стоп. Одну из иномарок я видела. Алая, яркая, как и ее хозяйка. Интересно, что здесь делает Виталина?! Черкасов знал, что она приедет?

Я с подозрением покосилась на Гришу, но он ничего не сказал, лишь крепче сцепил челюсти и помог Кирюше открыть тяжелую дубовую дверь.

Может быть, это не ее машина, а такая же?

– Гришенька! – элегантная, очень ухоженная женщина в годах, очевидно мать Черкасова, всплеснула руками и направилась к нам навстречу. – Кого это ты привел? Как зовут нашего юного гостя?

Кирюшка оторопел и вжался в мою ногу, обняв ее и опустив голову вниз. Толпа народа, вышедшая нас встречать, смутила ребенка.

– Это Кирилл, а это моя мама, пацан, – Черкасову пришлось взять всё в свои руки и быть заводилой на этом пресном празднике жизни. – А это Лиза, – представил он и меня, да только хозяйка дома сделала вид, что не слышит.

– А я Елена Павловна, но можешь звать меня просто бабушка, Кирюша, – она посмотрела на внука с непередаваемой нежностью и, смерив меня коротким недовольным взглядом, пригласила в дом: – Ой, что же это я?! Проходите, пожалуйста, стол давно накрыт! Заждались вас уже… Сейчас усядемся и нормально познакомимся. Без вас не начинали.

Я замерла и похолодела. «Бабушка» – как она могла сказать такое? Гриша же поговорил с родителями… Или только мне так сказал?

Как же легко и непринужденно его мать проигнорировала меня. Я снова почувствовала себя не в своей тарелке. Мне тут не рады. Мне тут не место.

Прикрыв глаза, я на ватных ногах прошла в просторную, богато обставленную гостиную. Светло, роскошно, стол ломится от блюд с едой, блестят столовые приборы, и переливается огнями пышная елка. Неподалеку камин с развешанными на нем декоративными носками и белыми в красную полоску леденцами. Вокруг стола крутились две женщины в строгих нарядах. Ну естественно, прислуга. Иного я и не ожидала.