Свет любви - Дрейк Шеннон - Страница 30

• Предыдущая
• 30/111
• Следующая

— Сука! — внезапно взревел Перси. — Подумать только, я считал тебя самой чистой, самой прекрасной, самой любящей из женщин! Ты говоришь, как дочь сатаны!

Желание рассмеяться охватило Элизу. «Ты почти прав, Перси: я дочь Генриха II». Но она сдержалась.

— Вероятно, тебе лучше уехать, Перси, прежде чем ты подпадешь под власть моих чар.

Перси отвернулся и молча уставился на звезды. Когда он вновь взглянул на Элизу, в его глазах отразились оскорбление и боль.

— Прости, Элиза.

— За что, Перси? За то, что ты сказал, или за то, что сделали твои слова?

— Не знаю, не знаю… — пробормотал он, прижимая ладонь к виску и прикрывая глаза. Когда они вновь открылись, в них было совершенно иное выражение. Он шагнул ближе, и Элиза напряглась, оказавшись в его объятиях.

— Элиза, я так долго желал тебя…

Он помедлил, и вдруг снял с нее головной убор, который Элиза так тщательно выбирала. Волосы рассыпались по плечам, поблескивая в темноте. Перси подхватил их и приподнял.

— Мне снилось, что я с тобой… а твои волосы обвиваются вокруг меня, ласкают кожу… Ты не должна была достаться никому другому…

— Перси, ты делаешь мне больно.

Казалось, он не слышал ее.

— Мы еще можем пожениться. Прежде всего тебе придется отправиться в монастырь, где добрые сестры присмотрят за тобой до тех пор, пока мы не убедимся, что у тебя не будет ребенка.

— Перси, я никуда не поеду. Если ты предпочел не доверять мне, нам больше нечего ждать.

— Элиза, я предлагаю тебе шанс для нас обоих…

— Перси, ты ничего не понимаешь! Мне не нужно ничего, кроме доверия. Случившееся не тревожит тебя, все, чего ты боишься, — моей «порчи». Без любви и доверия этот брак мне не нужен. Мне ни к чему земли, Перси, у меня они есть. Я герцогиня. Я…

— Элиза, ты глупа! — перебил он, и, взглянув в его глаза, Элиза поняла, что ее гнев только подкрепил гнев Перси. Он едва сдерживал ярость. — Женщины выходят замуж за тех, кого им укажут! Да! Ты приходишь ко мне, оскверненная другим мужчиной, да еще заявляешь, что будешь поступать по-своему! Что ж, вольному воля! Но смотри себе под ноги, дорогая. Ричард Львиное Сердце — это не Генрих, вероятно, он отдаст тебя дряхлому старцу, которому нет дела до молодой жены!

— Перси, ты оскорбляешь меня! Пусти!

Его руки ослабли, он крепко зажмурился и вздрогнул.

— Элиза, Элиза, попробуй меня понять. Я так долго желал тебя, ждал брака, нашего союза и теперь обнаружил… вот это. Бог свидетель, я совершенно растерялся. То, что принадлежало мне по праву, отнято, понимаешь?

Элиза покачала головой, желая расплакаться от обиды, гнева и смущения.

— Нет, Перси, — пробормотала она и замолчала, как только его прикосновения вновь стали нежными.

— Я любил тебя, Элиза, я так тебя любил!

Любил. Значит, теперь он ее не любит, но обнимает, прижимает к себе. Элиза ощущала теплоту его тела, его обволакивающие ласки…

Он запустил пальцы ей в волосы, коснулся шеи и приподнял голову, глядя ей в глаза. Его лицо казалось возбужденным, почти безумным.

— Отдайся мне, Элиза, — умолял он. — Ты отдалась незнакомцу, так отдайся и мне. Я так одинок, что постараюсь забыть…

Его губы впились в нее, причиняя боль. Элиза принялась яростно отбиваться. Она ждала совсем не того! Она нуждалась в сочувствии и понимании, в любви, в которой он поклялся, а получила только яростную пытку.

Испустив гортанный крик, Элиза отвернулась.

— Пусти меня, Перси! Уходи сейчас же, или, клянусь небом, я позову стражников!

— Я скажу им, что ты блудница…

— Они служат Монтуа и мне, ты не забыл, Перси? Тебе ненавистна мысль о том, что я утратила девственность, но герцогом Монтуанским ты по-прежнему стремишься стать!

По смущению Перси она поняла, что не ошиблась. Горделиво распрямив плечи, она решительно направилась к лестнице, бросив через плечо:

— Тебе незачем уезжать отсюда ночью, Перси. Замок Монтуа славится гостеприимством, и тебе, и твоим спутникам будут предоставлены ночлег и ужин. Можешь объяснить им, что у меня разболелась голова, и это совсем не ложь.

Перси не ответил ей. Элиза спустилась по лестнице к себе в покои.

Джинни приподнялась из угла, в котором сидела, поглядывая на огонь.

Герцогиня вернулась слишком быстро.

Элиза не заговорила с Джинни, но подошла к огню и молча остановилась рядом, согревая руки.

Джинни безошибочно определила, что дела плохи, что Элиза не смогла утаить от Перси правду.

«Она сейчас расплачется, — думала Джинни. — Наверняка разразится слезами, и это даже к лучшему, ибо тогда сможет выплакать боль».

Но Элиза не расплакалась. Она стояла у огня так долго, что Джинни не вытерпела:

— Миледи…

— Он был ужасен, Джинни, вел себя надменно, злобно и презрительно. Он говорил такие слова, что я возненавидела его. Но почему мне кажется, что мое сердце разорвано?

— О Элиза… — с отчаянием прошептала Джинни. Ей хотелось подойти к девушке и утешить ее, но та стояла слишком прямо и гордо, чтобы нуждаться в утешении.

— Я презираю себя, — почти с удивлением заметила Элиза, — потому что, боюсь, я по-прежнему люблю его. Мне не верилось, что он такой, как все мужчины. Я просто слишком сильно верила в нашу любовь…

Она вздохнула, содрогаясь всем телом. На ее белом одеянии и золоте волос отражалось пламя, придавая ей почти неземную красоту.

Внезапно Элиза обернулась и уставилась на Джинни горящими глазами.

— А он, Стед, получит в награду половину Англии! Ему отдана одна из самых богатых наследниц, титулы и земли… Нет, этого я не допущу! Он отнял у меня все, и клянусь, Джинни, я постараюсь, чтобы и он ничего не получил!

Джинни что-то пробормотала, но шагнула прочь от молодой госпожи. Она никогда еще не видела, чтобы эти прекрасные синие глаза наполняла такая злоба, никогда не видела, чтобы эта стройная фигура излучала такое напряжение и гнев…

Она и в самом деле собралась осуществить задуманное. Леди Элиза всегда была решительной. Что бы ни встало на ее пути, она была готова уничтожить рыцаря, которому оказалась обязана такими муками.

— Он не получит Гвинет с Корнуолла — не важно, что мне придется для этого сделать!

Джинни охватил холод. Жестокость в голосе Элизы казалась ей ужасающей.

— Не важно, что мне придется сделать! — повторила она и угрожающе прищурилась, не сводя глаз с огня.

— Всадники с востока, миледи!

Элиза проснулась, когда Джинни ворвалась в ее спальню и отдернула полог у постели. Элиза промучилась без сна всю ночь, заснула только на рассвете, а теперь чувствовала себя так, будто выбиралась из плотного тумана.

— Просыпайтесь, миледи, взгляните в окно!

Элиза распрямила затекшие ноги. Когда ступни коснулись холодного пола, она проснулась окончательно и поспешила к окну, выходящему на восток.

Всадники виднелись на расстоянии трех миль от замка — десять мужчин в доспехах. Пара мышастых лошадей, украшенных шелковыми попонами и перьями, везла искусно сделанный экипаж.

Элиза напрягала глаза, вглядываясь в лица мужчин. Они везли красно-золотые знамена, и когда приблизились, она различила эмблему — вздыбленного льва.

— Это рыцари Ричарда, — с трудом выговорила она.

— О, Боже! — воскликнула Джинни, всплескивая ладонями и подбегая к Элизе. — Они везут к нам Изабель!

— И не только ее, — с тревогой возразила Элиза. — Никто не стал бы посылать десяток рыцарей в полных доспехах со знаменами только для того, чтобы сопровождать служанку…

— Как думаешь, что им нужно?

Элиза нахмурилась.

— Они явились сюда с миром — это несомненно. Всем известно, что в Монтуа пятьсот воинов. Их прислали с каким-то поручением, но я не понимаю…

— Миледи, даже я это понимаю! — решительно прервала ее Джинни. — Ричард отправил своих людей в Монтуа затем, чтобы вы поклялись ему в верности!

— Может быть, — прошептала Элиза. Как герцогиня, она была подданной французского короля, но поскольку Монтуа было слишком мало, его владельцы клялись в верности правителям соседней Анжуйской империи. Следовательно, теперь ей придется присягать Ричарду, а Ричарду, в свою очередь, — Филиппу Французскому.

• Предыдущая
• 30/111
• Следующая